Трепет сердца - Мелисса Янг

— Нет-нет. — Энн решительно затрясла головой, и густые темные кудри запрыгали по плечам.

Она раздраженно откинула их с лица. Не волосы, а наказание, непослушная копна, живут будто сами по себе. Моя цыганочка — так часто любовно называл ее дед. Но сколько бы она ни пыталась обуздать эту гриву, та всегда восставала против насилия. Едва девушка покидала парикмахерскую, волосы снова закручивались в черные пружинки. И в конце концов Энн махнула на них рукой.

— Об этом не может быть и речи, — продолжала она. — Кроме того, для брака — даже для фиктивного — нужны двое, а я не могу и представить, кого бы выбрала.

— Зато я могу, — вкрадчиво отозвался Уолт.

Энни медленно перевела взгляд с резной деревянной лестницы работы мастера XVII века на лицо юриста и подозрительно воззрилась на него.

— Кого же? — замерев, спросила она.

— Рейта Уолстера.

Энн так и села на ступеньку.

— Ну уж нет! — твердо заявила она. — Ни за что!

— Он — идеальная кандидатура! — будто не слыша ее, воодушевленно рассуждал адвокат. — И, главное, он никогда не скрывал, что ему очень хотелось бы иметь этот дом.

— Да уж, это верно, — сухо согласилась Энни, вспомнив, как Рей забрасывал дедушку просьбами, чуть ли не требованиями, продать ему Голд Краун. — Если Уолстеру он так уж нужен, то почему бы не убедить Патрика продать дом ему? — заметила она.

Брови Уолта изумленно поползли вверх.

— Что ты, Энн? Вспомни, Пат ненавидит Рея почти так же, как некогда — твоего дедушку.

— Да, это так, — опять была вынуждена согласиться Энни.

И это действительно было так. Рей и Пат были давними соперниками в бизнесе, и, как не раз говаривал Энн ее отец, еще не было случая, чтобы из какой-нибудь «схватки» Рей не вышел победителем. Так что, чем сильнее Рейту захочется получить имение, тем охотнее соперник лишит его этой возможности.

— Понимаешь, речь идет просто о вероятном деловом соглашении между вами, о формальном основании, которое позволит тебе выполнить условия завещания. В свое время этот союз можно будет расторгнуть. Ты сможешь продать дом Рейту и…

— В какое свое время? — подозрительно спросила девушка.

— Ну, через год, через два, — пожал плечами Уолт, не заметив, как она в ужасе беззвучно вскрикнула. — В конце концов, ты все равно не собираешься пока ни за кого другого, не так ли? Иначе незачем было и говорить о Рейте.

— Нет, я не могу, — решительно сказала Энн. — Сама идея кажется мне дикой и омерзительной.

— Ну, в таком случае тебе придется примириться с тем, что все унаследует дядюшка. Твоего деда уже месяц как нет в живых.

— Я не могу, — не слушая его, повторила Энни. — Я вообще не смогла бы сделать предложение ни одному мужчине, тем более Рейту.

— Да предложение-то всего лишь деловое. Подумай над этим, Энн. Я знаю, что твои чувства по отношению к Голд Крауну неоднозначны, но я не верю, что ты желаешь его гибели.

— Разумеется нет.

— Тогда что ты теряешь?

— Быть может, мою свободу, — угрюмо произнесла она.

Уолт усмехнулся.

— Не думаю, чтобы Рей стал ее стеснять. Он слишком занят, чтобы интересоваться твоими делами. Ну, пообещай, что хотя бы подумаешь. Я ведь для тебя стараюсь, — прибавил он. — Ты себе потом этого не простишь.

— Моральный шантаж? — холодно спросила Энни.

У ее собеседника хватило деликатности состроить виноватую мину.

— Ладно, я подумаю, — хмуро заключила девушка.

Теперь, вспоминая тот разговор, Энн была вынуждена признать, что пошла куда дальше простого обдумывания.

«Беда в том, что ты слишком мягкосердечная», — сколько раз за свою жизнь она слышала эти слова!

Но Уолт был прав. Нельзя даже не попытаться спасти имение. Однако принести себя в жертву… Ироническая улыбка тронула вдруг ее губы, в глазах заиграл презрительный огонек. Как был бы раздосадован Рей, если бы мог прочесть ее мысли! Много ли найдется женщин, которые отнеслись бы к возможности выйти за него замуж так же, как она? Навряд ли. Судя по тому, что слышала Энни, едва ли хоть одна упустила бы такой шанс.

Ну и ладно. Пусть она одна такая чудачка, не находит ничего интересного в этой его «магнетической привлекательности», которая прямо-таки парализует и завораживает каждую, кто с ним столкнется. У нее дрожь в коленках вызывают благоговейные взгляды, дурацкий лепет про его мужественный облик, жгучие глаза и чувственные губы, про то, какая у него потрясающая фигура и демоническое воздействие. Ну, разумеется, всех также манило его холостое положение, и все сходились на том, что от него веет «сексуальной компетентностью», неким загадочным ароматом, присущим только ему. Особенный восторг почему-то вызывало его здоровье. Ну и ладно, у нее, значит, ко всему этому иммунитет, решила про себя Энни.

Она и впрямь не находила в нем ничего выдающегося. По ней, так он был просто-напросто самодовольный нахал, которому самое большое удовольствие доставляло насмехаться над ней.

Вот только недавно, на званом обеде, когда хозяйка упомянула, что гостивший у нее кузен умолял посадить его за столом рядом с Энн, услышавший это Рей сардонически заметил:

— Да уж, если под этой копной волос и весьма колоритным обмундированием, в которое ты, дорогая, упакована, он надеется обнаружить женщину, то будет сильно разочарован.

«Весьма колоритным обмундированием» он обозвал тщательно подобранный комплект из вещей мягких серых тонов, специально приобретенных на распродаже подержанной одежды, а затем любовно выстиранных, выглаженных и заштопанных.

Энн метнула на него уничтожающий взгляд.

— Не все мужчины расценивают женщину по тому, как она ведет себя в постели, Рей, — сквозь зубы процедила она.

— К счастью для тебя, — отозвался тот, видимо ничуть не задетый этой отповедью. — Ведь, судя по слухам, ты не имеешь ни малейшего представления, как там себя вести.

Конечно, она вспыхнула, чувствуя, как краска предательски заливает лицо. И даже не из-за смысла его замечания — в конце концов она вовсе не стыдилась того, что не прыгает в постель с любым, кому приспичило, — а из-за того, как он смотрел на нее при этом — с насмешливым превосходством. А еще из-за того, что она, к своему стыду, совершенно явственно представила Рея в постели с воображаемой женщиной: его обнаженное тело, его руки, гладящие белую, гладкую кожу этой женщины, которая льнет к нему и лепечет что-то в сладкой истоме.

Энни тут же отогнала это видение, убеждая себя, что всему виной эротический фильм, который они обсуждали накануне с подругой. Но спор с Рейтом возобновился чуть позже, когда он, уже собираясь уходить, поджидал необыкновенно шикарную и нарядную блондинку, с которой появился в тот раз.