Зомби - Денис Чекалов

– Смотри, Жак, – улыбнулся Перельман. – На твоих глазах творится история.

Он вынул карманный сканер, яркие огоньки забегали по дисплею.

– Этого дня я ждал много лет, – прошептал профессор. – Ренье! Приготовь колбу для образцов.

Перельман нажал на несколько кнопок.

Тихая, мелодичная музыка разнеслась над болотом.

– Стойте! – крикнул Ренье. – Вы разбудите алых зомби.

– Не бойся, Жак, – отвечал профессор. – Мертвецы не могут ее услышать. Эта симфония только для нас с тобой – и Багряной Сферы…

Музыка нарастала, словно приливная волна.

Никогда еще Жак Ренье не слышал ничего более прекрасного; и в душе его, внезапно, родился безумный страх, – раздавил, высосал последние силы, словно под ногами взревела бездна, готовая пожрать двух жалких дерзких людей.

– Ты слышишь? – спросил профессор. – Правда, это божественно?

Сканер, что держал Перельман, – явно был необычным.

Ученый собрал его сам, после долгих экспериментов. Жак Ренье никогда не решился бы создавать прибор, усиленный артефактами; слишком опасной, безумной казалась эта затея. Но думать об этом сил больше не хватало.

Остались лишь страх, покорность и пустота.

– Вот она! – воскликнул профессор.

Яркий багряный свет озарил болота.

В полумиле от них, над скорченными кустами, вспыхнула волна пламени, – словно новое солнце поднималось над грешным миром.

«Пусть я скорей умру, и все наконец закончится», – стучала мысль в голове Ренье.

– Цени этот момент, Жак, – шепнул Перельман. – Ты будешь всю жизнь вспоминать его. И помни – Сферу видим лишь мы. Она словно бог; открывается только тем, кто ищет ее…

Медленно, разгораясь с каждой секундой, – воспаряла над проклятыми болотами Багряная Сфера.

Ренье смотрел на нее, и не замечал, как тонкие струйки крови струятся из его глаз.

– Торопись! – бросил Перельман.

Лишь с большим трудом ему удалось оторвать свой взгляд от Багряной Сферы. Но он слишком долго шел сюда, – чтобы испортить все в последний момент.

– Дай мне колбу для образцов.

Жак Ренье не мог пошевелиться; впрочем, его и не было там.

Тело француза корчилось, сотрясаясь в дикой агонии. Душа растворилась в Сфере, была пожрана ей, – чтобы страдать там вечность.

– Шевелись!

Перельман в ярости оттолкнул Ренье. Выхватил сумку, стал лихорадочно открывать.

Багряная Сфера медленно приближалась к ним.

Жак скорчился в грязи, тело его дрожало, и кровь хлестала из глаз.

– Ну давай же!

Игорь Перельман вытащил колбу для образцов. Резко сдавил в ладони, – вскрикнуло умирающее стекло, и перед профессором открылась подпространственная вакуоль.

Самое надежное место, чтобы хранить артефакты.

– Она идет, – шептали мертвые губы Жака Ренье. – Идет, чтобы забрать нас с собой.

Перельман высоко поднял сканер.

Быстро, – привычными, доведенными до автомата движениями, – нажимал кнопки. Много раз он практиковался в лаборатории, и мог сделать все с закрытыми глазами.

Сфера дрогнула.

– Давай же! – прошептал Игорь.

Кнопки начали загораться ярче. Профессор чувствовал, как стремительно разогревается сканер. Энергия аномалии оказалась много сильнее, чем Перельман мог даже предполагать.

Игорь сжал зубы.

Теперь все зависело от того, – сможет ли он заставить Сферу войти в субпространственную вакуоль.

Жак Ренье молчал.

Его глаза вытекли; тело стремительно начинало гнить.

Багряный шар завис перед лицом Игоря, – и стал превращаться в его лицо. Белый дым окутал горящий сканер.

– Врешь, – пробормотал Перельман. – Я сильнее тебя. Ты поедешь со мной.

Открылись багряные глаза Сферы.

Игорь заглянул в них, – и увидел себя. Свои страхи, свое предательство – и свою ничтожность. Страх сковал его, сжал сердце раскаленной волной. Но пальцы по-прежнему бежали по кнопкам, набирая нужную комбинацию.

Одна ошибка, один неверный шаг, – и все будет кончено.

Но Перельман знал, что ошибки не будет.

Сфера дрогнула.

Медленно, против воли, поплыла в раскрытую вакуоль. Глаза багряного лика вспыхнули, – и в них отразились страх и беспомощность. Но это боялась Сфера, – не человек.

– Я победил, – чуть слышно прошептал Перельман.

Сканер в его руках начал плавиться.

И в этот момент, – где-то в полумиле отсюда, возле обломков упавшего самолета, Джек «Питбуль» коротко приказал:

– Взрывайте.

Бойер нажал на кнопку.

Оглушительный взрыв разнесся над Проклятыми Болотами. Безумный огонь заметался среди обломков упавшего самолета, – сжигая, уничтожая то, что еще осталось.

Земля под ногами дрогнула, разошлась, – и Вацлав, раскинув руки, упал в гудящее пламя.

– НЕТ! – вскрикнул в отчаянии Перельман.

Сфера вспыхнула.

Пасть багряного лика широко распахнулась, оскалившись тремя рядами зубов. Сканер выпал из дрожащих рук Перельмана.

– Нет, – прошептал Игорь. – Ты моя; ты не можешь убить меня.

Багряные щупальца поднялись из земли.

Обвили ноги профессора, и медленно потянули вниз, – сдирая заживо мясо с костей. Оглушительная боль пронзила Игоря, – и тут же исчезла.

Страх и отчаяние наполнили его душу, – когда Перельман в последний раз заглянул в багряные глаза Сферы.

Его тело лопнуло, взорвалось кровавым фонтаном брызг.

Сияющий шар ослепительно вспыхнул, и унесся прочь, – в Никуда и Ничто.

Ренье поднялся.

Дрожа, поднес к лицу окровавленные руки. Кое-как ощупал лицо.

Он был жив. В тот, последний момент, – Сфера отпустила его, вернув и душу, и жизнь в гниющее тело.

Вакуоль схлопнулась. Жак подошел к ней, – там, в глубине подпространства, бился и вздрагивал Осколок Багряной Сферы.

Безумный смех охватил Ренье.

– Ты моя, – пробормотал он. – Теперь ты моя.

Он коснулся вакуоли ладонью, – и та превратилась в колбу для образцов.

Сквозь матовое стекло, невозможно было увидеть, что прячется внутри.

– Теперь я богат, – прошептал Ренье. – Весь мир принадлежит мне.

Очки Игоря Перельмана хрустнули под ботинком Жака.

ЧАСТЬ I

Глава 1

Сингапур

– Вы ведь работаете за деньги?

– Нет, – я покачал головой. – Не работаю; просто развлекаюсь.

Я открыл коробку с сигарами.

– Хотя про деньги вы, несомненно, правы. Лучше всего развлекаешься, когда тебе платят.

Republic Plaza возносится к облакам над деловым центром Сингапура.

Один из самых высоких небоскребов в мире, – 66 этажей, 15 скоростных лифтов, почти тысяча футов из бетона и стали.

Вы никогда не забудете его необычные очертания, – словно хищная тварь тянет узкую, злую морду из зарослей мегаполиса.

Я люблю этот небоскреб.

– Значит, тогда, в Ливии, вы просто развлекались?

Уилльям Дэрринг провел сигарой под носом.

Я усмехнулся:

– Вы думаете, деньги могли бы это покрыть?

Дэрринг неплохо смотрелся в моем кресле для посетителей.

Он хорошо выглядел везде.

На обложке журнала «Тайм». В списке самых богатых людей мира.

Уверен, – в гробу он тоже будет просто неотразим.

Я присел на краешек стола.

– Как я понял, речь о вашем сыне?

Дэррингу было слегка за сорок.

Сложно стать в этом возрасте миллиардером, – особенно, если привык ничего не делать. Но брак с богатой, не очень молодой женщиной, – порой творит чудеса.

Особенно, если она вовремя откинет копыта, и оставит тебе все свое состояние.

– Вы правы, – Дэрринг кивнул. – Ричард мой пасынок… Он пропал. Я хочу, чтобы вы нашли его, и вернули домой. Вы ведь занимаетесь такими вещами?

– Конечно, – я кивнул. – Правда, обычно я ищу людей, чтобы их прикончить. Так проще.

Дэрринг улыбнулся.

Если вы хотите понять человека, – спросите себя, чего он боится.

Я боюсь скучной, однообразной жизни.

Вот почему я выбрал свою профессию.

Уилльям Дэрринг боялся старости.

Может быть, потому, что молодость и широкая улыбка плейбоя открыли ему дверь в мир богатства. Возможно, глядя на себя в зеркале и видя морщины, – он понимал, что с каждым днем приближается ко дню своей смерти.

Но я был уверен, что старость пугает его не поэтому.

Кэтрин – его жена, – была старой.

Богатая, пожилая, вся в трещинках от тонких морщин. Ей так хотелось выглядеть молодой, рядом с очаровашкой-мужем. И чем больше она старалась, – тем более жалкой выглядела.

Я видел Кэтрин незадолго до ее смерти.

Мне было ее жаль.

И теперь, глядя по утрам в высокое зеркало, Уилльям Дэрринг видел в нем не себя, – но свою жену. Богатую, жалкую и ничтожную.

Он превращался в то, что презирал сильнее всего.

– Расскажите мне о себе, – сказал Дэрринг.

Я улыбнулся.

– Спросите у тех, кто воевал в Ливии и Центральной Америке. Они расскажут обо мне лучше, чем я. А лучше, сходите на их могилы.

– Говорят, вы русский?

– Люди многое говорят. В этом их главная беда.

Дэрринг взглянул на мою визитную карточку.