Жизнь, которая не стала моей - Кристин Хармель

– И пола коснись! – подхватывает Макс.

– Молодец, Макс! – Я сочиняю на ходу, а Макс, ребенок с аутизмом, заходится в смехе, но подыгрывает мне. Сидя в уголке моего кабинета, его мама Джойя тоже смеется, глядя, как ее сын, выпрямившись после наклона, принимается скакать.

– Еще, мисс Кейт! – просит Макс. – Еще-еще!

– Хорошо, – отвечаю я серьезным тоном. – Но теперь и ты подпевай. Сумеешь?

– Да! – восклицает он, радостно всплескивая руками.

– Честно-честно?

– Да! – Его восторг заразителен, и я смеюсь вместе с мальчиком.

– Ладно, Макс. Значит, договорились: ты подпеваешь.

Я уже пять лет работаю музыкальным терапевтом. Частная практика для детей с особыми потребностями. Макс пришел ко мне одним из первых. Джойя привела его по совету логопеда, Максу было тогда пять лет, и он отказывался говорить. Постепенно на наших еженедельных встречах я стала вытягивать из него сперва по словечку, потом по фразе, а теперь уже целый разговор получается. Теперь мы с ним вместе поем, танцуем, дурачимся, но на самом деле задача важнее: научить Макса общаться, доверять людям, открыться миру.

– Так, Макс, заполняй паузы. – Ударив по струнам, я начинаю: – Меня зовут Макс, и я жгучий…

– Брюнет! – со смехом выкрикивает Макс. – Меня зовут Макс, и я жгучий брюнет!

Я смеюсь:

– Отлично! – Беру другую ноту и пою: – Я такой красивый, все девчонки смотрят вслед! – Гляжу на него, изогнув бровь.

Макс падает со смеху. Я жду. Он снова садится прямо и говорит:

– Мисс Кейт, это очень глупо.

– Глупо? – в притворном ужасе восклицаю я. – Кому глупо, а кому в самый раз. Будешь мне подпевать или как?

– Спойте еще раз, спойте еще раз! – просит Макс. Я подмигиваю ему.

– Я такой красивый, все девчонки смотрят вслед! – повторяю я под гитарный перезвон.

На этот раз Макс подхватывает, так что я могу перейти к следующей строке:

– Мне десять лет, я такой…

– Большой! – кричит Макс, выпячивая грудь и показывая все десять пальцев. – Я все старше и старше.

– Точно, старина! – Я снова дергаю струну и допеваю импровизированный стишок:

– А главное, характер у меня золотой.

Я умолкаю, прижав руку к сердцу, и Макс поет мне в ответ:

– А главное, характер у меня золотой. – Он снова смеется и зажимает рот ладонью. – Но мой характер вовсе не из золота! – восклицает он сквозь пальцы. – Опять получилось глупо.

– Не из золота, – соглашаюсь я. – Но когда мы говорим «золотой характер», то подразумеваем, что ты очень, очень хороший человек, Макс.

Он улыбается во весь рот и радостно вскидывает руки:

– Вы тоже хорошая, мисс Кейт!

Я отложила гитару, чтобы его обнять. Сегодня он, такой жизнерадостный и наивный, был нужен мне гораздо больше, чем я ему. Но не стоит ему об этом говорить. Музыкальные занятия проводятся не ради меня.

– Спасибо, мисс Кейт! – Макс крепко обхватил меня за талию и вжался лицом мне в плечо. – Я вас люблю!

– Макс, ты самый замечательный! – отвечаю я, чувствуя, как слезы щиплют глаза. – Будешь теперь всю неделю маму радовать, договорились?

– Договорились, мисс Кейт! – весело отвечает он. И тут же поворачивается к маме и так же крепко обнимает ее.

– Спасибо, Кейт, – с улыбкой благодарит она, поднимаясь со стула, чтобы обнять сына. – Макс, выйди в приемную, попрощайся пока с Диной. Я еще минутку поговорю с мисс Кейт.

– Хорошо, – кивает Макс. – До свиданья, мисс Кейт. – И он выбежал из кабинета, захлопнув за собой дверь.

Я обернулась к Джойе:

– Все в порядке?

Она улыбается:

– Это я вас хотела спросить. Вы какая-то не такая сегодня.

Я качаю головой, мысленно ругаю себя за то, что позволила личным проблемам просочиться в общение с клиентами.

– Нет, Джойя, у меня все хорошо, – говорю я. – Спасибо.

Она шагнула ближе ко мне, все еще сомневаясь.

– И с Дэном по-прежнему все хорошо? – уточняет она.

– Замечательно! – торопливо отвечаю я. Мы с Джойей сблизились за эти пять лет. Я, к примеру, знаю, что она мать-одиночка, с трудом сводит концы с концами и делает все, чтобы жизнь ее сына была нормальной, счастливой. И она знает, что я все еще горюю о Патрике, хотя прошло почти двенадцать лет, но наконец начала встречаться с мужчиной, с которым у меня складываются серьезные отношения, и все мои знакомые уверены, что он мне идеально подходит.

– Значит, проблема не в этом? – мягко настаивает Джойя.

– Да нет, вообще нет никакой проблемы! – отвечаю я – слишком поспешно, слишком беспечно, и в ее глазах промелькнула тень. – За меня не беспокойтесь, – как можно тверже повторяю я. – У меня все будет хорошо.

Но когда Джойя наконец ушла, крепко сжимая руку сына и озабоченно оглянувшись на меня напоследок, я падаю на стул у рабочего стола и закрываю руками лицо. Прошло несколько минут, прежде чем я решилась открыть тонкую папку, врученную мне утром врачом, и перечитать диагноз: хроническая ановуляция, первичное бесплодие.

Через два часа я закончила работу, сделала записи и отправилась на юг по 3-й авеню к «Зидлю», уютному бистро на углу Лексингтон и 48-й, которое за последний год стало у нас с Дэном любимым местом. Столик был заказан на семь. Сердце колотилось все сильнее.

Придется сообщить Дэну диагноз, сказать, что мои яичники практически перестали работать, – но что, если после этого он не захочет со мной остаться? Первый мужчина после Патрика, с которым у меня серьезные отношения. Наконец-то я решилась соединить жизнь с другим человеком. Не могу его потерять. Не могу снова остаться одна.

«Ты пока не знаешь, как отреагирует Дэн», – напоминаю я себе, сворачивая за угол на 48-ю. О детях мы ни разу по-настоящему не говорили, разве что мимолетно, когда еще только познакомились. К моменту нашей встречи мне исполнилось тридцать восемь, казалось бы, биологические часы должны были громко тикать, но они почему-то молчали. Мне казалось (хотя умом-то я понимала: с каждым годом забеременеть будет все труднее), будто у меня еще полным-полно времени. И оказалась совершенно не готова к тому, что на пороге сорокалетия мне заявят: мои шансы стать матерью уже в прошлом. Я еще даже не решила, хочу ли я детей, но чтобы эта дверь вот так захлопнулась перед носом – печальный сюрприз.

Что, если и для Дэна тоже?

Перед дверью «Зидля» я глянула на часы. Опаздываю уже на десять минут, и ловлю себя на мысли: вот бы развернуться и удрать! Напишу Дэну, извинюсь, выдумаю, будто задержалась с клиентом, лучше взять ужин на дом. Тогда у меня появится лишний час, чтобы все обдумать.

– Кейт?

Не вышло – Дэн вынырнул из ресторана, хмурится озабоченно.

– О! – Я выдавила улыбку. – Привет.

– Что стала в дверях? – Он шагнул ближе и положил руку мне на плечо. Сразу же стало легче. Мой Дэн. Идеальный мужчина – светловолосый, кареглазый, общий любимец. Всегда разумный, рациональный – и любит меня. И не бросит только из-за того, что подвели яичники.

Я сделала глубокий вдох.

– Дэн, я должна кое-что тебе рассказать.

Он слегка изменился в лице, но тут же улыбнулся и покачал головой:

– Может, для начала войдем?

– Ну… – промямлила я.

– Все расскажешь, как только сядем за наш стол, хорошо? – Он взял меня за руку и повел, не дожидаясь моего согласия.

– Сюрприз! – приветствовал нас хор голосов, едва мы переступили порог.

Я поперхнулась, отступила на шаг, не сразу привыкнув к полумраку. Оказалось, у дверей столпились мои самые близкие – сестра Сьюзен с мужем Робертом, их дети Сэмми и Келвин, моя лучшая подруга Джина и ее муж Уэйн и еще с десяток друзей и многолетних знакомых. И брат Дэна Уилл тоже тут, а также его лучший друг Стивен и несколько супружеских пар, с которыми мы иногда вместе проводим вечера.

– Что происходит? – в растерянности спросила я сестру. Она единственная способна в любой момент бросить мне спасательный круг, хотя и раскритикует заодно. Но на этот раз она улыбалась, тыча пальцем куда-то у меня за плечом.

Я медленно повернулась к дверям и с ужасом увидела, как Дэн опускается на одно колено. Я захлопала глазами: сердце стучало оглушительно.

– Ты делаешь мне предложение?

– Похоже на то, – засмеялся он. Достал из кармана бледно-голубую коробочку и, открыв, поднес мне. – Кейт, ты выйдешь за меня?

Наши друзья захлопали в ладоши, время замерло, я не видела ничего, кроме кольца – великолепного солитера от Тиффани – и на какое-то мгновение думала только о том, до чего это кольцо не похоже на то, антикварное, с которым мне делал предложение Патрик. И тут же меня затопило чувство вины. Сейчас не время мыслям о Патрике. Да что же со мной такое! Нужно понять, вправе ли я ответить Дэну согласием прежде, чем сообщу ему диагноз. С другой стороны, не могу я отказать ему на глазах у всех наших друзей.

Да я и не хочу ему отказывать. Дэн – само совершенство, напоминаю я себе. Всегда придерживает дверь, пропуская меня. Никогда не забудет сказать «пожалуйста» и «спасибо». О таком зяте мечтает каждая мать. Вот и моя мама не упускала случая напомнить, как мне повезло с Дэном. О свадьбе я пока не думала, но ведь это логично: когда люди любят друг друга, они должны пожениться.