Екатеринбургский цирюльник - Виктория Данилова

В это время Игорь и Кира, уставшие от любовных утех, лежали на песке. Странный шум и крики людей раздались одновременно.

– Что это? Ты слышал? – испуганная девушка вскочила на ноги.

Сквозь ряды сосен она еще не видела огня, но запах дыма заставил ее побледнеть. Дым шел со стороны их дома. Ни слова не говоря, Кира бросилась бежать. Збруев тут же вскочил, и, подхватив одежду, помчался за ней.

– Нет! Нет! – заорала девушка, когда увидела, что бабушкин дом полностью объят огнем.

Не обращая внимания на собравшуюся толпу людей, она бросилась туда, где был ее сын.

– Стой, дура! – поймал ее за рукав футболки какой-то мужчина.– Ты куда? Совсем с ума сошла! Сгореть хочешь, дура!

– У меня там сын. У меня там сын, пусти, – орала обезумевшая Кира.

Подбежавший Игорь перехватил жену из рук незнакомца и крепко сжал ее, пытаясь удержать. Девушка вырывалась, колотила мужа кулаками, кусала его, повторяя: «Пусти, пусти меня к сыну»! Збруев, словно не слышал крика, он пятился назад, оттаскивая жену от огня. В его испуганном взгляде отражалось пламя и больше ничего.

Собравшийся народ не пытался тушить дом. Его уже нельзя было спасти. Люди делали все, чтоб огонь не перебросился на соседние строения. Благо, расстояние до них было приличное и совершенно не было ветра. Выстроившись в цепочку от ближайшего водопровода, мужчины и женщины передавали ведра с водой, которыми поливались стены ближайших домов. Пожарная машина из райцентра приехала, когда от жилища Кириной бабушки осталась рухнувшая крыша, подмявшая под себя обуглившиеся стены.

Для Игоря и Киры время остановилось. Все, что происходило после, Збруев не помнит. Как они с женой оказались в районной больнице, как приехал за ними отец, как проводилось расследование, все это, словно было не с ним. Все, как в тумане, отдельными отрывками мелькало в голове. Кира так и не смогла оправиться от пережитого кошмара, ее поместили в психиатрическую лечебницу. Сына уже без нее похоронили в деревне, рядом с Мариной Васильевной. Игорь запустил учебу. Он так и не сдал сессию и добровольно пришел в военкомат. Искал ли он в армии спасения, или, напротив, предстоящими трудностями армейской жизни хотел заглушить ту боль, которая не покидала его ни на минуту? Тогда он и сам этого не понимал, не мог понимать.

Отец остался один. Он писал сыну письма, в которых ни слова не было о Кире. Только перед самым возвращением Игоря Алексей Николаевич сообщил ему, что его жена выписалась из больницы. Она заходила попрощаться. Якобы, перед отъездом и просила ее не искать. Нельзя сказать, что эта новость обрадовала Збруева, но, прочитав письмо, он с облегчением выдохнул. Игорь боялся встречи, боялся смотреть в глаза жене, боялся воспоминаний, потому что виновником трагедии считал самого себя. Были моменты, когда он подумывал вообще не возвращаться в Екатеринбург, а остаться служить по контракту. Если бы не Алексей Николаевич, наверное, так все и было бы. В его письмах все чаще и чаще стали проскакивать слова: «Мне бы дождаться тебя, сынок». И он дождался. Збруев вернулся домой. Отец и сын встретили друг друга крепкими объятиями.

– Как ты изменился, Игорек. Я бы тебя на улице не сразу узнал. Ты еще подрос, что ли? Возмужал, – говорил счастливый Алексей Николаевич.– Проходи, чего тут стоять. Ты же дома, проходи, – суетился мужчина.

«И ты изменился, папа», – подумал Игорь, глядя на него. Ему стало жаль отца. За полтора года отсутствия сына, тот сильно постарел, исхудал, стал совсем седой. Не привычно и больно было смотреть, как Алексей Николаевич с трудом передвигал правую ногу, как сгорбилась его спина и как слегка подрагивали пальцы рук. В тот момент Збруев понял, что он не мог не вернуться домой, он не мог остаться в части и бросить отца. А тот, как будто, только и жил ожиданием сына. Через неделю после встречи Алексей Николаевич совсем слег. Он умер во сне. Наутро, когда Игорь зашел к нему в спальную, скорую помощь вызывать было уже поздно. Збруев остался совсем один. Что будет делать дальше, он еще не знал, но точно знал, что нужно жить.

**************

«Десять лет. Кошмар, десять лет. Время летит», – думал Игорь, лежа на казенной кровати. Сейчас уже нет той боли, того ощущения безнадежности. Прожитые годы притупили чувство вины, вины, которую все это время он пытался искупить. Тогда, после смерти отца, Збруев нашел для себя единственный выход, он пошел служить в районную пожарную часть.

Высокий, крепкий, с хорошо сложенной фигурой, не качка, но мужчины, мышцы которого знакомы с гантелями, Збруев не оставил равнодушной ни одну из представительниц прекрасного пола кадровой службы МЧС.

– Такие молодцы нам нужны, – произнесла тогда самая старшая из присутствующих женщин в небольшом кабинете, куда его отправил дежурный.

Прапорщица оценивающе осмотрела его с ног до головы, даже не пытаясь скрывать этого. Ее взгляд снизу доверху прошелся по потенциальному сослуживцу.

Сильные загорелые руки с большими мужскими ладонями, короткая армейская стрижка, загорелое лицо с серыми глазами, далеко не маленький, прямой нос, волевой подбородок, все это мгновенно отсканировал опытный взгляд женщины кадровика. Трудно было не заметить, что стоящий перед ней молодой мужчина соответствовал ее вкусу.

– Служить значит хотите? – спросила она, закончив свое визуальное тестирование.– Что ж, вот вам список необходимых документов и направление на медкомиссию.

Еще раз, взглянув на военный билет, прапорщица вернула его Игорю.

С тех пор прошло почти восемь лет. За эти годы Збруев ни разу не пожалел о своем решении. Служба была нелегкой, опасной, но, именно это и устраивало мужчину. На службе он забывал о своей трагедии. Игорь, не задумываясь, лез в самое пекло, вытаскивая людей из огня. Было ли ему страшно? Конечно, да. Первый страх Збруев пережил еще на прохождении файер-теста при проведении психологического отбора. Не все выдерживают это испытание в тепло-дымовой камере, но он справился. Справился, потому что, перед его глазами был сын. Представляя, на сколько, было страшно ему, ребенку, какой ужас испытал Владик, находясь в полыхающем доме, Игорь тогда просто забил на свой страх.

Служба помогла ему вернуться к жизни, пусть не сразу, но помогла. И эта жизнь стала налаживаться. Игорь даже решился на второй брак. Через месяц должно состояться его бракосочетание с девушкой по имени Аня. С ней он познакомился год назад. Семен Ермаков, его сослуживец и друг отмечал свой День рождения. К их шумной компании Аня Орлова присоединилась, когда торжество уже было в полном разгаре. Збруев сам открыл ей дверь. Он в этот момент собирался выйти на лестничную площадку покурить. Анна не успела даже нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась.

– Ой, – произнесла она от неожиданности.

– Здравствуйте, – не растерялся уже захмелевший Игорь.– Откуда такая красота в нашем расположении?

– Здравствуйте.

– Вы к нам?

– Надеюсь, что, да. А где Семен?

– Семен за столом, празднует свой День рождения, знаете ли.

– Знаю. Я, собственно, и пришла его поздравить.

– А, вы, кто ему будете?

Девушка не успела ответить, на площадку вышел Ермаков.

– Анька! Ну, наконец-то. Я уже думал, не придешь.

– Извини, задержалась.

– Познакомься, это мой друг, Игорь. А это Аня, Аннушка.

– Очень приятно, – произнес Збруев.

– И мне, – ответила, улыбаясь, Анна.

– Пошли за стол, что тут торчать, – Семен потянул гостью в квартиру.– Игореха, идем!

– Вы идите, я сейчас, – ответил тот.

Когда дверь закрылась, Игорь прикурил сигарету. «Вот это штучка»! – подумал он. Аня как-то не вписывалась в их компанию. Она показалась Збруеву девушкой из другого мира. Нет, не стильная одежда, говорящая о том, что девушка одевается не в ширпотребовских магазинах, не со вкусом подобранные украшения, не это ее отличало, что-то другое. Да и в тот момент мужчина не оценивал достоинства ее упаковки, он, для начала, был просто шокирован самим появлением этой красавицы. На фоне обшарпанных стен подъезда, девушка казалась каким-то светлым нереальным явлением. Ее простенькое, на первый взгляд, платье легко струилось, красиво облегая фигуру. Тоненькая цепочка из белого металла с подвеской, украшенной топазами, шикарно смотрелась на загорелом теле. Сережки, с такими же камнями, переливались на свету множеством оттенков от зеленовато-синего до голубого. Они придавали глазам девушки какую-то неземную, небесную синь. Густые ресницы, красиво загибаясь, притягивали взгляд к этой бездонной синеве. Анна уже давно скрылась за дверью, а шлейф холодной свежести ее духов продолжал витать в воздухе. Казалось, что в это, прокуренное пространство лестничной клетки этот запах попал случайно. Он был приятен и манил за собой. Збруев, сделав несколько глубоких затяжек, поспешил вернуться к компании.