До Бога – высоко. До царя – далеко - Александр Александров

Очевидно – живи и наслаждайся всеобщим восхищением?

– Да что Вы! – Женщина изобразила усталость. – У нас, – она несколько заикнулась, на словах «у нас», но решительно продолжила, – люди такие невоспитанные. Каждый мужик под юбку заглядывает. Ни какой жизни. У всех только одно на уме. Вот, не отпирайтесь, ведь и Вы такой же? – Она хитро и очаровательно блеснула зубками.

– И? – Не понял Сергей Иванович.

– Что, «и»?

– Вас это огорчает?

– Да.

– Лжете. – Подвел итог он.

– Почему это? – Возмутилась хозяйка, явно разыгрывая недовольство и внимательно отслеживая поведение собеседника. Она просто впилась в него глазами…

– А Вам, не того ли нужно? – Хитро поинтересовался мужчина.

– Мне?! – Наталья Сергеевна приняла оскорбленный вид.

– Ну да… если откровенно? Да вы не сердитесь, мы же просто философствуем. – Заметил он готовые надуться губки. – Просто я иногда думаю, что женщины только и хотят, чтобы мужики теряли от их красоты голову.

Мечта такая… И, кажется у всех…

– Да с чего Вы взяли? – Хозяйка строго и почти возмущенно зашептала. – Это у мужиков, как раз, только секс на уме! Они в женщине ничего иного не видят.

И это, между прочим – старая как мир истина. Чуть ли не в каждом вашем пошлом анекдоте – подтверждение.

Она снова приобрела деловой вид и устремила блистающие гневом глазки на монитор. Застучали клавиши.

Сергей Иванович почувствовал злость.

Ну, ты посмотри!

Эта фифа расфуфыренная, вся от краски и парфюма лоснящаяся, нагло лжет, выставляя себя чуть ли не мученицей святой!

Жертва сексуальных домогательств, ёпэрэсэтэ.

– А мне кажется, что вы – женщины – сами во всем виноваты. – Твердо начал он.

– Как это? – Резко, с готовностью прекратила работу Наталья Сергеевна.

– А так. Сами всегда позиционируете себя как товар. А потом обиженку строите, что вас торгуют. Столько сил и средств на упаковку тратите, страшно становится. И не мудрено, что находятся покупатели.

Разные.

Есть и такие, что подешевле хотят.

А иные и вовсе – даром!

Глядите. – Начал загибать пальцы Сергей Иванович. – Уважающая себя дама, ведь, имеет нарядов не менее десятка. И это среди бедноты. А богатая – и того больше.

А что это за наряды?

Женская мода на месте не стоит.

И только в направлении секса.

Вы на себя гляньте – юбка короткая, чулочки черные. Блуза – мало, что прозрачная – еще и расстегнута, пардон, больше, чем мораль дозволяет.

Это для чего все?

– Это красиво. – Парировала женщина. Щеки ее раскраснелись, глаза заблестели – она приняла вызов.

– Красиво, спорить не буду. Но смысл тут не в эстетике. А простой расчет на встречу с самцом! Всегда готовой быть надо. А ну как – достойный встретится.

– Да вы что тут говорите?! – Взвилась хозяйка кабинета. – Это я – то самцов жду?!

Да я замужем, к вашему сведению…

Сергей Иванович улыбнулся примирительно.

– В таком случае, охота Ваша кончилась? Муж есть, а значит, и смысла нету хорохориться? Так смойте краску, наденьте балахон удобный, обувь без каблука и наслаждайтесь жизнью.

Нет?

То-то!

Парфюм – дорогущий, одежда – на грани приличий, прическа и гаджеты. Все, чтобы привлекать внимание, так?

– Нет не так! – Взвизгнула обиженно женщина. – Мне самой все это нравится. Я хочу выглядеть красиво.

– Для кого?

– Для себя!

– Глупость.

– Нет.

– Лукавите. И вы это знаете не хуже меня.

Сергей Иванович опустил локти на стол и придвинулся к собеседнице.

– Ну, а если для мужа? – С вызовом откатила кресло от стола спорщица. – Я его люблю и хочу ему нравиться. А?

А еще хочу очаровывать других, чтоб ему завидовали, а он ценил.

– Чтобы не вздумал на другой товар зариться? – Ткнул пальцем в стол Сергей Иванович. – Конкуренция. Значит я прав.

– Нет не прав.

– Да и не для мужа вы стараетесь. Нет. – Он поднялся на ноги. – Гнетет вас обычная зависть. Гонка вооружений красоты.

«Если я прекращу за собой следить, а другие – не перестанут», – думаете вы. И страшит вас, что мужчины (и муж ваш в том числе) потянутся к другим. А вас забудут.

Ну, с этим-то согласитесь?

Сергей Иванович укоризненно покачал головой и снова присел на стул.

– Инстинкт. Захватить самого лучшего! Даже если вы замужем.

Инстинкт диктует: самый сильный, приспособленный к выживанию. И нет конца поиску, потому что нет предела совершенству.

Признайте это! Хотя… допускаю, что вы этого и не осознаете…

Он на секунду замолчал, смутившись, потому что Наталья Сергеевна с явным интересом исследователя, склонив голову набок, слушала его мнение, улыбаясь и слегка постукивая пальцем по столу.

– Но, самые страшные хищницы, – продолжил он, – те, что используют инстинкт для борьбы и победы. И тут, вся внешняя упаковка становится и оружием массового поражения в начале, и избирательного действия, когда с жертвой определилась.

А мужчины…? Виноваты ли они?

Смойте краску, смените одежду, уберите запахи чарующие, и вы увидите, что большинство из них пройдут мимо.

Так что – именно вы провоцируете…

А единственное, что стоит на пути этого безобразия – мораль и религия, которые пытаются обуздать инстинкты.

Наталья Сергеевна весело расхохоталась и хлопнула в ладоши.

– Всё! Всё! Сдаюсь. Хоть и не признаю правоты Вашей, но спорить такими умными категориями – это выше моих способностей. Этак вы вспомните еще, что женщина – исчадие ада? – Она залилась звонким заразительным смехом. – И все же мне кажется, вы слишком демонизируете нас, простых бабенок.

Все, что вы нам в вину ставите, имеет цель праведную, между прочим – продление рода. – Она испытующе прищурила глазки. – И, найдя своего избранника, большинство женщин охоту прекращают: детей воспитывают, дом содержат…

– Не правда! – Сергей Иванович замотал головой. – Еще один миф. Ни фига не прекращают. Прячут цели и желания от всего мира, но гнут свое.

– Да? – Наталья Сергеевна недоверчиво покачала головой. – А как быть с теми, кого сексапильностью природа обидела? Это ведь не такая уж и редкость?

По-вашему выходит, они остались безоружными и без цели в жизни?

Что ж – удавиться теперь им?

– Эти вообще – дьяволицы. – Сморщился Сергей Иванович. – Инстинкт – то силы невиданной, с ним не поспоришь. И вот такие дамы соображалку свою на полную используют: кто в науку подается, кто в искусство. А иные в политику или просто в работу с головой. Так доказывают свое превосходство.

А кое-кто – мужские интересы приобретают: курят, выпивают, на рыбалку и за руль согласны, лишь бы к самцам поближе. Слыхал, некоторые спортом отнюдь не женским занимаются…

– Ну, это мы проходили. Сублимация – все по Фрейду. А феминистки как же? – Выбросила последний козырь Наталья Сергеевна, – Их-то в симпатии к мужскому полу не заподозришь?

Сергей Иванович с жалостью глянул на спорщицу.

– Больные.

– Вот тут я с вами согласна! – Наталья Сергеевна в знак примирения протянула руку сопернику. – Хотя, все-таки мужчины сами спрос и создают. Не покупали бы, и не предлагалось. Так я думаю.

Или опять спорить будете? – Она кокетливо стрельнула глазками. – Так Вы искали пятьсот двадцать третий кабинет?

– Да. – Сергей Иванович испытал необъяснимую неловкость. И впрямь, чего накинулся на простую бабенку? Вот она, какая славная! – Он снова легонько пожал красивые пальчики: «Все-таки до чего прелестна».

– У меня пятьсот девяносто шестой. – сказала она. И, большего я не знаю. Поверьте, который год тут работаю, а номера у кабинетов – не изучила. Имена соседей – скажу, а номера – нет.

– Жаль. – Сергей Иванович смекнул, что ему вежливо дали понять о конце аудиенции. – Ну, и на том спасибо. – Он подмигнул очаровательной хозяйке и направился к двери. – До свидания. И все же – вы настоящая красавица. Невиданная!

– Спасибо. – Холодно откликнулась женщина.

Глава 3

Длинные лампы все так же натужно гудят, линолеум поблескивает в их свете и бесконечный ряд одинаковых дверных ручек стройными шеренгами направляется в никуда.

В здании пусто.

Обитатели, как мыши, затаились в своих норках-кабинетах, и никто не спешит помочь в поисках нужной двери.

Тишина.

– М-да… – задумчиво остановился Сергей Иванович, – эдак все кабинеты придется посетить. – Хотя, – ухватился он за спасительную мысль, – она сказала: «Пятьсот девяносто шестой».

Значит, остается только выяснить в какую сторону нумерация, и просчитать.

Он осторожно стукнул в следующую дверь.

– Э-э-э, простите. – Заглянул внутрь, опасливо просунув в проем голову и не входя сам.

За большим рабочим столом человек беседует по телефону. Ноги вальяжно – прямо на блестящей полировке, сам откинулся на спинку удобного кресла, почти лежит.

– О-кей! – Крикнул он в трубку, и замахал Сергею Ивановичу, приглашая войти. – Я же не крэйзи, такую тему мутить. Все, гудбай! – Он бросил телефон на стол, и уставился на посетителя, растянув рот в широкой белозубой улыбке.