Магия внутри - Мелисса Андреевна Горковская

было обидно немного, ведь я не была тут счастлива. Но они опять ошибались.

– Планшет у тебя супер. Сказала мама, разглядывая мой выигрыш дома. Самой последней

модели. Знаешь какой классный монтаж можно сделать?! Это было правдой, но я не

хотела. Через неделю родители оставили меня в покое. Злость схлынула и я даже

захотела вернуться в мир фантазий. Я начинала свыкаться со своей новой серой жизнью и

решила, что книги, единственное, что поможет мне сделать ее интереснее. Неделю перед

походом в новую школу я слонялась по городу и скучала. Друзей у меня не было, Не было

ничего. Родители часто ругались между собой; часто по поводу меня. После своей

расстроенной карьеры, я перестала бывать дома. Я лазала по городу, во всех его уголках.

Вскоре я приходила домой только на ужин. Мне надоело слушать их бесконечные споры.

– Мие надо больше времени заниматься учебой! – Слышала я вопли.

– Хватит доставать девчонку твоими комментариями, мама, но я согласна. Ей бы не

мешало поменьше лазать по крышам окрестных домов! – Говорила мама.

– Если бы ее к нам в деревню, она бы уму- разуму научилась! Помогала бы по хозяйству! -

Сказал дедушка – Но тут хоть бы коту своему миски бы помыла!

Бабушка не на шутку испугалась:

– Как по крышам домов? Она же разобьётся насмерть! Откуда, доча, такие безумные

сведения?

– Нету никаких сведений. – Успокоила бабушку мама. – Просто мало ли что Мие в голову

придёт? Из этих многоэтажек с последних этажей на крышу попасть пустяк! Там же

головы ни у кого нет, у детей! Дома старые, двери на крышу ржавые, замки сломанные.

– Да ну вас, у Мии все таки есть голова на плечах, не будет она на крыши лазать. -

Заметила бабушка.

– Мне кажется, она нас сторонится. Может хватит ее комментировать, Девочка взрослая

уже, не хочет ходить с семьей за ручку. – Сказала мама.

– Конечно, современное поколение. – Неодобрительно буркнула бабушка. – Ей лишь бы

свободу подавай, но как ее уму разуму то научишь?

– Все это твоё воспитание виновато! Она считает, мы не замечаем, что она пропадает на

улице. Все это пресечь давно пора! – Сказал дедушка.

– Что сразу мое воспитание? Воспитание, как воспитание! Так всех воспитывали, так меня

воспитывали, так тебя воспитывали, так мы нашу дочь воспитывали! Но виноваты мы что

ли, что на современных детей это воспитание не действует.

Папа, пивший кофе в наушниках выругался и ушёл в комнату. Он не был за все эти

«методы воспитания». Он был на моей стороне, но в споры остальных не лез. И

правильно.

– Чего это поколение хочет? – Бурчала бабушка.

– Чего чего? Зачем спрашивать если сама все знаешь. Зачем запрещать ей дружить с

мальчиками? – Сейчас нет принцев на белых конях, только хулиганы всякие!

– Ну прям уж так все!

Из этого я слышала только часть про крыши. Остальное каждый раз примерно похожее.

Наступал вечер. Я одела пестрый свитер и джинсы, собрала в рюкзак кучу полезной

мелочевки и оставив родителей и их ожесточенный спор дома, бросилась в кварталы с

многоэтажками. Что бы выйти из пригорода, надо было преодолеть шоссе. Я прошла

сквозь подземный переход с разрисованными стенами, и оказалась в кварталах с

многоэтажками. Как и сказали родители, я зашла в многоэтажку, никаких консьержек не

было. Дом был очень старый и нуждавшийся в ремонте. Я сомневалась, что дверь

открыта, однако все равно поднялась на верхний этаж. Люка не было. Однако была

лестница. Она вела к огромной ржавой двери с надписью «машинное помещение» Замок

был открыт и я проследовала внутрь. Это была пустая темная комната, а на верху

виднелся люк. Я пододвинула какую то коробку и легко открыла его. Я оказалась на

крыше многоэтажки! Впервые в жизни. С крыши был восхитительный вид на город. Внизу

ходили люди, ездили машины. Я боялась подлезть к самому краю, ноги чуть ли не

свешивались обратно в люк. Огни города загорались. Окна ярко светили желтым, у

ресторанов загорелась подсветка. Я сидела на крыше, чувствуя себя совершенно

свободной. Я собиралась проверить, есть ли у меня деньги на ужин. Мне хотелось есть за

столиком, с цветами и яркой подсветкой под звуки музыки, а не дома под звуки ругани.

Денег хватало, и я, немножко посидев на крыше, отправилась на ужин. Я вышла

благополучно, не попавшись никому на глаза. Когда начнётся школа, родители будут

пропадать на их новой работе, а бабушка с дедушкой поедут домой чуть ли ни на другой

конец страны. Я буду отдана сама себе. Меж тем я покончила с едой и пошла домой. В

нашем квартале я натолкнулась на компанию мальчишек моего возраста. Они, по моему, обсуждали побег из дома. Очевидно не я одна не понимаю своих родителей. Я

проскользнула в дом и вошла в свою комнату. Споры кончились, все члены семьи

спокойно занимались своими делами.

– Как жизнь, Мия? Спросила бабушка, но тут же строго добавила:

– Где ты лазала, что вся такая грязная? Словно из подвала! Я ничего не сказала и ушла

спать. Я часто думала о родителях. Вообще о моих знакомых. Вот и сейчас я лежала и

думала обо всех них. Я часто считала, что жизнь ко мне не справедлива. После

очередного конфликта мои родные могли орать и вести себя ужасно глупо и эгоистично.

Если они орали, никто не мог их поставить на место. Если я же пыталась прекратить этот

эгоизм, на меня могли обидится или начать поучать. Меня никогда не наказывают. В

нашей семье это не принято. Однако обиды были хуже всяких наказаний. И к тому же вся

несправедливость. Все мои чувства постоянно скидывают на сложный возраст. Наверное, так и есть, но по моему они сами ведут себя ужасно порой. Примерно До середины

второго триместра пятого класса мне нельзя было гулять одной, а из школы меня часто

провожали знакомые мамы. Иногда летом я могла ходить в парк, так же гулять на

соседней площадке и, естественно, в нашем саду. Но в остальные места я чаще всего

ходила под присмотром. Мой образ вольной птицы не удавался. Мне было жутко завидно

одноклассницам, которые после школы могли вместе идти в торговый центр или в кафе

или в парк. Я была для своих одноклассников странной: я не слушала современные песни, не учила какие то тренды, не ругалась матом. Поэтому никто не хотел со мной дружить. Я

считала все это странным. Девочкам нравилось мое письмо, но в остальном все. Однако

они