Первым делом самолёты - Лада Шведова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остальных девчонок тоже разобрали парни, а Юля танцевать наотрез отказалась. Лениво отбиваясь от приглашений, взяла себе лимонад и встала в сторонке, разглядывая юбку своего платья, которое раньше было любимым и эффектным, а теперь висело на ней, как на вешалке, и доставало аж до колен. Спасибо физкультуре и подтягиваниям. На покупку чего-то нового у Юли не было времени и сил. Да и денег тоже.
– Не хочешь танцевать? – От невеселых мыслей ее оторвал парень. Тот самый первокурсник из столовой. Юля его сразу узнала по едва уловимому акценту, даже оборачиваться не пришлось. Он говорил иначе даже среди всех приезжих: правильно, не коверкая слова, не ошибаясь, расставляя верные ударения.
– Нет.
– Как твой английский?
– За два дня не выучила.
Безымянный первокурсник не ответил, но и не ушел.
Со стороны, должно быть, казалось, что они вместе и болтают о чем-то, словно старые друзья. Юлька заметила, как на нее поглядывают подруги, танцуя с парнями. Ритка и Тома даже кивнули – мол, давай, Ветрова, не теряйся! Вливайся в общее веселье! А то встала стену подпирать… Но танцевать по-прежнему не хотелось, и Юля испытала нечто вроде благодарности к этому странному перваку За то, что стоял молча и не донимал новыми признаниями. За то, что не ушел, пока не закончилась длинная песня, и из-за этого никто больше не рвался вытащить ее танцевать. Что было странно – обычно парни друг друга не стеснялись. Конкуренция же. На одну девчонку по статистике десять ребят.
Как только танцующие парочки распались и разошлись по сторонам, Юля осталась одна. Она так и не повернулась, не рассмотрела первокурсника получше и теперь видела лишь широкие, обтянутые белой рубашкой плечи, длинные ноги в черных джинсах и коротко подстриженный светлый затылок.
– Какой симпатичный! – ахнула Тома. Возвращаясь, она успела разглядеть парня лучше самой Юльки, которая за минувшие дни и вовсе забыла, как тот выглядел. Помнила лишь светлые волосы, серьезный взгляд и плохо сидевшую форму. Видимо, бесконечные подтягивания что-то сделали с ее мозгом, и он катастрофически уменьшился в размерах.
– Нормальный, – отмахнулась Ветрова.
– Вы знакомы? Или он пытался познакомиться? Как его зовут?
– Понятия не имею, как его зовут. Но два дня назад он признался мне в любви.
– Что?! – засмеялась Тома, но увидев, что Юля не шутит, уточнила: – Правда, что ли? Просто подошел и в любви признался?!
– Ага. В столовой.
– А ты что?
– В ответ не призналась, если ты об этом, – ей вдруг тоже стало смешно. Как тут не посмеяться? Нелепость же! Никто так не делает.
– Вечно с тобой случаются странные истории.
– В этот раз я не при делах – сам придумал, сам влюбился, сам признался. Надеюсь, разлюбит и отстанет тоже как-нибудь сам.
– Да уж, не хотелось бы повторения истории с Ваней-усики.
– Или с Никитой-подглядывателем, – поддакнула Юлька.
– Или с Олежкой-серенадой.
– Боже, я привлекаю одних психов!
– Серега был нормальным, – сказала Тома и, поймав взгляд подруги, осеклась: – Прости. Прости, хорошо? Просто… все время вспоминаю, как весело нам было раньше. И Серега… Ему тоже тебя не хватает.
– Мы не сойдемся, как прежде не будет, – отрезала Юля и ушла от дальнейшего разговора под предлогом обновить бокал с лимонадом. Хотя от сладости уже свело челюсть.
Глава 3
Первым делом бывший
Серега, Серега, Серега… Сибиркин.
Можно пафосно заявить, что он был ее первой любовью, но это не совсем так. Он был чем-то большим. Человеком, которому жалкая Юля Ветрова впервые доверилась настолько, чтобы открыться и хотя бы попытаться организовать настоящие отношения. Симпатичный, веселый и задорный, очень неглупый, постоянно что-то выдумывающий… эдакий вечный двигатель. Он очаровал ее сразу, у них быстро завертелось, но Юлька всегда держала в голове мысль, что это ненадолго. Только на лето. Они неизбежно расстанутся, потому что… потому что в парней вроде Сереги Сибиркина влюбляться нельзя. И серьезные отношения с ними тоже не построить. Это аксиома. Может, только лет через двадцать, когда все это безудержное веселье хоть немного в нем потухнет.
Но их отношения каким-то образом продержались дольше одного лета. Они понимали друг друга слишком хорошо и находились на одной волне, и в итоге не расстались. А зря. Теперь-то Ветрова видела это четко – стоило быть умнее и все обрубить, а она не смогла. Погрязла в этих отношениях. Спустя год или два расставаться сложнее, чем в самом начале, особенно когда и причин-то особых нет. Кроме одной – полное отсутствие поддержки.
Причину Юля для себя сформировала не так давно, анализируя прошлое уже с холодной головой. Сначала это были фантомные ощущения неправильности происходящего, хотя ничего неправильного вроде и не было. Как посмотреть. Не то чтобы она ждала от своего парня особенных свершений, Луны с неба или поверженных драконов, но какой-то малости ей все же хотелось. Например, хоть вечерок побыть слабой в надежных сильных руках.
Но все было… иначе.
Когда Юля набралась смелости и рассказала Сереге о том, как она оказалась за пять тысяч километров от родного дома, почему сбежала так далеко, как сильно боялась отчима, он лишь потрепал ее по голове, заглянул в глаза и сказал, что она сильная и у нее все будет хорошо. И Юля ему поверила, ведь он так улыбался и, чтобы стереть ее горе, позвал кататься на сноубордах с друзьями. Было действительно весело и хорошо… а потом Серега об истории с отчимом не вспоминал, словно той и не было. Даже как-то спросил, почему она за два года ни разу не съездила домой и не навестила семью.
Тогда она оправдала это невнимательностью и тем, что Серега такой.
Но дальше – больше.
Когда Юля поведала Сибиркину о ссорах с матерью по поводу бабушкиной квартиры, и о том, что деньги с ее продажи должны были пойти на Юлину учебу, но их едва не присвоил отчим, а мать ему в этом потакала, Серега сказал, что все будет хорошо, она сильная,
