Из Устюжского уезда - Павел Якушкин

— Для чего это очищаютъ сосны? спросилъ я своего ямщика, указывая на подчищенныя сосны.

— Да такъ, мужикъ вздумаетъ смѣхъ сдѣлать, возьметъ да сучья всѣ и поорубитъ.

— Сосна вѣдь можетъ засохнуть.

— Безпремѣнно засохнетъ, отвѣчалъ ямщикъ, подхлестывая правую пристяжную.

Кто ѣзжалъ на ямскихъ лошадяхъ, тотъ могъ замѣтить, что правую пристяжную чаще другихъ поощряютъ кнутомъ; часто ямщикъ и не для поощренія ее подгоняетъ, а такъ, отъ нечего дѣлаетъ, для своего развлеченія; поэтому на правую сторону запрягаютъ такую лошадь, которая не очень много обращаетъ вниманія на такія усиленныя поощренія.

Чѣмъ дальше отъѣзжаешь отъ рѣки Мологи и тѣмъ чаще можно видѣть сосны, изъ которыхъ мужикъ смѣхъ сдѣлалъ, т. е. съ обрубленными вѣтвями.

Вспомнилъ я Н. А. Е. «Малороссіянинъ, говорилъ онъ, понимаетъ красоту въ деревѣ, въ цвѣткѣ. Какой цвѣтокъ хорошенькій, скажетъ онъ: какъ это дерево распустило вѣтви! Русскій совсѣмъ иначе смотритъ ни кто дерево: Славное бревно! слега, оглобля выйдетъ изъ этой березы!».

Мнѣ кажется, онъ правъ: при Мологѣ дерево приноситъ пользу; тамъ можно дерево срубить и сплавить въ Нижній; чѣмъ дальше отъ сплавной рѣки, тѣмъ дерево дешевле, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и совершенно теряетъ всякую цѣнность; вотъ мужикъ и дѣлаетъ изъ него смѣхъ. На цвѣты русскій тоже не обращаетъ сильнаго вниманія. Приведу отрывокъ извѣстной пѣсни.

Выростала трава шелковая,Расцвѣли цвѣти лазоревые,Какъ пошли духи малиновые;Ужъ я той травой выкормлю коня….

Русскій скоро нашелъ полезное употребленіе и травѣ шелковой, и цвѣтамъ лазоревымъ!..

Воскресенье, 24 іюля.

Я познакомился съ А. Ф. Румянцовымъ, который уже давно здѣсь управляетъ нѣсколькими деревнями, и онъ сообщилъ мнѣ слѣдующее:

Здѣсь сѣютъ слѣдующіе хлѣба: рожь, овесъ простой и иркутскій, ячмень который здѣсь называютъ житомъ; сѣютъ также ленъ и коноплю, но только не для продажи, а для домашняго обиходу; изъ конопли бьютъ для поста масло, а изъ пеньки веревки вьютъ; ленъ на рубашки идетъ. Яровой пшеницы сѣютъ мало и то только помѣщики; а озимой пшеницы, гречи, проса, совсѣмъ не сѣютъ.

Ржи высѣваютъ на десятину 1 четверть; она родится сама — сема (седьма) и сама — шеста, а иногда и сама — десята. Средняя цѣна ржи здѣсь три рубля серебромъ; но когда на низу недородъ, то доходитъ и до пяти рублей серебромъ; здѣшній же урожай на цѣну хлѣба не имѣетъ рѣшительно никакого вліянія.

Овса обыкновеннаго высѣваютъ на десятину три четверти, а иркутскаго двѣ; простой овесъ даетъ самъ 3 и самъ 3 1/2, а иркутскій самъ 5. Цѣна ему отъ одного рубля восьмидесяти копѣекъ до двухъ рублей серебромъ. По открытіи московской чугунки, овса много ждетъ въ Вышній-Волочекъ. Ячменя на десятину высѣваютъ 1 1/2 четверти; онъ даетъ отъ самъ 4 до самъ 8 и до самъ 12; средняя цѣна ячменю три рубля серебромъ.

Рожь сѣютъ въ августѣ и стараются кончить посѣвъ къ 15 числу и никакъ не позже 20; во случается опоздать, тогда сѣютъ и въ сентябрѣ. Если въ ручьяхъ и озерахъ вода пересохнетъ за лѣто, то сѣютъ новыми сѣменами, а не просохнетъ — старыми. Старая вода — старыя сѣмена, говорятъ здѣсь: новая вода — новыя сѣмена.

Овесъ начинаютъ сѣять до Ильина дня (20 іюля) за 10 недѣль, за 9, и на 8-й недѣлѣ — настоящій сѣвъ. «На осьмой недѣлѣ овесъ всякъ валомъ валитъ,» какъ говоритъ народъ.

Яровую пшеницу сѣютъ въ началѣ мая до 10 числа, слѣдовательно, ранѣе овса, потому что она боится осеннихъ морозовъ.

Ячмень, коноплю, ленъ сейчасъ же сѣютъ послѣ овса.

Сѣнокосы убираютъ поздно, нѣкоторые послѣ уборки хлѣба, т. е. въ концѣ августа и даже въ сентябрѣ.

Рожь начинаютъ жать послѣ Ильина дня, продолжаютъ жать и въ августѣ. Сперва складываютъ снопы въ груды: поставятъ одинъ снопъ, кругомъ его приложатъ 8 сноповъ навкось такъ, чтобъ только колосъ лежалъ на среднемъ снопѣ, а огузокъ, (нижняя часть снопа) — въ нѣкоторомъ разстояніи, и сверху покрываютъ снопомъ, который ставятъ огузкомъ вверхъ, а колосьями закрываютъ колосья нижнихъ сноповъ. Эти груды оставляютъ на нѣсколько дней, пока просохнетъ рожь, а потомъ свозятъ ихъ на одрахъ [5] и складываютъ въ скирды, грудъ 60–70 въ каждой, тутъ же въ полѣ: гуменниковъ здѣсь нѣтъ. Здѣшнія поля непремѣнно требуютъ унавоживанія подъ каждый озимый хлѣбъ, а потому всѣ посѣвы близки къ жильямъ, всѣ скирды у всѣхъ на глазамъ и не требуютъ особеннаго сторожа.

Въ началѣ августа убираютъ ячмень, а около 10-го числа овесъ. Овесъ кладутъ въ груды, въ которыхъ только пять сноповъ. Здѣсь, какъ рожь, такъ и ячмень и овесъ, никогда не косятъ, а всегда жнутъ.

Коноплю и ленъ убираютъ около 10–15 сентября. Когда худо родится конопля или ленъ или мало того и другаго, то эти хлѣба сажаютъ на однимъ овинъ, потомъ молотятъ и опять таки вмѣстѣ мочатъ, а ячмень, говорятъ, поспѣваетъ изъ засѣка въ засѣкъ (закромъ въ амбарахъ) въ шесть недѣль, т. е. возьмутъ изъ засѣка на посѣвъ ячмень и черезъ 6 недѣль онъ успѣетъ созрѣть, его уберутъ, перемолотятъ и свезутъ въ засѣкъ [6].

Я уже говорилъ, что лѣсъ здѣсь не берегутъ; причину этого немудрено понять: онъ здѣсь очень дешевъ. Г. Румянцевъ мнѣ говорилъ, что лѣсъ, при хорошей сплавной рѣкѣ, почти что ни по чемъ. Къ владѣльцу лѣса пріѣзжаетъ покупщикъ, считаетъ, сколько пятерику, шестерику, семерику, осьмерику (т. е., 5, 6, 7, 8 вершковъ въ отрубѣ) и за каждый изъ этихъ пней даетъ не дороже 5 коп. сереб. если же лѣсъ не на сплавной рѣкѣ, то такому лѣсу нѣтъ никакой цѣны. Послѣ полюбовнаго размежеванія побольше стали беречь лѣса, нѣкоторые помѣщики приставили даже сторожей; а до размежеванія, когда лѣса были въѣзжими, государственные крестьяне, у которыхъ не было своихъ лѣсовъ (да если они и были, то имъ не позволяли уничтожать этихъ лѣсовъ), покупали у господскихъ мужиковъ еловую кору для крышъ по пяти копѣекъ ассигнаціями съ дерева. Мужикъ ѣхалъ въ лѣсъ, рубилъ лучшія деревья, потому что съ небольшаго дерева кора для крышъ не такъ удобна, — мала, снималъ съ нихъ кору, а самыя деревья оставались безъ всякаго употребленія и сгнивая на мѣстѣ. Теперь этого не дѣлаютъ; но все таки лѣсъ очень дешевъ; такъ, купецъ Поздѣевъ при сплавной рѣкѣ заплатилъ за 12,000 десятинъ строеваго лѣсу совсѣмъ съ землею одинадцать тысячъ рублей ассигнаціями. Это, впрочемъ, особенный случай, но отъ 10 до 15 рублей обыкновенная цѣна; мелколѣсье на болотѣ, въ которомъ деревья въ оглоблю, не дороже полутора рубля серебромъ.

Самую лучшую избу можно купить за тридцать и никакъ не дороже 40 рублей ассигнаціями, замѣтьте, что здѣсь избы строитъ въ два жилья и подъ крышу подставляютъ бревна такъ же часто, какъ и подъ желѣзную; изъ такой избы — орловскихъ, тамбовскихъ избъ выйдетъ двѣ, а малороссійскихъ хоть 3, а не то и всѣ четыре!

Въ Устюжнѣ кубическая, сажень дровъ продается отъ 30 к. до 1 руб. 20 к. серебромъ; по рублю 20 к. продаютъ лучшія березовыя дрова; самыми дешевыми считаютъ ольховыя, еловыя. При такой цѣнѣ на дрова, рабочіе не могутъ много выручать денегъ; они получаютъ такъ мало, меньше чего и получить, кажется, нельзя: за срубку кубической сажени дровъ, рабочій получаетъ пять копѣекъ серебромъ, на своемъ хлѣбѣ, только съ хозяйскимъ приваркомъ.

Здѣсь земля тоже очень дешева: въ пустоши отъ 5 до 10 р. десятина, смотря по качеству земли; но отводная, т. е., хорошо удобренная, гораздо дороже. Само собою разумѣется, что цѣна земли увеличивается разными обстоятельствами; напр., если чужая земля подходятъ къ самому вашему дому, то вы дадите за эту землю, не смотря на ея качество, очень дорого, тогда какъ другой за все дастъ, можетъ быть, и не болѣе самой дешевой цѣны.

25 іюля.

Я ѣздилъ съ г. Румянцевымъ къ Николѣ въ церковь. Она — какъ и всѣ сельскія церкви; въ библіотекѣ ея тоже — какъ обыкновенно: ничего особеннаго нѣтъ; книгъ не больше трехъ, одна временъ Ѳедора Алексѣевича, и двѣ Ивана и Петра I; еще есть выпись изъ писцовыхъ книгъ, извѣстныхъ у нашихъ мужиковъ подъ названіемъ крѣпей, т. е., крѣпостей, актовъ на земли, которыми они очень дорожатъ. Вотъ всѣ достопримѣчательности церковнаго архива.

Въ церкви было не очень много народа, по случаю рабочей поры; было-бы и того менѣе, еслибъ одна баба не принесла ребенка причащать, другая въ долбленомъ сосновомъ гробѣ хоронить…

— Каждый день приносятъ по одному, а то и по два, сказалъ мнѣ священникъ, указывая на гробъ.

Въ обѣднѣ многіе пріѣхали въ телѣгахъ и я узналъ, что колеса здѣсь покупаютъ по 1 рублю серебромъ за станъ, т. е. за четыре колеса; что ободья гнутъ изъ осины, ступицы дѣлаютъ изъ березы, а спицы изъ рябины.

29 іюля, Званенское.

Ныньче я пошелъ походить и сошелся съ однимъ мужикомъ, которому было лѣтъ подъ пятьдесятъ.

— Тебѣ не здоровится, ваше здоровье? спросилъ онъ женя.

— Да, я боленъ.

— Чѣмъ ты боленъ?