Восхождение к власти: город 'бога' - Соломон Корвейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот бы сейчас оказаться в «Городе Бога».
- Где? – выказала удивление девушка. – А такой существует?
- Из мифов и легенд, доносящихся с запада, мне стало ясно, что там есть уголок, обетованный край, благословлённый самим Богом, где живут люди в мире и достатке, где через весь город прохолодит золотая дорога и дворец самого «Всевышнего» обит златом. Если есть там такое, ты только представь, как там живут обычные люди? Ох, попади мы туда, сразу тебя бы вылечили и заодно обрели уголок родной.
- Думаю, это всего лишь миф, - горько заговорила Алиса. – «Города Бога» не существует, здесь на земле. Смотря на то, что происходит вокруг нас, смотря, до чего мы дошли, я понимаю, что человек не достоин его. Под тяжестью греха единственное, на что мы можем рассчитывать это адское подобие этого города, явление всех пороков человечества в нём одном. Не более того.
- Понимаю, так что согласен – это миф.
- Подожди секундочку, - встрепенулась девушка, приподнялась чуть с места и крикнула. – Данте и Яго, бегом ко мне!
Два ребёнка, оставив шумные игры вокруг домов, покинули свору других ребятишек и быстренько метнулись к подозвавшей их девушке.
- Да, тётя Алиса, - одномоментно обратились парни к даме, уставившись на неё выразительными изумрудными очами.
- Так у меня для вас кое-что есть.
После этих слов, пальцы дамы разжались, давая детям возможность ухватиться за скомканные свёртки фольги, а ведь ребята знают, что в такой бумаге есть что-то вкусное, поэтому мгновенно схватили конфеты.
- А что нужно сказать? - с отеческой строгостью спросил Патрик.
- Спасибо, тётя Алиса! – В один голос воскликнули дети, жадно уплетая, конфеты, которых явно ещё пару месяцев не попробуют, так как цены на шоколад тут астрономические, ибо не остаётся его практически в свободной продаже после того, как большую часть партии из портов изымет «на свои» нужды олигархическая власть.
Мальчишки более чем радостны, ведь они едят сам шоколад – продукт, который стал чем-то вроде драгоценности и предмета высокой роскоши. И даже ароматный сладкий запах конфеты похож на откровенное чудо, что душистой атмосферой отгоняет вонь гнилой рыбы и «амбре» от замусоренного моря. Один из детей, доев лакомство, проронил вопрос:
- А что такое «Меч Петра»?
- Какой недетский вопрос, - удивилась Алиса. – Очень недетский для тебя.
- Скажи Данте, а ты откуда узнал про это? – спросил Патрик.
Мальчик посмотрел в карие глаза Патрика и игриво ответил:
- Дядя Патрик, мне папа Луры сказал, что вы священник церкви без головы и ей не хватает «Меча Петра», чтобы навести порядок. Так что это?
Патрик чуть посмеялся, его жена этого сделать не смогла, так как снова приложила платок к губам, тяжело покашливая.
- Одна очень древняя реликвия, принадлежавшая славному человеку. Давным-давно, - понёсся Патрик в исторические дебри, призабыв, что рассказывает всё детям. – Далеко на востоке, во времена, когда от Геркулесовых Столпов и до парфянских пустынь простиралась великая империя, жил сын Божий по имени Христос, говоривший об искуплении грехов и прощении. И случилось однажды так, что злые люди, сохранить напали на него, и один из его друзей отобрал меч у воина и попытался защитить своего Учителя им, но был остановлен.
- А его друга звали Пётр?
- Да, Данте, его так и звали, - чуть улыбнулся Патрик. – А сам меч-то давно потерялся, так что можно про него и забыть.
- Когда-нибудь, я найду его и верну, - утвердительно заявил один из сорванцов.
- Да, Яго, - погладила девушка по голове мальчика. – Вернёшь.
[1] Бронхогенная карцинома – рак лёгкого.
[2] Милири – денежная единица Сиракузы-Сан-Флорен.
Глава первая. Операция «Запад»
Лазурный Берег. Восемь часов утра.
Мрачная длань войны простёрлась зловещей тенью над местом, где всё ещё растут бескрайние фиолетовые поля ароматной лаванды и каждого любителя роскошных пляжей манила когда-то дуга, от Тулона до Италии, которые очень давно были туристической Меккой юга Франции. Но теперь всё иначе – лавандовые поля практически сгинули в многовековом пожарище войны, а море превратилось в отходное место, куда скидывается всё, что не удаётся сжечь или закопать. Но новый порядок близко и его дыхание уже стремится обратить декадентов и отступников от имперской морали в пыль. Всё вокруг заволокло дымом и смогом от вновь вспыхнувших пожарищ, а звук сотрясается от гула залпов сотни орудий, которые молотят с кораблей по величественному городу, круша воинов старого мира, всё ещё держащегося за основы либерально-кризисного порядка, не желая влиться в единое и праведное государство, имя которому – Рейх.
Залив Ангелов, на побережье которого и раскинулись силы обороны, закрепившиеся в городе, сейчас наводнён кораблями флота Империи, которых настолько много, что из града кажется, будто они заняли всю полосу горизонта и подобно чёрной армаде из пучин морского ада ринулись гневом морского царя на землю, чтобы истребить живущих на суше. Несколько десятков единиц линкоров из Второго средиземноморского флота Империи, напичканных доверху мощными орудиями и системами защиты, отчего издали похожих на готические небольшие городки, заливают прибрежье ракетными залпами, разрывая пространство жутким и тяжёлым звучанием корабельных орудий. Эсминцы и фрегаты, число которых близко к сотне, пропали в дыму, что образуется от белых хвостов ракет, уподобившиеся смертельному огненному дождю из серы, падающему на головы грешников. Именно так это видит правитель Рейха. А за всей армадой расположились массивные и огромные авианосцы, с палуб которых в небо поднимаются эскадрилья, у которых единственная цель – подавить сопротивление в воздухе и сохранить преимущество на земле, а затем и развить наступление до полной победы. Однако если артиллерия на кораблях — это тяжёлый молоток, который загонит в гроб «свободную» Республику Прованс, то гвоздями, которые закрепят крышку, стало неисчислимое количество десантных катеров, ревущих и плывущих на всех скоростях к Английской набережной, чтобы исторгнуть на берег тысячи солдат и технику, дабы опрокинуть восвояси оборону непокорных.
Картина достойная того, чтобы её запечатлели – огромная флотилия обрушила священный гнев на местность от Тулона и
