Божий дом - Роберт Шекли

— Насчет вулканов ничего нельзя предсказать наверняка.

— А когда этот самый вулкан извергался в последний раз?

— В августе 1867 года, — ответил Сэмми печально.

— Сэмми, продай мой пакет.

— Артур, но извержение может и произойти!

— Нет, я желаю выйти из игры.

— Ты способен заплатить миллион?

Артур покачал головой, потом сообразил, что по телефону Сэмми этого не увидит, и сказал в трубку:

— Ты прекрасно знаешь, что двадцать две тысячи — все, что у меня было. Не считая ста тридцати долларов на текущем счету.

— Ты в беде, — провозгласил Сэмми. — Противно говорить тебе это, но это правда. Они будут требовать с тебя деньги по суду.

— Вероятно, это логично, — ответил Артур, слыша, как голос отдается в ушах эхом, словно голова пуста, как бочонок. — Что ты мне предлагаешь?

— Хочешь прямого ответа?

— Нет, обвяжи его розовой ленточкой. Разумеется, я хочу прямого ответа!

— Тогда лучше придержи пакет. Если выйдешь из игры сейчас, то окажешься должен больше, чем можешь заплатить. Если же затянешь на несколько дней, долг станет еще серьезнее, но, по крайней мере, сохранишь за собой шанс на извержение.

— Да-да, — откликнулся Артур. Чудовищность его положения помаленьку начала доходить до него, растекаясь по поверхности мозга, где не было ни единой толковой мысли, один только страх. — Наверное, я подожду… Как долго можно тянуть?

— У тебя есть еще три дня. Или, если добудешь еще пятьдесят тысяч, можно продлить сделку.

— Кажется, я выберу три дня, — произнес Артур. Долго не мог решить, что говорить дальше, и наконец спросил:

— Этот вулкан… Как он называется?

— Икструэхембла. На каком-то индейском наречии это значит «сумасшедшая обезьяна».

— Спасибо за перевод. Понимаешь, захотелось узнать, что напишут на моей могиле.

— Эй, не вешай носа, парень! Может, что-нибудь образуется…

— Например, найдут секретное дополнение к завещанию дяди Сеймура, в котором он, по зрелом размышлении, решил выделить мне еще пятьсот тысяч…

— А что, такое возможно? — тут же загорелся Сэмми, вновь преисполнившись надежды.

— Все же более возможно, чем то, что Икструэхембла решит извергнуться вовремя и спасти мою задницу…

Повесив трубку, Артур потянулся за сигаретой. По меньшей мере, можно больше не опасаться, что он умрет от рака легких. А по правде говоря, в ту секунду рак представился предпочтительнее, чем более вероятная перспектива — длительный срок в тюрьме Рейфорд за… как это называется, когда накупают всякой всячины на деньги, которых нет?

Он задумался на мгновение и вспомнил. Мошенничество в особо крупных размерах — вот как это называется.

Глава 4

Ну и вот, сидит себе Артур во Флориде, в своем затейливом коттедже в городке Таити-Бич. Гудит кондиционер, создавая иллюзию прохлады, — мозг, быть может, и обманут, а тело по-прежнему упорно и тяжело потеет. Нет, вы только поглядите на человека, который одним необдуманным поступком превратил двадцать две тысячи долларов в долг, близкий к миллиону и продолжающий расти день за днем. Будучи целеустремленной натурой, Артур задает себе вопрос: «Ну а дальше что?..» И его непоследовательный разум тут же отзывается: «А в самом деле, что?..»

И ни единой светлой мысли не является ему в бреду дурных предчувствий, предвещающих неизбежное пришествие Большой Беды. В состоянии ли он добыть сумму, какую задолжал, или хотя бы какую-то существенную ее часть? И думать не моги, Хосе, как сказали бы местные сборщики фруктов. А если сбежать, например, на настоящий остров Таити? Подобная идея отстала от жизни лет на сто: сегодня можно вытащить преступника откуда угодно, да и, кроме того, много ли проку принесло такое бегство Гогену?

Мозг Артура, перегруженный мучительными переживаниями, противился так называемым практическим решениям и вместо того обратился к единственному предмету, знакомому не понаслышке, — к сравнительной мифологии: он мог бы преподавать эту дисциплину, найдись в Соединенных Штатах колледж или университет, согласный предоставить ему работу. Но в данную минуту его помыслы были сосредоточены отнюдь не на преподавании. Ему вспоминался Хасамдсмели, хеттский бог кузнецов и, по преданию, ходатай по самым безнадежным делам. На память приходил и Хауким, один из древних южноаравийских богов мудрости, и Хаубас, более известный под именем Аттар, еще одно южноаравийское божество, в вавилонской трактовке якобы наделенное чертами двуполости. Какими милыми все они казались ему сейчас! И как далек он будет от них совсем-совсем скоро, когда придется крошить камни в тюрьме штата Флорида на потеху тысячам зевак!

Древние, давно забытые боги были невыразимо близки ему: в теле у Артура, пусть длинном и костлявом, практическая косточка отсутствовала напрочь. В глубине души он оставался суеверным почитателем этих прежних забытых божеств. Именно потому в колледже он стал специализироваться на суевериях, прикрывая свое увлечение маской сравнительной мифологии.

Ну и где же они теперь, утраченные боги? Где-то там, в пустоте неведомых времен. Пустые выдумки человечества, от века склонного к таинственности. По крайней мере, наука пытается внушить, что это так, и точка. Но кто докажет, что Хауким и Хаубас менее реальны, чем христианский Бог, мусульманский Аллах или индо-тибетский Будда? В каком смысле святой Франциск и святой Христофор более реальны, чем Гарум и Гаруна, змееподобные водные духи древних марокканцев? Если миллионы верят в святого Иуду, покровителя проигравших, то почему не в шумерского Хендурсангу, который соответствовал вавилонскому богу Исуму и, по легенде, надзирал за точным соблюдением законов и за правосудием в целом?

Для многих и многих эти древние божества — не более чем дикие предрассудки. Однако все зависит от того, кто их называет и вызывает. Те, кто победил, распределяют их по рангам, получают право решать, что глубоко, что духовно и что истинно. Но кто может решить, правы ли сами победители, исходя из великой таинственной схемы всего сущего?

Артуру не оставалось ничего, кроме как молиться. Но кому молиться, кому? Уж, конечно, не общепризнанным богам стандартных религий, в которых он никогда не веровал и к которым не желал обращаться даже в этот скорбный час. Кому же, как не божествам, демонам и дьяволам, которых он изучал и о которых размышлял с самого детства?

Им овладело странное легкомыслие, и он, чуточку не в себе, поднявшись с кресла, отправился в гараж, который был превращен в склад, а заодно и в офис, — а машина пусть ее жарится на солнце. Сквозь жалюзи на оконце, прорезанном в наклонном потолке, сочился мягкий свет с крапинками пыли. Здесь царили запах античности и приятное чувство пребывания вне времени.

Значит, молиться? Ладно, он будет молиться, но уж каким демонам и божествам — решит сам.

Приподняв тряпку-покрывало, Артур открыл ящик старого отцовского стола и вытащил каменный амулет, привезенный однажды из поездки по доисламским руинам. Поездку организовал сирийский Департамент древностей, а амулет представлял собой рыжевато-коричневую фигурку орла с львиной головой. Несомненная подделка, купленная на базаре в Алеппо, но вполне похожая на те амулеты, какие древние ассиро-вавилоняне применяли в своих чудотворных церемониях.

Сжав амулетик в кулаке, Артур подошел к книжным полкам, к изданным в XIX веке томам, собранным английским энциклопедистом Уильямом Дином Скоттом. Выбрал пятый том — молитвы и заклинания для вызова демонов, дьяволов и домашних духов. Потом, просто наудачу, достал еще и книгу, которую подарил ему почитатель, мистер Аводар, — «Ключ к беседе с богами».

Будто опьянев от крепкого вина, он собрал все, что требовалось: свечи, сушеную кожу ящерицы, чашку кислого молока, золотые капли меда. Наколол себе палец поддельным сабейским кинжалом, добавил к полученной смеси несколько капель собственной крови. А затем нашел в книге нужную страницу и, с трудом продираясь сквозь древнееврейский текст, произнес необходимые слова. Настроение было легкое, бесшабашное, кружилась голова.

Ничего не случилось.

Может, он совершенно выжил из ума, но все же повторил заклинание, на сей раз старательно подражая шумерскому выговору. Опять ничего.

А что, если западно-шумерский подойдет лучше? Попробовал. Вновь безрезультатно.

— Вот дерьмо, — произнес он.

И вдруг послышался голос ниоткуда:

— Что вы сказали?

— Я сказал «дерьмо», — ответил Артур.

— По-моему, у вас неточное произношение.

— Дерррмо? — брякнул Артур наобум.

— Вот теперь верно! Теперь получилось!.. Несильный удар грома, мини-вспышка молнии прямо в гараже, затем на сером бетонном полу возник завиток дыма и закрутился, как крохотный голубой смерч. Смерч дрогнул, позеленел, покраснел и наконец обрел форму красного строеньица. Артуру потребовалось добрых пять секунд, прежде чем он опознал уменьшенную копию английской телефонной будки фута в три высотой, с миниатюрным телефончиком внутри.