«Sacred: Кровь ангела» - Стив Виттон

Зловонное сопение животного становилось все громче. Теперь топот лап раздавался совсем близко, и хотя рассудок приказывал Свенье не делать этого, она бросила быстрый взгляд через плечо – как раз в тот миг, когда громоздкая, приземистая тень оторвалась от земли и метнулась вперед. Огромный зверь оказался всего в десяти шагах от нее, и, когда со злобным рычанием он приготовился к очередному прыжку, Свенья с ужасающей ясностью поняла, что, как быстро она ни бежала бы, ей не спастись.

И увы, оказалась права.

Когда до огней поселения оставалось лишь триста шагов и на краю болота уже выступили из темноты контуры домика Свеньи, ей показалось, что она затылком чувствует горячее, омерзительно пахнущее тухлым мясом дыхание. В следующее мгновение она получила такой чудовищной силы удар в спину, что из ее легких со свистом вырвался воздух. Не осталось сил даже закричать, и она, словно соломенная кукла, упала на землю.

На мгновение в глазах у нее почернело. Ошеломленная, Свенья перекатилась на спину. Торф и сосновые иглы прилипли к лицу. Сквозь тусклую красную завесу она пристально смотрела в небо, пока в голове не прояснилось. Свенья нервно приподнялась, стала пристально вглядываться в темень, затем быстро поползла на четвереньках. Широко распахнутыми глазами она высматривала зверя; страх разрывал туман помраченного сознания и прояснял мысли.

Однако чудовищного существа нигде не было видно. Тропинка казалась свободной.

Взгляд Свеньи лихорадочно метался вокруг, но от только что набросившегося на нее зверя не осталось и следа. К девушке медленно возвращалась надежда. Возможно, близость Мурбрука испугала зверя. Свенья поспешно встала на ноги, развернулась и как раз успела увидеть, как огромная лапа наносит ей удар.

Это было последним, что девушка с торфяных болот видела в своей жизни. Она даже не успела закричать…

Затем зверь, стоя над своей жертвой, запрокинул массивный череп и завыл на луну мрачным торжествующим воем, дававшим понять: смерть пришла в Мурбрук, чтобы забрать с собой тех, кто судьбой уготовлен для более значимых дел.

Зима бестии началась…

Часть первая

Небо темно, как позора пятно,

Что-то, как ливень, низвергнется,

но это не будут цветы.

У.Х.Оден. Двое

ГЛАВА 1

Запах смерти, витавший над полем, – тяжелый, земляной и горький, тем не менее, был наполнен волнующей тревожной сладостью. Дым туманом стелился по земле, питаясь телами воинов, отдавших свои жизни за правое дело. При жизни трудно было представить себе более несхожие существа, но смерть породнила их, и теперь они лежали вплотную друг к другу меж дымящимися стогами сена и трупами лошадей, утыканных десятками стрел и походящих на неких чудовищных ежей. Невозможно было сосчитать, сколько жизней стоила эта битва, земля вплоть до самого Мураг-Нара, освещенного первыми лучами солнца и возвышавшегося вдали, словно гигантский надгробный камень, была устлана мертвыми телами – сплошной ковер из трупов, на котором уже лакомились вороны, чье жадное карканье было словно больное эхо давно уже стихших криков.

Зара обвела взглядом поле, простиравшееся до самого горизонта, где вырисовывались четкие очертания выглядевшего грозным и неприступным замка Мураг-Нар с его башнями и зубцами, вырубленного темными эльфами тысячи лет тому назад из скального монолита. Однако после более чем двухмесячной осады минувшей ночью Мураг-Нар пал, но вместе с ним и бесчисленное количество людей и гномов, последовавших призыву короля Аарнума I освободить Анкарию от темных эльфов.

Зара не была уже той наивной, полной энтузиазма и одержимой жаждой деятельности девушкой, какой вступила в войну. Все иллюзии были смыты вязкой густой кровью, пролитой ее мечом. Когда-то прекрасный, безупречно чистый клинок стал шероховатым от мелких царапин и зазубрин; тройной закалки стали было все равно что рубить – кость или дерево, как и Заре той ночью, когда все, во что она когда-то верила, растворялось в крови и слезах. Война оказалась совсем не такой, какой ее представляла себе Зара. Совершенно иной.

Пустой взгляд Зары был обращен внутрь, такой же мертвенный, как и у лежавшего возле ее ног темного эльфа. Его черные, почти без зрачков глаза были широко раскрыты, а длинные острые зубы, казалось, готовы к нападению. Пока солнце постепенно поднималось все выше и занавес света медленно открывал поле сражения, Зара стояла, не двигаясь. Только когда неподалеку от нее молодая женщина с платком на голове в одежде служанки, обнаружив труп любимого, упала на колени в грязь и, стеная, принялась качать на руках мертвеца, Зара стряхнула с себя оцепенение.

С застывшим выражением на лице она смотрела на служанку, стоны и плач которой заглушало хриплое карканье ворон. Кажется, впервые по прошествии вечности она испытала такое человеческое чувство, как сострадание. Плач женщины, как нож, ранил в самое сердце. Оглядевшись, Зара обнаружила, что служанка далеко не единственная, кто пришел на поле сражения искать любимого. Между телами мертвецов бродили согнутые фигуры, женщины и дети, некоторые – полные скорби, чтобы попрощаться, другие – чтобы забрать сапоги, мечи и щиты павших, прежде чем их кто-нибудь опередит. Мародеры невольно напомнили Заре ворон, гулявших по рядам мертвецов; каждый брал от павших воинов то, в чем нуждался.

Привычный ход вещей, круговорот событий.

Тем не менее, горе служанки, оплакивающей любимого, тронуло в Заре струну, о существовании которой она никогда прежде и не подозревала. Она была не в состоянии точно определить это чувство, но неприятным оно не было, наоборот! Впервые за долгое время в изнуренном лишениями и отмеченном сражениями теле она ощутила дыхание жизни, словно где-то глубоко внутри нее с каждой слезой, скатывающейся по щекам служанки и оставляющей белые дорожки на грязном лице, все больше разгорался маленький огонек, пока его тепло не отогрело, наконец, не только тело Зары, но и застывшую от пережитых ужасов душу. Словно решив, что пора пробудиться к жизни, Зара неожиданно сбросила с себя оцепенение и зашагала к горюющей служанке – молодая воительница в испачканных кровью и землей доспехах, с вышитым фамильным гербом на спине.

Когда Зара остановилась рядом со служанкой, та подняла глаза. Воительница небрежно отбросила тяжелый шлем к ногам мертвого гнома в кожаном снаряжении, которое не смогло противостоять стальным клинкам темных эльфов.

Полные слез глаза служанки казались синими озерами на лице, которое, несмотря на слезы и грязь, было не лишено обаяния. Она качала на коленях голову мертвого мужчины, светловолосого воина из Маскарелля. Служанка вопросительно взглянула на Зару и со страхом отпрянула, когда та воткнула меч в землю рядом с нею.