Единственный метод - Алексей

Да. «Сбор» — это вам не "тревога четыре"… Виктор представил себя в роли могучего сержанта Рэтника и мимолетно пожалел об этом.

Процедура получения задания — даже вот такого, внеочередного — рутина и известна до мелочей. Тридцать (или около того) шагов по извилистому коридору, короткие приветствия сотрудников дежурной смены, дверь в помещение охраны. Ладонь, приложенная к ярко-желтому кругу опознавателя. Набранный на клавиатуре личный номер. Просто до безобразия.

Темная поверхность монитора оживает. Короткие сухие строчки — стандартный текст задания. Задача, вооружение, личный состав. Особые условия."Клавиша «ввод» — согласие, клавиша «назад» — уточнить детали". Ну какие тут могут быть детали…

Ввод.

Дверь оружейной, с таким же желтым кругом. А вот это сюрприз! Личный шкафчик не заперт, замок болтается, небрежно зацепленный дужкой за проушину. Вот шляпа… Ночной выезд неожиданно обернулся хорошей стороной: сержанту определенно не стоит видеть подобные вещи. Не поймет.

Стандартный автоматический карабин легко выходит из зажимов. Жилет с запасными магазинами, нож-мачете, фонарь… снятый подствольный гранатомет остается мирно лежать на полке. Пока на этой планете ему не место… тьфу-тьфу-тьфу, дай Боже, чтобы так все и оставалось.

Конечно же, «глушилка» — защита от излишне любопытной флоры и фауны. Кажется, все.

Не забыть закрыть замок!

Ворота малого купола были уже открыты: небольшая пятнистая «мышка» с ободранной по правому борту краской вовсю готовилась к выезду. Через распахнутый задний люк незнакомые сотрудники заносили какие-то массивные сумки неизвестного назначения.

Виктор поискал глазами водителя — но узкоглазого крепыша Адонга нигде не было видно. Понятно, еще не проснулся… Адонг Нериманов отличался завидной способностью легко вскакивать утром, первым прибывая по сигналу учебной тревоги — но вот поднять его поздно вечером было поистине подвигом. Бедняга.

К сожалению, при составлении очереди срочных дежурств на такие мелочи внимания не обращают.

Адочка Финкельмайер, "самый красивый биолог экспедиции", приветственно махнула рукой:

— Витюша, не торопитесь так!. Кстати — «глушилку» не забыли?

Виктор молча похлопал по нагрудному карману комбинезона.

— Ада Всеволодовна, почему машина наша? В прошлый раз ездили на обычной…

По правде говоря, гражданский вездеход был гораздо более приспособлен для полевого выезда научников.

— Витюша, это не мы, это Лес… Возрастание активности флоры. Если честно, я думаю, что волноваться пока незачем… но начальство страхуется.

— А где наш Дон?

Он уже собрался сказать что-нибудь шутливое, чтобы еще раз увидеть улыбку девушки, но позади загремели тяжелые шаги. Адонг обожал подкованную обувь — подковка на каблуке, подковка на носке. В рукопашной такие детали и вправду могли бы неплохо помочь, только вот с кем драться здесь?

— Дон, вы уже проснулись?

Нериманов зевнул и потряс головой:

— Ай, абижаете, Ада Всеволодовна!

Акцент был, понятное дело, наигранный. Восемь лет обучения на всеземном-русском кому угодно поставят правильное произношение.

Виктор нырнул в люк, ухитрившись на этот раз не зацепиться стволом за край, и привычно занял полагающееся кресло — крайнее в ряду. Слышно было, как лязгнула крышка водительского люка.

— Все готовы? Внимание, закрываемся!

Массивная дверь быстро поползла вниз.

Доведись танкисту прежних веков прокатиться внутри этой боевой машины — он бы позеленел от зависти и умер. Просеке, по которой шла «мышка», было далеко до ровной поверхности нормального шоссе, но внутри корпуса тряска почти не ощущалась. Только изредка плавно покачивало, будто на волнах.

— … эта несчастная красноголовка задала нам задачу. Понимаете, Витя, содержание Н-токсина в листьях, похоже, меняется в зависимости от времени суток …

В голосе Адочки скользили виноватые интонации. Вероятно, зрелище сонной физиономии Киндинова пробуждало чувство раскаяния — хотя строго говоря, девушка была совершенно не виновата, что именно ему угораздило попасть в ночной выезд.

— Так что придется найти растение в его естественной среде, взять пробы — именно ночью — и сравнить с нашими оранжерейными. Если обнаружится серьезная разница, то… Ой!

Танк ощутимо тряхнуло — видимо, яма оказалось такой, что не помогла даже великолепная подвеска.

"Если обнаружится разница", — ехидно продолжил Киндинов, разумеется, не вслух, — "то придется организовывать плантацию уже не в оранжерее, а за периметром, прямо на планете. И вести сбор по ночам".

По обшивке хлестнули ветви — машина сошла с просеки, углубляясь в лес.

"А подобные мичуринские занятия невозможны без повального «глушения» флоры, портативными игрушками не обойдешься. И без усиленной охраны — тоже. Правда, аборигены до сих пор не проявляли агрессии к пришельцам… ничего. Устроим здесь такой колхоз — глядишь, и проявят."

Хлоп! Треск, оглушительный грохот, слышный даже сквозь обшивку — по обшивке ударило что-то огромное. Впрочем, «мышка» спокойно продолжила путь, особенно не смущаясь.

— Вот это и называется повышением активности — слегка испуганно пояснила женщина.

— "Колокольчики" сжигаемы любопытством — меланхолично произнес кто-то.

— Адонг, задница, ты что, погубить нас задумал? Держись дороги!

— Какой-такой дороги? Нэт здесь никаких дорог… и вообще, как могу, так и веду, уважаемые! — голос водителя, отделенного от экипажа переборкой, доносился чуть глуховато.

Резкий удар — такой, что машина вздрогнула. Хруст и звон где-то впереди.

— Что-то случилось? — забеспокоился биолог-мужчина.

Если честно, Нериманову не нравился лес. А особенно — те странные создания, что здесь игриво именовали «колокольчиками»: черные, как смоль, деревья, напоминающие поставленные вверх раструбами саксофоны. Мрачный раструб шевелился, когда человек проходил мимо; и сколько бы Адонгу ни говорили, что это всего лишь рефлекс, он не спешил успокаиваться…

Эти деревья не так просты, как кажутся.

Поэтому когда огромный, размером с шестиэтажный дом, «колокольчик» вдруг метнулся вперед, водитель успел еще удовлетворенно подумать: так я и знал. Надо сообщить…

А потом пуленепробиваемое стекло брызнуло мелкой крошкой, и стало темно.

Ровный шелест гусениц исчез, сменившись каким-то странным хлюпаньем. По броне застучали ветки, что-то треснуло, что-то с грохотом обрушилось на крышу машины… «мышка» настойчиво пробивала дорогу сквозь джунгли.

Виктор озадаченно покрутил головой. Адонгу явно не пошло на пользу знакомство с лихачом-пилотом. Известно, с кем поведешься, от того и наберешься… Насколько ему было известно, к контрольной точке вела если и не дорога, то по крайней мере довольно хорошо утоптанная тропа. И потом, "болотная мышь" все же мышка, а не кабан. И Адонгу, раздолбаю, это должно быть известно…

Возможно, всему виной указания растяп-гражданских?

Собственно говоря, еще год назад Виктор и сам принадлежал к племени гражданских растяп. Но форма, оружие, а также то неуловимое нечто, заключающее в себе суть армии, меняет человека раз и навсегда.

Он поднял глаза — и мигом встряхнулся, прогоняя сонное равнодушие. На лицах биологов проступало то же, граничащее со страхом, удивление,

— Донг! — Адочка вытянула шею, пытаясь рассмотреть что-то в узком окошке, соединявшем салон и водительскую кабину. — Донг, ты что, решил нас убить? Куда мы едем?

Молчание. Динамик под потолком оставался нем.

Впрочем, тишиной это молчание назвать было бы трудно. Снаружи все сильнее слышался треск и грохот.

Танк шел напролом.

— Адонг! Это, в конце концов, не смешно… рядовой Нериманов, остановите машину!

Это включился в разговор бородатый биолог, словно сошедший с экрана старого фильма. Как и у большинства людей, привыкших к тихой, вежливой речи, грозные интонации у него получались плохо. Да и не стоит гражданскому обращаться к военному по званию… не поймет.

— Адонг!!!

Теперь кричали уже все — но ответа не было.

Виктор расстегнул клапан нагрудного кармана, нашаривая прямоугольник коммуникатора. Небольшая коробочка удобно умещалась в ладони; шероховатая поверхность, ряд кнопок, серый прямоугольный экран… ничего лишнего. Табельный коммуникатор — не мобильный телефон, им не пользуются для пустых разговоров.

Виктор медлил еще несколько секунд, стараясь сообразить, достаточно ли серьезна причина. Наконец, решившись, простучал по клавишам. Личный код напарника был давно затвержен наизусть; потом, когда все кончится, придется писать рапорт, ну да ладно… Палец Виктора нажал клавишу вызова, на экране появилась мигающая красная стрелка. Пять секунд, десять… нет ответа.