Каракумы. 45° в тени - Ходжакули Нарлиев

— Твоя? Разве не ты меня посылал под нож, когда я была беременной?

— Посылал. А теперь, когда я смотрю на нее, мне страшно даже подумать, что я мог предлагать такое. Я был мальчишка, дурак…

— И трус. Ничтожество. Боялся обременить себя.

— Я все понимаю, но сейчас ты не нрава.

— Иди, Круглов, и не путайся под ногами, — попросила Вера. — Будь хоть теперь человеком.

Круглов вошел в вагончик напротив. Через несколько секунд он вновь появился на улице, держа одну руку в кармане брюк, и стремительно направился к Вере.

Она в это время сажала плакавшую Марину в кабину ЗИЛа. Рядом стояли Юсуп и Оразгельды. Юсуп настороженно посмотрел на руку Круглова, засунутую в карман, и шагнул к Вере, готовый, если понадобится, в любой момент защитить ее.

Круглов вытащил из кармана деньги, и оторопевшая от неожиданности этого жеста Вера механически приняла их.

— Купишь ей что-нибудь, — сказал Круглов.

Опомнившись, Вера швырнула деньги ему в лицо.

Круглов посмотрел на замершую Марину, на Веру, на деньги, рассыпанные по земле, и медленно удалился.

Вера устроилась на сиденье рядом с дочерью, захлопнула дверцу. Машина тронулась.

Подул ветерок, зашуршали по песку денежные купюры.

Машина была уже далеко, а Юсупу, стоявшему на том же месте, все слышался плач Марины.

Небо, еще недавно прозрачно-синее, будто выгорело.

На строительной площадке медленно разворачивались работы — рыли траншеи, укладывали и сваривали трубы, возводили наземные помещения под монтаж оборудования.

Бригада Володи Круглова изолировала трубы.

Юсуп Бердыев подошел к бригадиру, хлопотавшему возле гудронатора.

— Круглов, — сказал начальник участка, — выдели трех человек на вторую скважину.

— Зачем?

— Бетонку делать. На складе им выдадут все, что нужно.

Юсуп пошел дальше. Как всегда, он с утра обходил участок…

…На второй скважине Марко Птиченко, Халык и Круглов были заняты бетонированием.

— Говорят, ты филолог? — спросил Круглов.

— Да, окончил в прошлом году, — сказал Халык.

— Что же тебя занесло сюда?

— Материал собираю. Книгу буду писать.

— Писатель, что ли? — осведомился Марко.

— Вроде, — стушевался Халык. — У меня пока два рассказа опубликовано. Роман вот хочу попробовать.

— О чем же он будет?

— О пустыне, конечно. Многие пустыню считают мертвой. А мне она живой представляется. Как другим океан или море. Она и цвет меняет, как море. Дураки придумали называть ее мертвой. Жестокая — да. Любая великая сила бывает жестокой, бывает доброй — у природы свои причуды, своя стихия, но у живой — не мертвой. Пески, между прочим, живут, постоянно перемещаясь в определенном пространстве, а если нарушают его, то опасливо, словно боятся ветров, которые норовят разнести их по белу свету, а потом лишь играть ими, как уличным сором.

— Весь роман про песок? — перебил Круглов, теряя интерес к будущему произведению.

— Не весь, конечно.

— Интересно, как это писателям удается писать такие толстые книги и без ошибок? — спросил Марко. — Вот этого я никак не могу понять. Слышишь, Халык? Такие толстые и без ошибок.

— В издательстве есть корректоры, — сказал Халык. — И если писатель сделал ошибку, то корректор ее исправит

— Любую ошибку?

— Любую.

— Хорошо устроились эти писатели, — засмеялся Марко.

Скважину разорвало внезапно. И под ними мгновенно вырос воспламенившийся фонтан газа.

От строительной площадки, от других скважин и из поселка люди бежали к месту аварии.

На крыше магазина в близлежащем ауле стоял продавец Мамед и смотрел в бинокль. Смотрел в ту сторону, где только что произошел взрыв.

Из аульных домов торопливо выходили люди — мужчины, женщины, старики, дети, по улочкам стекались, на площадь, где, помимо магазина, располагались и сельсовет, и правление колхоза, и древний колодец, вокруг которого некогда образовался аул.

— Эй, Мамед, что там? — допытывались снизу.

— Что вы стоите? — крикнул с крыши Мамед. — На помощь, быстрее!

Несколько мотоциклов и вездеход, надымив выхлопными трубами, умчались в пустыню.

— Где же главный инженер? — нетерпеливо спросил по селектору Нуры Довлетов.

— Идет, идет.

Отворилась дверь, в кабинет вошел главный инженер Газпрома Малышев. Он несколько старше Нуры, грузноват. Молчун, говорит лишь по делу и очень коротко.

— Вы назначаетесь начальником штаба по ликвидации фонтана в Карамургабе, — сказал Довлетов. — Машина внизу, в аэропорту вас ждет вертолет. Поторопитесь, может быть, удастся герметизировать устье скважины. Домой заезжать нет времени.

Летел вертолёт.

В салоне сидело несколько человек. Малышев, прильнув к стеклу, вглядывался в пустыню. Там, внизу, медленно продвигалась по пескам цепочка пожарных машин.

Машины вязли, приходилось «шалманить», то есть подкладывать под колеса струганые поленья, без которых никто в Каракумах не пускается в путь. Вдавливая колесами «шалманы» в песок, пожарные машины перебирались через сыпучие барханы. Способ трудный, но другого пока не придумали. Вдавленные в песок поленья тут же вытаскивают и снова кладут под колеса, вытаскивают и опять переносят вперед…

Страшный гул полыхавшей скважины был слышен еще издалека. Близко не подойти — раскаленный воздух слоился и, казалось, превращался в жидкость, стекавшую по стеклу. Вокруг толпились рабочие, обезоруженные происходящим.

Вертолет, вздымая пыль и песок, коснулся земли. Из него вышли люди, направились к фонтанирующей скважине.

Пульсируя синим светом мигалок, врезаясь пронзительными сигналами в рев, рвущийся из-под земли, пожарные машины выстраивались вокруг фонтана. Шла подготовка к атаке.

И вот из десятка брандспойтов хлынула вода. Ударяясь о мощную струю газа, вода дождем разлеталась вокруг.

Для подъема герметизирующего «колпака» стальные канаты были пропущены через ролики и соединены с двумя парами тракторов. Одного из трактористов начальник участка попросил освободить кабину и сам уселся на его место.

Все остальные отошли за черту безопасности, здесь и лаборантка Вера, и Халык, и Марко, Круглов, другие рабочие, жители аула…

Прежде чем начать подъем «колпака», пожарные несколькими реактивными стволами сбили пламя, продолжая орошать водой фонтан.

По команде тракторы медленно двинулись вперед, поднимая «колпак» над устьем скважины. После нескольких попыток «колпак» удалось наконец «посадить» на струю. Вибрируя, он завис в воздухе. От напряжения задымились стальные канаты. Еще мгновенье… Обрыв! И полуторатонный «колпак», словно игрушку, отбросило далеко в сторону.

Довлетова, приземлившегося на вертолете в районе аварии, встречал Малышев.

От вертолета они шли к «газику», когда Довлетов вдруг остановился, обратив внимание начальника штаба на странную картину:

— Смотрите, смотрите!..

Из нор один за другим выскакивали суслики. Сбиваясь в стаи, они поспешно уходили из этих мест.

— Ну и дела! — сказал Малышев.

Довлетов зажег спичку, поднес к поре. Тотчас вспыхнуло пламя. В нескольких шагах от нее он зажег вторую, потом третью нору.

— Распорядитесь, — сказал он, — поджечь все норы в радиусе километра. Иначе все будет отравлено.

В ауле с крыши своего магазина за «ними следил продавец Мамед. Теперь для наблюдения он использовал телескоп. Мамед смотрел и тут же комментировал многочисленным слушателям:

— Наш Нуры и тот, который его встречал, сели в машину.

— И куда они поехали? — поинтересовались снизу.

— Кажется, к фонтану. Да, они едут прямо к фонтану.

— Интересно, о чем они говорят? — спросил Анна-ага, единственный безбородый среди стариков.

— Сейчас, сейчас… — моментально откликнулся продавец. — Нуры говорит тому, который его встречал: «Какой прекрасный чал у Анна-ага. А он никого не хочет им угостить, даже продавца Мамеда, который как раз в этот момент умирает от жажды».

— Молодой еще, чтобы пить такой вкусный чал, — шуткой на шутку ответил Анна-ага.

К магазину подошла женщина:

— Эй, Мамед, спустись на минутку, дай мне сахара.

— Раньше не могла прийти? — раздраженно отозвался Мамед. — Целый, день сидишь в магазине — никто ничего не купит. Как только займешься делом, сразу же появляются покупатели. Иди и сама себе взвесь. Деньги положи на прилавок.

— Не боишься, что обману?

— Обманешь так обманешь, — отмахнулся Мамед.

— Иди, Фатьма, не мешай. Не видишь разве что человек занят, — вмешался кто-то из стариков.

— А что это у него такое, во что он смотрит? — спросила женщина.

— Телескоп.

— Где он его откопал?