На тихой улице - Серафина Нова Гласс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Пейдж хотелось орать на каждого встречного. Хотелось оскорблять полицейских, потому что они не нашли того, кто сбил Калеба. Хотелось целыми днями расклеивать листовки, в которых она предлагала вознаграждение любому, кто располагает информацией, хотя и знала, что только в восьми процентах случаев находят виновного в наезде на пешехода. Когда окружающие не отреагировали так, как ей казалось правильным, она перестала управлять их маленьким ресторанчиком, а просто сидела дома и громко возмущалась при просмотре телевикторин и сериалов. Ей было необходимо стать громкой и заметной. И Пейдж, и Грант не выносили то, каким образом скорбит другой, поэтому в конце концов Грант переехал в маленькую квартирку над их итальянским ресторанчиком «У Моретти» и предоставил Пейдж необходимое пространство.
Сейчас, почти год спустя после того трагического дня, Грант по-прежнему приходит к ней каждое воскресенье – убедиться, что коробки из-под еды убраны, мусор вынесен и она не забывает привести в порядок себя и дом. И чтобы поцеловать ее в щеку перед уходом и сказать, как он ее любит. Он не делает замечаний, ничего не предлагает, только мягко комментирует заголовки последних новостей или новое блюдо в ресторане – свежеиспеченные мостаччоли [2].
Грант замечает бинокль на столике рядом с ее креслом. Нет нужды лгать и говорить, будто она наблюдает за птицами или еще какую-нибудь ерунду. Гранту известно, что она считает убийцей сына кого-то из соседей. Пейдж в этом уверена. Это закрытый район, и мало кто сюда приезжает и уезжает, кроме местных жителей. Особенно поздно вечером. Камера на въезде оказалась предусмотрительно отключена, поэтому Пейдж думает, что это не просто несчастный случай, а спланированное преступление. Рядом с телом Калеба лежал пистолет, но ее сына не застрелили, огнестрельного ранения у него не было. Все это выглядит очень подозрительно, и если полиция не докажет, что произошло убийство, Пейдж сама выяснит, у кого из мерзких соседей был мотив.
Она повторяла это Гранту тысячу раз, а он умолял ее сосредоточиться на работе или взять отпуск – что угодно, лишь бы не эта одержимость; предупреждал, что она разрушает свое здоровье и их отношения, но несколько месяцев назад перестал реагировать на подобные конспирологические теории.
– Что нового? – только и спрашивает он, отвернувшись от бинокля к своему кроссворду.
Пейдж пренебрежительно отмахивается, как бы говоря: «Я знаю, что ты не хочешь об этом слышать». Но спустя несколько мгновений все-таки отвечает:
– Дэнни Хауэлл из дома 6758. Он уже несколько месяцев не ездил на своем «Мерседесе».
Она бросает на Гранта торжествующий взгляд, но тот как будто и не слышит.
– Ясно, – говорит он, вписывая в кроссворд слово «страус».
– Поэтому я проникла в его гараж, чтобы узнать, в чем дело, и обнаружила на бампере вмятину.
– Ты вломилась в его гараж? – встревоженно переспрашивает Грант.
Он знает, что у Хауэллов пять машин, а вмятина за последний год могла появиться по миллиону причин, но не спорит.
– Да, и правильно поступила. Вернусь туда и сделаю фото. Посмотрим, сможет ли полиция определить, сбила эта машина человека или нет. – Она знает, что в голосе звучит отчаяние, но продолжает себя накручивать. – Как думаешь, они смогут это понять? Например, если вмятина от наезда на столб, то там будет видна краска, царапины или еще что-то, верно? Наверняка они могут различить.
– Стоит попробовать, – отвечает он. Пейдж прекрасно понимает, что именно он хочет сказать, и также знает, что Грант не будет тратить слова понапрасну, убеждая ее не вламываться в гараж во второй раз, чтобы сделать фото. Он меняет тему: – Я подыскиваю кого-нибудь, чтобы помогал с рестораном несколько дней в неделю – в основном играть на пианино по вечерам, а заодно и вести бухгалтерию, – говорит он, пытаясь отвлечь ее, но Пейдж не проглатывает наживку.
– Ладно, давай. Надеюсь, ты кого-нибудь найдешь, – отвечает она, и они вместе глядят на деревья в саду.
– Плющ совсем разбушевался, – отмечает Грант через несколько минут молчания.
– Думаешь, он испортит фундамент?
– Не-а, – отвечает он и на несколько секунд кладет ладонь на ее руку, лежащую на подлокотнике кресла, а потом встает, собираясь уходить.
По пути к двери чмокает ее в щеку и говорит, что любит. Потом ставит тарелки в посудомойку и выносит мусор, прежде чем сесть в машину. Пейдж видит, что Гранту не хочется уезжать: он предпочел бы остаться и чтобы все шло по-другому.
Когда Грант выезжает за ворота и звук мотора стихает, Пейдж воображает, как звонит мужу на мобильный и просит вернуться за ней, чтобы они вместе поехали в «Моретти», и она сама займется бухгалтерией, даже научится играть на пианино, лишь бы его порадовать. А когда вечером разойдутся все посетители, они вдвоем разопьют бутылочку кьянти за столом с клетчатой скатертью, в полумраке дальнего уголка. Поужинают лингвини с моллюсками, как двое влюбленных, и снова будут счастливы.
Но Пейдж этого не делает. Она идет в гостиную, закрывает шторы, которые раздвинул Грант, и преграждает путь солнечному свету. Потом заползает под растрепанный плед на диване, пахнущий скисшим молоком, и молит о сне.
2
Кора
Никто не будет есть оладьи с шоколадной крошкой, но они хорошо дополняют завтрак на столе. Если убрать желтки из запеканки, это компенсирует калорийность оладий. Апельсиновый сок тоже никто не будет пить, но он красиво смотрится в стеклянных стаканах рядом с кофе. Сегодня воскресенье, черт возьми, поэтому все должно выглядеть красиво, даже если нас всего трое и я единственная, кого это волнует. Это все равно что заправлять постель по утрам. Нельзя же оставить белье скомканным только потому, что вечером снова придется ложиться в постель. Когда проходишь мимо комнаты, все должно выглядеть аккуратно, упорядоченно и абсолютно идеально.
Мия прибегает на кухню во фланелевых пижамных штанах, хватает тост и идет к двери.
– Куда это ты? – спрашиваю я.
Я и не жду, что кто-то восхитится завтраком, но можно ведь хотя бы сказать «доброе утро».
– К Саше.
– В этом? – спрашиваю я, и она смотрит на пижамные штаны, но явно не видит никакой проблемы.
– Ну да. Можно взять машину?
– Сегодня воскресенье, – говорю я, стараясь
