Сказки старого Вильнюса - Макс Фрай

Однако вернуть не то утраченный, не то с самого начала отсутствовавший смысл эти люди явно не могли. Разве только научить без него обходиться. А это — не вариант.

Думал: моя жизнь оказалась похожа на лето, проведенное в городе, когда работы по уши, и вечеринки чуть ли не каждую ночь, и, предположим, еще кинофестиваль, который нельзя пропустить, и длинноногие девушки на верандах уличных кафе совсем не прочь познакомиться, и кружишься в этом веселом вихре, самоуверенно полагая, что ты сам и есть вихрь, а потом оказывается, что август уже на исходе, ночи стали длинными и холодными, а подоконник усыпан опавшими с неба сухими колючими звездами. И все бы ничего, но вдруг вспоминаешь, что ни разу не выбрался на рынок за спелыми вишнями, даже в соседском саду ни одной не сорвал, хотя каждый день ходил мимо. И вроде понимаешь, что ерунда, вишня — это просто вишня, кисло-сладкая сезонная ягода, обычная еда, что за блажь, но обидно до слез, потому что если не было вишен, значит, и лета толком не было, у всех вокруг было, а у тебя — нет, и в предпоследний день августа это уже не исправить, время немилосердно, проехали, баста.

Думал: время немилосердно, с самого первого дня оно начинает перемалывать нас в своих жерновах и уже никогда не останавливается. Поначалу действует осторожно, старается не беспокоить, но в какой-то момент дает себе волю, несется во весь опор — чего церемониться, все равно никуда не денетесь, привыкайте, теперь всегда будет так. И когда хруст костей в его жерновах становится настолько громок, что собственного голоса уже не слышишь, это называют «кризисом среднего возраста» и дают тебе телефоны специалистов. Обычных людей, как и ты, уже перемолотых в пыль больше чем наполовину, чем они могут помочь. Лучшее, что можно сделать в такой момент, — найти какое-нибудь захватывающее занятие, чтобы отвлечься от невыносимого, которое нельзя прекратить.

Думал: а ведь у меня такое занятие есть. Всегда было. Прежде я за работой не только о времени, о самом себе забывал. А теперь она, выходит, приелась? Ну уж нет, так не пойдет.

Стал перебирать нереализованные старые задумки. Те, под которые так и не удалось найти заказчика. Самые, ясное дело, лучшие. Но особого энтузиазма не вызывали и они. И вдруг вспомнил: идеальный дом как сумма комнат, где человеку хорошо жилось. Смешная идея. Слишком простая концепция, слишком сложная реализация, да и кому это нужно. Совершенно не представляю такого заказчика. Кто этот псих, что творится у него в голове?

Внезапно ухмыльнулся: да это же я сам и есть. Приятно познакомиться, поздравляю с отличным контрактом. Вменяемый, покладистый, богатый заказчик, который точно знает, чего хочет, где еще такого найдешь. Ну-ка, ну-ка, сколько комнат у нас наберется?

Составил список. Комната в родительском доме, где жил с раннего детства до окончания школы. Комната в большой холодной квартире, которую снимал студентом в складчину с еще тремя товарищами. Маленькая квартирка-студия в мансарде, где поселился, как только получил первую в жизни работу. Другая студия, больше и гораздо дороже, типичная «стильная квартира преуспевающего холостяка» из глянцевого журнала, куда переехал, когда дела пошли в гору. Кабинет в Аннином доме, любовно доведенный до абсолютного совершенства за несколько дней до того, как пришлось навсегда оттуда уехать. Наконец, нынешнее жилье, тщательно продуманное и обустроенное, идеальное рабочее место, увы, не прибавляющее вдохновения, зато мгновенно приводящее в порядок голову, в сколь бы прискорбном состоянии ума туда ни вошел, а это уже немало.

Подумал: надо же, получается, я был вполне счастлив везде, где жил. Ладно, положим, «счастлив», «несчастлив» — не разговор, вряд ли хоть кто-то четко представляет, что это такое. Но у меня совершенно точно была очень хорошая жизнь, а я, дурак, не заметил. Ну хоть сейчас, задним числом, начал что-то понимать. Жаль, конечно, что прожить эти дни еще раз, теперь, когда я точно знаю, что они были прекрасны, мне никто не даст. Нечестно. Даже на экзаменах по вождению дают две попытки, а жить-то всяко сложней, чем управлять автомобилем. И там, на небесах, должны бы это понимать.

Впрочем, ладно. Нет так нет.

Подвел черту: итого, шесть отдельных комнат, одна из них угловая, с двумя окнами — на север и на восток. Две — просто на север, три — на юг, одна из южных — с балконом. Ха! Поди еще найди такое помещение. Совершенно нереальная задача.

И наконец-то почувствовал настоящий азарт.

Теоретически, существовал очень простой выход: купить участок земли и построить дом с необходимым количеством комнат и окон. Но это казалось неправильным. Всю жизнь жил в больших городах, в многоквартирных домах, разве только Аннин дом стал исключением, но и он стоял на одной из центральных улиц, зажатый между стенами соседних зданий, и был столь велик, что, при желании, его можно было поделить между несколькими семьями.

Поразмыслив, решил все-таки искать подходящую квартиру. Шансы невелики, но тем лучше. Пусть будет что-то вроде лотереи. Найдется подходящее помещение — хорошо. Не найдется, значит, не буду этим заниматься. Придумаю что-нибудь еще.

Без Лайме, конечно, ничего бы не вышло.

Лайме был приятель настолько старинный, что ему уже давно следовало бы присвоить звание друга — за выслугу лет. Лайме был риелтор, да не простой, а золотой, в точности как яйцо сказочной курицы, и услуги его стоили соответственно.

Позвонил ему, сказал: нужна квартира. Обязательные требования: шесть отдельных комнат, одна из них угловая, с двумя окнами — на север и на восток. Две — просто на север, три — на юг, одна из южных — с балконом. Подумав, добавил: и пусть будет последний этаж, всю жизнь жил на самом верху, привык, что между мною и небом — никого, глупо было бы это менять… В каком городе? А знаешь, почти все равно. Нет, на другой континент я ехать пока не готов. Где-нибудь в Европе, северной, или центральной, не люблю слишком жаркое лето. Начни со столиц и просто больших городов с аэропортами, чтобы ездить было удобно, у меня же вечно дела черт знает где.

Почти полгода спустя, когда уже начал подозревать, что всемогущий Лайме счел заказ мимолетным капризом, не стоящим времени и усилий, тот вдруг принялся регулярно названивать, предлагать варианты. Несколько совершенно негодных: то комнат всего пять, то, напротив, восемь, то одна из них окнами на запад, то все на север, то три балкона вместо одного, даже смотреть не имело смысла. И вдруг, как гром с ясного неба: похоже, в Вильнюсе есть ровно то, что ты ищешь. Правда, это не одна квартира, а три. Все на одном этаже, других соседей нет, общий коридор отделен от лестницы дверью. Хороший кирпичный дом, десять минут пешком до Старого города. Но учти, самая большая квартира в жутком состоянии, там, прикинь, три поколения алкоголиков уже не один десяток лет живут большой дружной семьей, даже канализацию до сих пор не провели, так и ходят в ведро, мой агент чуть в обморок не грохнулся, когда туда вошел, бедный мальчик; зато и продадут этот кошмар за гроши, им лишь бы поскорей, пока за долги не выселили. Но владельцы однокомнатной, напротив, заломили совершенно несуразную цену, в Лондоне такую купить дешевле обойдется. Их соседи уже два года ищут покупателя, а эти вовсе не планировали съезжать, но когда поняли, что нам очень надо, решили, что это шанс озолотиться. Ну, их право… Будешь смотреть? Все-таки Литва. Не самый край света, но ощутимый шаг в том направлении. Ты хоть примерно представляешь, где это?

Сказал: да. Очень хорошо представляю. Спросил: когда можно смотреть? И заказал билет.

Город оказался невелик — из аэропорта в центр ехали всего десять минут, подолгу простаивая на светофорах, — и неожиданно обаятелен. Мариус, местный агент Лайме, был обескураживающе юн и румян, через облачные прорехи на землю проливался чистый перламутровый свет, палисадники и балконы утопали в цветах, по улицам ходили девушки с прозрачными русалочьими глазами и вальяжные, сытые, ярко раскрашенные коты.

Свернули на улицу Басанавичяус, припарковались напротив старого кирпичного дома. Поднимаясь на третий этаж, почти оглох от грохота собственного сердца — так волновался. Вдруг страстно захотел, чтобы все получилось — не когда-нибудь, неведомо где, а здесь и сейчас, точка.

Внимательно осмотрел все три квартиры: трехкомнатную, двухкомнатную и просторную светлую студию, немного похожую на его жилье эпохи знакомства с Анной. В сумме — шесть отдельных комнат, одна из них угловая, с двумя окнами — на север и на восток. Две — просто на север, три — на юг, одна из южных — с балконом. Именно то, что надо.

Пока улаживали формальности с покупками, с утра до ночи шатался по городу, предполагая, что потом станет не до прогулок. Очень уж много работы предстоит. Упоительной, захватывающей, тяжелой работы. Спасибо, Господи, какое счастье.