Драконий клуб - Варя Медная

Я вытянула руки и попыталась пройти сквозь него. Пленка оказалась склизкой на ощупь. Какое-то время она обманчиво поддавалась под моим напором, а потом достигла предела натяжения и отбросила меня обратно в толпу. Я упала на руки какому-то эльфу, но тут же вскочила и замолотила по пузырю кулаками:

— Мадам Лилит, вы меня слышите? Это Ливи, мне очень нужна ваша помощь!

Купол заколыхался и пошел рябью. По ощущениям, как будто избивала медузу или массажировала кусок желе.

Голос мячиком отскакивал от прозрачных стенок и, искажаясь, носился над толпой.

Мадам Лилит тем временем прекратила перебирать воздушные струны, приподняла подол и двинулась вдоль скульптурной группы, обходя ее по часовой стрелке. Она шла по воде до тех пор, пока не оказалась напротив Глюттона Медоречивого. Там она замерла и теперь стояла к нам боком. Я утроила усилия и была за это вознаграждена: мадам меня заметила.

Она взмахнула рукой, и преграда растворилась. Какой-то гном попытался ринуться следом за мной, но его откинуло обратно в толпу.

Гул площади, скрип вывесок и флюгеров, пение птиц тут же стихли. Я была права: звуки извне не проникали под колпак, и поэтому плеск воды под моими ногами оглушал.

Мадам Лилит дожидалась меня, замерев в своей обычной позе: руки сложены на поясе, подбородок чуть приподнят. Можно подумать, она стоит в аудитории, а не посреди фонтана. Только в выражении лица что-то поменялось, и одна из косичек, обычно аккуратно обернутая вокруг уха, распустилась.

Я подбежала и схватилась за бок, переводя дыхание.

— Мадам Лилит, какое счастье, что вы здесь! Даже себе не представляете! Я искала вас в Академии, но узнала от Августа, что вы там больше не работаете и… — Я махнула рукой, прерывая сама себя. — Неважно, я тут из-за другого, и счет идет на секунды.

— Что-то случилось, Ливи? — невозмутимо поинтересовалась она.

— Да, мадам, дело в том, что… — Я сцепила руки на груди. Сейчас не время гадать, что она обо мне подумает. — За мной явился дракон!

Она помолчала, ожидая, добавлю ли я что-то еще. Я не добавила.

— Ты огорчена? — спросила она.

Между нами выпрыгнула золотая рыбка, на лету заглотила мошку и нырнула обратно в фонтан.

— Огорчена? — переспросила я. — Нет, вовсе нет… Я в панике, в ужасе, в отчаянии! Я чувствую себя фениксом, чье последнее перышко догорает, или как человек, из-под которого выдернули ковер, или как обреченный, висящий на краю пропасти, ухватившись за ничтожный кустик, и наблюдающий, как корешки один за другим выдираются из земли!

— То есть ты подавлена, расстроена, угнетена, сломлена и совершенно уничтожена? — уточнила мадам Лилит.

— Да-да!

— Хорошо.

Еще одна рыбка выпрыгнула из воды и нырнула обратно.

— Что?!

Если прежде я не могла разгадать выражения лица стоящей напротив женщины-девочки, то теперь оно проступило совершенно отчетливо — торжество.

Я все еще плохо понимала, что происходит. Солнце играло бликами на куполе, сбоку темнела громада Академии, по небу бежали пушистые облачка. Может, мадам Лилит сейчас схватит меня за нос и закричит: «Шутка! Ага, попалась?»

Вместо этого она поправила косичку, закрепляя ее в прическе, и сказала:

— Я уж начала думать, что господин Кроверус помер в пути. Долго же он добирался.

Ноги стали ватными. Мне понадобилось усилие, чтобы не упасть.

— Так это вы… — прошептала я, — вы его пригласили.

Она пожала плечами:

— А иначе он никогда бы не попал в Затерянное королевство. Сперва, разумеется, пришлось уладить формальности и получить разрешение на взлет. Это заняло время.

Мадам Лилит поправила рюшечку на вороте и нежно коснулась мордочки змеи, которую носила как ожерелье. Та зажмурилась от ласки хозяйки, а потом повернулась ко мне и зашипела.

Теперь сомнений не осталось: никакой это не розыгрыш! Моя последняя надежда, оплот, соломинка… нет, не исчезла, ее просто никогда не существовало! Человека, которого я знала, не существовало. А Индрик… Я похолодела, вспомнив о несчастном музыканте — с Марсия станется приспособить его под подставку для шляп! Кто теперь его спасет? Кто утешит Эмилию и оградит Затерянное королевство от вседозволенности и капризов нового монарха своими мудрыми советами?

— Но почему? — выдавила я. — Что я вам такого сделала?

Глаза собеседницы зло сверкнули — впервые с начала нашего разговора.

— Что сделала? Что сделала?! — Она ткнула себе в лицо: — Вот что вы натворили! — Потом вытянула нелепые детские пальчики и пошевелила ими. — И вот. И вообще все это, — она указала на свое кукольное тело. — Ваша вина, и ничья больше!

Я непонимающе нахмурилась. Почему «наша»?

— Таких, как вы, — поправилась она, потом сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и приняла почти прежний невозмутимый вид. — Да-да, через секунду-другую ты и сама сообразила бы, кого я имею в виду, но мне некогда ждать, — она метнула нетерпеливый взгляд на скульптуры, — поэтому подскажу… Ты так похожа на своего отца, Ливи. Нет, не внешне, даже я понимаю, что Аурелий далеко не идеал красоты, а ты, — она наклонила голову и нехотя признала, — хорошенькая. Когда не такая опухшая. Впрочем, ты и сама это знаешь и беззастенчиво пользуешься преимуществом, заставляя окружающих плясать под твою дудку. Аурелий также беспринципно пускает в ход свои мужские чары. — На ее лице проступила брезгливость, смешанная с яростью. — И ты думала, волшебный плащ сможет скрыть тебя и твое лицемерие от меня?! Меня, которая слышит голоса стен, кому нашептывают ковры, доносят свитки и намекают тапочки?

Я стояла, хватая ртом воздух. Перед глазами все кружилось, лица по ту сторону купола сливались в тошнотворный хоровод, искажаясь и гримасничая, словно глумились надо мной. Наверное, жители Потерии изнывали от любопытства, гадая, о чем мы говорим.

Аурелий… редко кто называл моего отца по имени.

— То есть вы знали, кто я? С самого начала знали?

— А ты думала, что попала в Академию за свой блестящий ум и любознательность? — Мадам Лилит хмыкнула. — Я разочарована: мои уроки магической дипломатии пропали впустую. Конечно, знала. Если и оставались какие-то сомнения, то их развеяла первая же встреча с тобой. Ты определенно его дочь, хотя, как я уже сказала, внешнее сходство не слишком выражено. Но у тебя та же привычка покачиваться с пятки на носок, попав в затруднительное положение…

Я тут же перестала покачиваться.

— …А еще ты тоже неравнодушна к мятным тефтелькам…

Оказывается, даже на тарелку нельзя положиться, если имеешь дело с мадам Лилит!

— …И глаза становятся бирюзовыми, когда ты смеешься или смотришь на того, кто тебе нравится… Такие же наглые, бесстыжие, лживые, возмутительно притягательные, неотразимые глаза! Обманчиво мягкие и ласковые, дающие призрачную надежду на рай, чтобы в следующий миг отобрать ее и посмеяться над чувствами того, кто попался на крючок!