Гуманист - Иван Мерсинов

Вдруг, откуда ни возьмись, на кота, который успел отпрыгнуть ближе к одной из задвижных дверей, вылетел неприветливого вида толстый мужик и со всей силы отпихнул ногой кота со словами:

— Не мешай!

Марк, в свою очередь, максимально быстро, насколько это было возможно, подлетел к коту, взял его на руки и начал старательно поглаживать, стараясь успокоить то ли себя, то ли самого Бакса.

— Ты что творишь!? — озлобленно начал спаситель, смотря в равнодушные глаза мужика.

— Слушай, защитничек, отвали-ка по хорошему, а то врежу. — Демонстративно похрустел он костяшками.

Тут же к ним подошел еще один робот:

— Если не прекратите, то я буду вынужден вызвать охрану. — Отрапортовал он и, не отводя от них глаз, отошёл на несколько метров, продолжая наблюдать.

— Слушай, — начал Марк, — ты поступил неправильно, я тебе на это указал. Всё, покеда.

Мужик недобро посмотрел сначала на сыча, потом на Марка с котом на руках и начал уходить, отчаянно бросив себе под нос пару оскорблений.

«Что за нелюди тут…» — Подумал Марк.

Он посадил кота на ближайший стул у двери какого-то кабинета, ещё раз почесал за ухом и отправился дальше.

Наконец добравшись до стальных дверей лифта, он нажал на круглую кнопку, подождал пять секунд, за которые лифт каким-то чудом успел спуститься с шестого этажа на минус третий, после чего зашёл внутрь скоростной коробки и снова нажал на такую же пластинку.

Третий этаж сильно отличался от того, где он поначалу пребывал: вместо скромного узкого прохода здесь был большой просторный зал со стойкой посередине, где нёс службу очередной робот. В отличие от подземного этажа, где только что был Марк, здесь было гораздо оживлённей. Везде ходили в разные стороны врачи, роботы и простые больные.

Он неспешно побрёл туда, куда указал один из медиков, по пути встречая всё большее количество людей с разными протезами.

Вот Марк уже подошёл к той двери, где были указаны инициалы директора. Надпись справа от железной двери гласила: «Кабинет № 303. Доктор К. Т. Айфер. Перед входом сообщите о своём прибытии по интеркому.» Здесь же, рядом с надписью, был привинчен к стене белый блестящий прибор для связи. Его, видимо, и называют интеркомом. Марк подошёл, зажал маленькую круглую кнопку на этом устройстве и сообщил о своей персоне и намерении зайти в кабинет. Тихий голос, после недолгой паузы, ответил:

— Войдите.

* * *

Три месяца назад.

С улицы доносились хаотичные шаги людей в деловых костюмах и лишь немногие из них останавливались у порога, будто раздумывая стоит ли заходить или нет.

Всё здесь было излишне простовато, даже для такого заурядного заведения, где высшим по вкусовым качествам блюдом была копчёная рыба под кисло-сладким соусом. Стоила она в районе пятидесяти тенков, но, как бы не пытался её уговорить один из официантов на покупку столь прекрасного ужина, Аманда всё же отказалась под предлогом того, что она не ест рыбу. Вместо этого, допив бесплатную газировку, она ограничилась фруктовым салатом, который, как оказалось, тоже может быть очень вкусным.

Получив необходимую порцию калорий и выйдя оттуда, она сразу наткнулась на стоящий рядом полукруглый столб с встроенными в него экранами. На них воспроизводились очередные парады и военные марши, призванные воодушевить проходящего мимо жителя. На неё это давно не действовало, даже порой вызывало нежелательные рвотные рефлексы или, как минимум, желание разбить ближайший монитор.

Это ведь и правда отвратительно — навязывать кому-то свои ценности и тем более призывать к чему-то противоправному и по общечеловеческим соображениям крайне ужасное. Но ничего с этим не поделаешь… Ведь так?

Именно задав себе такой вопрос месяц назад, она начала распространять антивоенные листовки, прикрепляя их тут и там, бывало даже, что порой одна из них находила своё место на такой же агитационной площадке, прямо под одним из экранов. Аманда сильно переживала: вдруг её повяжут, устроят допрос с пристрастием, после чего отправят в тюрьму. Такую вероятность никогда нельзя исключать, тем более в подобных этому занятиях.

Таким образом, не считая постоянных переживаний, она относительно спокойно себе жила. Так же ходила на работу в продуктовый магазинчик, где проводила полдня, а позже возвращалась домой. В маленькой однокомнатной квартире её ожидали одиночество и скука. Однажды она решила целенаправленно заняться распространением брошюр и небольших листовок с каверзными вопросами на тематику отношения к нынешней власти, их политики и тому подобному. Поначалу она всё делала очень аккуратно, стараясь учесть все риски, но по истечении трёх недель ею так никто и не заинтересовался. Логично было бы предположить, что осторожность сошла почти на нет. Девушка, конечно, боялась расправы со стороны полиции за подобные действия, но по большому счёту ей было даже обидно, что на неё не обращают внимания.

С немногими знакомыми она пыталась говорить на подобные темы, которые сама же и распространяла, но они явно боялись что-то говорить против, даже по секрету. Запуганные и беспомощные, они не делали ничего. Это её очень огорчало.

— Ведь должны быть неравнодушные! — сорвала она однажды голос после очередных гостей, уже находясь наедине с собой. Казалось, что все её старания бессмысленны.

Поначалу всё шло очень гладко, первую неделю даже служащих в полиции людей и роботов было не видать, будто их и не было никогда. Были, конечно, предположения, что они просто отвлечены чем-то более серьёзным, нежели обычными листками бумаги, расклеенными где не положено, но сейчас она осознала, что всё не спроста и за ней, скорее всего, следят. Как к Аманде пришёл такой вывод? Всё просто. Один раз она, к своей внимательности, сумела заметить одного из невзрачных рабочих, которого она видела практически каждый день. И с ним было что-то не так. Он начал встречаться ей далеко не только в той забегаловке, где он якобы работал уборщиком, но и просто на улице и даже стоявшим на остановке около её дома. Сначала она решила, что это кто-то вроде поклонника и она ему просто приглянулась, вот и преследует, но один раз он подошёл к ней и мрачным тоном представился государственным служащим из департамента внутренней разведки. Он предъявил документы и попросил пройти за ним, в то время, как к ним подлетел транспорт одной известной на Марсе марки и, впрочем, единственной. Аманда, сильно запаниковав, оттолкнула мужчину и побежала прочь, решив, что лучше ещё немного побыть на свободе. Миновав пару высоток, она впопыхах забежала в проулок, куда ни один известный ей летающий аппарат пройти не мог. Ей повезло, её потеряли. Надолго