Семь циферблатов - Джон Карр

Холмс подался вперед и коснулся своим длинным тонким указательным пальцем моего колена.

– Я не писал никакого письма, Уотсон.

– Что?

– Ничего не поделаешь, мое имя используется уже не впервые! Тут кроется какая-то чертовщина, Уотсон, либо я очень заблуждаюсь.

– Значит, вы воспринимаете это серьезно?

– Настолько серьезно, что сегодня же вечером уезжаю на материк.

– На материк? В Швейцарию?

– Нет-нет, к чему нам Швейцария? След ведет гораздо дальше.

– Тогда куда же вы едете?

– Но ведь это же очевидно!

– Холмс, прошу вас.

– Почти все факты у вас в руках, и, как я уже говорил мисс Форсайт, вам известны мои методы. Используйте их, Уотсон! Используйте!

К тому времени, когда мой друг закончил свои несложные приготовления, первые фонари тускло засветились в тумане на Бейкер-стрит. Он стоял в дверях нашей гостиной – высокий и худощавый, в кепке с «ушами», в плаще-накидке с капюшоном, кожаный саквояж у ног – и пристально глядел на меня.

– Перед тем как уйти, скажу вот что, Уотсон, поскольку вы, кажется, еще ничего не понимаете. Напомню вам, что мистер Чарлз Хендон не выносит…

– Но как раз это-то мне ясно! Он не выносит одного вида часов.

Холмс покачал головой.

– Не совсем так, – сказал он. – Еще я хотел бы привлечь ваше внимание к другим часам, их пять, и о них рассказывал слуга.

– Мистер Чарлз Хендон не разбивал те часы!

– Поэтому я и привлекаю ваше внимание к ним. Увидимся ровно через неделю, в девять часов, Уотсон!

Спустя минуту я остался один.

В течение последовавшей невыносимо скучной недели я пытался занять себя как мог. Я играл в бильярд с Тэрстоном. Я выкурил множество трубок и размышлял с разных сторон о деле мистера Чарлза Хендона. Невозможно, общаясь в продолжение нескольких лет с Шерлоком Холмсом, не сделаться более наблюдательным, чем другие. Мне казалось, что страшная и зловещая угроза нависла над бедной юной леди, мисс Форсайт, и я не верил ни слишком уж красивому Чарлзу Хендону, ни загадочной леди Мейо.

В среду, 23 ноября, возвратилась моя жена с приятным известием о том, что наши дела не так плохи и что скоро я смогу получить небольшую практику. Я с радостью воспринял ее возвращение домой. В тот вечер, когда мы, держась за руки, сидели в нашей квартире перед камином, я кое-что рассказал о странном деле, с которым столкнулся. Я говорил о том опасном положении, в котором оказалась мисс Форсайт, о ее молодости, красоте и изяществе. Моя жена не отвечала, но лишь задумчиво смотрела на огонь.

Опомниться меня заставил отдаленный бой часов Биг-Бена, отбивших половину девятого.

– О Боже, Мэри! – вскричал я. – Я совсем забыл!

– Забыл? – переспросила моя жена, слегка вздрогнув.

– Я обещал быть сегодня в девять вечера на Бейкер-стрит. Там должна быть мисс Форсайт.

Моя жена отдернула руку.

– В таком случае тебе следует немедленно отправляться, – произнесла она с холодностью, которая изумила меня. – Ты всегда проявляешь такой интерес к делам, которыми занимается мистер Шерлок Холмс.

Озадаченный и несколько уязвленный, я взял шляпу и удалился. Был очень холодный вечер, стоял густой туман, и грязь на дорогах заледенела. Спустя полчаса кэб подвез меня на Бейкер-стрит. Я был рад убедиться в том, что Шерлок Холмс уже вернулся из своей поездки. Верхние окна были освещены, и я видел, как тень от его худощавой фигуры несколько раз промелькнула за занавесками,

Открыв дверь ключом, я неслышно поднялся по ступеням и открыл дверь гостиной. Было очевидно, что Холмс только что вернулся, поскольку его плащ-накидка, шерстяная кепка и старый кожаный саквояж были в беспорядке разбросаны по комнате, что было на него похоже.

Он стоял возле письменного стола ко мне спиной, освещаемый настольной лампой с зеленым абажуром, и вскрывал конверты из небольшой пачки писем. Когда дверь открылась, он обернулся и лицо у него вытянулось.

– А, это вы, Уотсон. Я надеялся увидеть мисс Форсайт. Она опаздывает.

– Клянусь вам, Холмс! Если эти негодяи обидели юную леди, то им придется отвечать передо мной!

– Негодяи?

– Я говорю о мистере Чарлзе Хендоне, и, как ни больно мне произносить это слово в отношении женщины, я также имею в виду и леди Мейо.

Черты его лица разгладились.

– Добрый старина Уотсон! – произнес он. – Всегда-то вы спешите на помощь красавице, попавшей в беду. И не раз выходило так, что помощь ваша была некстати.

– В таком случае я полагаю, – с достоинством отвечал я, – что ваша поездка на материк увенчалась успехом?

– Лишь отчасти, Уотсон! Прошу вас, простите мою несдержанность. Нет, успехом моя поездка не увенчалась. Мне казалось, что я должен был прямо направиться в один из европейских городов, название которого вы без труда отгадаете. Я отправился туда и успел обернуться, я бы сказал, за рекордно короткое время.

– И что же?

– Этот… мистер Хендон – человек очень напуганный. Однако он не лишен сообразительности. Не успев выехать из Швейцарии, он, должно быть, догадался, что поддельное письмо – это ловушка, в которую его заманивают. Но я потерял его след. Где он сейчас? И будьте так добры, объясните мне, почему это вам вздумалось называть его негодяем.

– Возможно, я погорячился. Но не могу не признать, что мне этот человек не нравится.

– Почему?

– Для человека, занимающего высокое положение, некая вычурность манер, без сомнения, допустима. Но он чересчур много кланяется! Он устраивает сцены на людях. Он перенял материковую привычку обращаться к английской леди «мадам» вместо знакомого нам «миссис». Все это чертовски не по-английски, Холмс!

Мой друг как-то странно посмотрел на меня, словно в недоумении, и собрался было отвечать, но тут мы услышали стук колес приближающейся к нашему дому извозчичьей кареты. Не прошло и минуты, как в комнату вошла Силия Форсайт, сопровождаемая невысоким, угрюмого вида человеком в котелке с неровно загнутыми полями. По его бакенбардам я заключил, что это Трепли, слуга.

Мисс Форсайт раскраснелась от пребывания на холодном воздухе. Она была в шубке, а в руках держала изящную муфту.

– Мистер Холмс, – без предисловий обратилась она к нему, – Чарлз в Англии!

– Я уже сделал такое предположение. И где же он?

– В Грокстон-Лоу-Холле. Еще вчера мне нужно было бы послать вам телеграмму, но леди Мейо запретила мне делать это.

– Какой же я глупец! – воскликнул Холмс, ударив кулаком по письменному столу. – Вы, кажется, говорили об уединенности этого места. Уотсон! Не могли бы вы подать мне подробную карту Суррея? Благодарю вас. – Голос его сделался резок. – Ну и дела!

– Мой дорогой друг, – поинтересовался я, – а что, вы можете раскрыть преступление по карте?

– Открытая местность, Уотсон! Поля. Леса. Ближайшая железнодорожная станция в целых трех милях от Грокстон-Лоу-Холла! – Холмс тяжело вздохнул. – Мисс Форсайт, эх, мисс Форсайт, вам за многое придется отвечать!

Юная леди отпрянула в изумлении.

– Мне за многое придется отвечать? – вскричала она. – Вы можете поверить мне, сэр, когда я вам говорю, что вся эта продолжающаяся столь долгое время тайна сводит меня с ума? Ни Чарлз, ни леди Мейо не скажут ни слова.

– В оправдание?

– Именно! – Она кивнула головой в сторону слуги. – Чарлз послал Трепли в Лондон с письмом, которое нужно доставить в руки, и мне даже не позволено ознакомиться с его содержанием.

– Простите, мисс, – произнес маленький человек резковато, но почтительно.

Тут я впервые обратил внимание на то, что Трепли, который был одет скорее как камердинер, нежели как слуга, крепко держал в руках конверт, точно боялся, что его могут у него выхватить. Его прозрачные глаза, зажатые между бакенбардами, медленно оглядывали комнату. Шерлок Холмс приблизился к нему.

– Друг мой, не соблаговолите ли вы показать мне этот конверт? – сказал он.

Я часто замечал, что глупые люди – самые преданные. Глаза Трепли обнаруживали в нем едва ли не фанатика.

– Прошу прощения, сэр, но я этого не сделаю. Что бы ни случилось, я поступлю так, как мне велено.

– Говорю вам, дружище, у нас нет времени мешкать. Я не стану читать письмо. Я лишь хочу взглянуть на адрес и на печать. Ну же, живее! Быть может, от этого зависит жизнь вашего хозяина!

Трепли замялся в нерешительности, облизывая губы. Крепко держась за угол конверта и не выпуская его из рук, он протянул его Холмсу. Тот присвистнул.

– Ну и ну! – произнес он. – Оно адресовано никому иному, как сэру Чарлзу Уоррену, комиссару лондонской полиции. А печать? Ага! Так я и думал. Вы должны доставить это письмо немедленно?

– Да, мистер Холмс.

– Так отправляйтесь же! Но попридержите кэб, ибо он нам скоро понадобится.

Он не произнес ни слова, покуда Трепли не спустился вниз. Тут к нему снова вернулась его лихорадочная потребность действовать.

– А теперь, Уотсон, не могли бы вы посмотреть расписание поездов? Вы вооружены?