Полет тапка над Зулкибаром - Марина Добрынина

— Не мой, — добродушно согласилась я. — Ты страшненький, совсем не в моем вкусе.

— Что? Я страшненький? Да ты… ты…

Блондинчик вскочил и, казалось, готов был лопнуть от злости, как его пробрало-то, а!

— Тощее недоразумение, в зеркало на себя посмотри! Да то, что я с тобой разговариваю, для такой, как ты — уже счастье!

— Ха! Счастье! Ты убогое белесое ничтожество! Спасибо, что прикрылся, а то я бы со смеху померла, на твое достоинство глядя!

— Что? Да ты… ты…

— Опять слова закончились? — я злорадно ухмыльнулась. — Ты сядь, не мельтеши и скажи спасибо, что я у тебя плед не отбираю и вообще разрешаю сидеть на моем стуле.

— Спасибо! — злобно буркнул блондин и плюхнулся на стул.

— А теперь рассказывай, — велела я. — Только не ври! Не желаю слышать сказок про принцев! Просто скажи правду, как ты оказался, в чем мать родила, в моей квартире… Ага! Стоп! Я поняла! Это Жорик пошутил, да? Ключики то не вернул сволочь такая! Точно, это его рук дело! Сколько он тебе заплатил за эту милую шутку?

— Какой Жорик? — взвыл блондин. — Я принц! Принц Вальдор, и никто мне не платил! Меня в мышь превратили, и я долго искал ту, что меня расколдует!

— Ну-ну, еще скажи, что я прекрасная принцесса, которую похитили в детстве цыгане и подбросили моей маме. И выросла я не зная, кто я такая на самом деле, а теперь, когда я расколдовала тебя, мы отправимся в твое королевство, поженимся, будем жить долго и счастливо и умрем в один день!

— Не поженимся! — в ужасе пискнул он.

— А чего так? — развеселилась я.

"Принц" растерянно захлопал ресничками, силясь, вероятно подобрать наименее обидное обоснование своему нежеланию сочетаться со мной законным браком. Я терпеливо ждала. Наконец его осенило:

— Я не в твоем вкусе!

— Зато ты наследный принц, а я не прочь стать королевой!

Я, само собой, шутила. Не верю я, что этот чудик принц, но он всерьез ужаснулся и возмущенно заорал:

— Да ни за что!!!!

— Сумасшедший? — предположила я.

Принц обиженно уставился в пол и хмуро пробормотал:

— А ты тогда кто?

— Ну, я в отличие от тебя, не думаю что я принцесса, — напомнила я.

— Потому что ты не принцесса! А я принц и… и я не знаю, как тебе это доказать!

— Ну, например, покажи своего белого коня, — предложила я.

Кажется, он не понял, что я над ним издеваюсь, и серьезно ответил:

— Нет у меня никакого коня, я же мышью был!

— Чем докажешь?

— Что?

— Что был мышью!

— А кого ты целовала, а? Кого? Не мышь?

— Я думаю, что мне все это приснилось. Не было никакой мыши!

— Не приснилось! — кажется, блондин начал закипать. — Не приснилось тебе это! Был я мышью! Был! И…и наглотался у тебя за диваном пыли! У тебя здесь когда-нибудь убираются?

Тут уже настала моя очередь закипеть:

— А тебе какая разница? Тоже мне, чистоплюй нашелся! Не устраивает, сам бери пылесос в зубы и вперед, за уборку!

— Кого в зубы? — на физиономии липового принца такое недоумение появилось, что я даже поверила, что он впервые про пылесос слышит, но меня не так просто обмануть наивной мордой лица!

— Это что типа принц, да? Типа с пылесосом не знаком? Голубые крови, рожден с золотой ложкой во рту, так что ли?

— С какой ложкой? — блондин окончательно ошалел от моего монолога.

Ну что ж такое делается то, а? Я ни одного матерного слова не сказала, а ему уже взбледнулось. Тоска зеленая! Пауза томительно продолжалась, грозя перейти в мордобой.

— А у тебя за диваном кулончик золотой лежит, — вдруг задумчиво произнес блондин.

— Не ври! — разозлилась я. — Я его везде искала! И за диваном в том числе! Нет его там! И быть не может! Это Стасик, хрен моржовый, стырил, уходя!

— Так за диваном ты бы и не увидела, он в щель между половицами забился.

Поверьте, я многое могу вынести. Я не ожидал, что столь многое, пока меня в грызуна не превратили. Я почти смирился с тем фактом, что меня целовало костлявое, как смерть и странное, как привидение, подобие женщины с глазами разного цвета. Не просто разного, а кардинально друг от друга отличающегося — один голубой, другой — ядовито-желтый. Я уже не вздрагиваю, услышав очередное растудыть-твою-тудыть. Может быть, здесь это модно. Я лоялен к этой… девушке… до тошноты. В конце концов, она меня спасла, и я, в принципе, могу быть благодарен.

Но тут девица, которая, судя по частым упоминаниям всяких жориков-стасиков, вовсе и не девица уже давно, на что чародей в свое время мне намекал, делает то, что наши придворные дамы себе никогда бы не позволили! Она отодвигает диван от стены! Сама! Своими руками! Нет, я не спорю, возможно, мебель в этом мире сделана из легкого материала, но чтобы дама сама двигала эту самую мебель… Я то был уверен, что расколдовала меня благородная девушка… хоть и со странностями, но все же благородная! Аристократка! А тут такое дело, раз мебель двигает, значит не благородная. Вот удружил, маг проклятый!

— Показывай эти свои половицы! — приказывает она.

Мне? Приказывает?

Приходится послушно склониться над полом и постараться вспомнить. Когда я видел этот кулон, я маленьким был, ходил на четырех лапах, и все виделось по-другому. Попробуй теперь определи, между какими половицами я его заметил?

— Ну что таращишься? — несколько нервно буркает девица, — Ну да! Да, нет у меня денег, чтобы пол поменять! Давай уже говори или не морочь мне голову и выметайся! Я и так с тобой кучу времени убила!

— Здесь, — я не совсем уверенно показываю пальцем на одну из досок.

Девица молча удаляется, но лишь затем, чтобы вернуться с какой-то железякой в руках. Может, она уже созрела для убийства? Я так просто не дамся. Женщин, конечно, бить не в моих правилах, но порой они очень этого заслуживают, и я долго раздумывать не буду, если что…

Впрочем, она всего лишь поднимает половицу и… я просто гениален! Я не ошибся! Именно там и лежит злосчастный кулон! А дальше эта странная особа начинает ругаться. Нет, не ругаться, а извергать из себя такие шедевры словесности, что я чувствую себя стыдливым школьником, впервые услышавшим слово «пися». Ловлю себя на мысли о том, что некоторые перлы неплохо бы и записать.

Спасительница мне, конечно, досталась еще та. Не удивлюсь, если мой «дорогой», чтоб его, и «любимый» некромант полвселенной переворошил, чтобы найти такое "обворожительное создание" специально для меня. Обидчивый наш.

За время поисков я твердо уяснил для себя одно — то, к чему приговорил его отец — это такая мелочь! О, мне бы только вернуться! Я с ним такое сделаю, что мне уже самому страшно. А начиналось ведь все совершенно безобидно…