Во все Имперские. Том 5. Наследие - Альберт Беренцев

Императоре. Наш новый Государь Павел Второй всю эту ерунду отменил, своим первым же указом после коронации. Так что мы теперь имеем право вешать кого захотим, вот и весь закон. А что касается допроса… Ты же нам все равно ничего не скажешь, так?

— Да скажу я! — заорал Шаманов, — Скажу! Только я не понимаю, чего вы от меня хотите… Эй, да остановите его!

Последнее требование Шаманова относилось к человеку в балахоне, который уже начал медленно поворачивать рычаг, деревянный настил под Шамановым начал разъезжаться.

— Погоди, Палачевский, — попросил капитан Железнов, — Пусть скажет. Меня интересует, где Малой, Шаманов. На все остальное мне, честно признаюсь, плевать. Не думай, пожалуйста, что мне доставляет удовольствие вешать людей. Так что если ты скажешь, где Малой…

— Но я не знаю, где Малой, — ответил Шаманов, дыхание у него от страха перехватило, так что говорил он с трудом, — Честно не знаю. Слово магократа! Вы же сами видели, он на ваших глазах уехал. Вместе с вампиркой.

— Ладно, — пожал плечами Железнов, — Палачевский, вешай его. А вы, бойцы, не забудьте всадить ему в голову пару обойм, когда хрипеть перестанет. А то магократа виселицей наверняка не убьешь, может еще оклематься.

Последнее указание было обращено к автоматчикам, стоявшим возле эшафота, они в ответ коротко кивнули и сняли свое оружие с предохранителей.

— Мой клан вас уничтожит… — пробормотал Шаманов, — Вам конец.

— Да срал я на твой клан, — отмахнулся Железнов, — Я офицер Охранного Отделения, воплощенная воля Императора. Если твой клан на меня залупнется — он последует за тобой на тот свет, в полном составе. А Палачевскому тоже нечего бояться. Он и так пария, худшая в Империи. Да и свою рожу он, как видишь, скрывает, кроме того, мы прячем Палачевских. А то работенка у них специфическая, сам понимаешь, слишком многие в Империи хотят им отомстить…

Палачевский тем временем хранил молчание и крутил рычаг, в эшафоте под Шамановым разверзалась крупная щель. Еще секунда — и он захрипит в петле.

— Стойте! — потребовал Шаманов, — Ладно, я скажу. Я скажу вам, где Малой!

Железнов жестом остановил Палачевского, а потом обратился к Шаманову:

— Ну так говори. Чего ты ждешь-то? Когда мы тебя вздернем — ты уже ничего сказать не сможешь, я гарантирую это.

— А если скажу, отпустите?

— Заменим казнь каторгой, — пообещал Железнов, — Слово магократа.

Шаманов обрадовался, но ненадолго. И что делать дальше? Где Малой, Шаманов не знал. Так что сдать настоящего Государя России он бы не смог, даже если бы захотел.

— Малой в Голландском квартале, в отеле «Хохе Хейфель»… — начал было Шаманов, но капитан Железнов его перебил:

— Врешь же. Там Малой действительно был, но вчера. Нам это достоверно известно. Так что ты мне просто мозги пудришь.

— Не пудрю! — запротестовал Шаманов, — Он правда там! Он туда вернулся…

— Зачем ему туда возвращаться? Он совсем дурак?

— А вы сами как думаете? — в ярости заорал Шаманов, — Он вчера спрыгнул с одиннадцатого этажа, убегая от вашего сотрудника, и чуть не убился! Конечно, он дурак.

Это, по крайней мере, было правдой. А Шаманову было проще врать, именно мешая свою ложь с кусками правды.

— Ладно, дай слово магократа, что сейчас не врешь, — произнес Железнов.

Шаманов растерялся. С одной стороны, он сейчас умрет, терять ему совсем нечего. Но с другой стороны…

Слово магократа — это священная клятва. Нельзя давать слово магократа и лгать. Это против чести, это оскорбление самой сущности АРИСТО. Слово магократа было тем, что отличало дворян от быдла, проявлением высшего благородства. И если Шаманов сейчас даст слово магократа — тогда получится, что он никакой не магократ, а просто шелудивый холоп, позволяющий себе врать и давать при этом священные клятвы.

Разве так должен вести себя истинный АРИСТО, особенно на пороге своей смерти?

Железнов и Шаманов некоторое время смотрели друг на друга, потом капитан хохотнул:

— Так я и думал. Слово магократа ты мне не дашь. Ну оно и к лучшему. Подохнешь с честью. Давай, Палачевский.

Палачевский охотно взялся за рычаг, Шаманов пробормотал короткую молитву, глубоко вдохнул и зажмурился…

В этот момент у капитана Железнова вдруг зазвонил смартфон.

— Леший меня забери, как не вовремя-то, — выругался Железнов, но на звонок ответил, — Алло, Железнов… Что? То есть… А почему? Да… Я все понял, госпожа полковник.

Настил под Шамановым уже разъехался, тело Акалу ухнуло вниз, веревка впилась в шею, Шаманов захрипел, раскачиваясь в петле.

Но Железнов уже активировал ауру, подлетев к эшафоту, он заряженным магией ударом ладони перерубил веревку.

Так и не удушенный до смерти Шаманов упал в черную дыру эшафота, прямо на бетонный пол.

Акалу все еще едва мог дышать, пока Железнов не разорвал руками веревку давившую горло Шаманова.

— Ну спасибо, сука… — едва слышно прохрипел Шаманов.

Железнов в ответ ударил Шаманова кованым сапогом в лицо.

— Вышвырните его отсюда, — процедил капитан, — Приказано отпустить. А вы простите нас, баронет Шаманов. Произошла ошибка. Бывает.

Глава 98 — Категорические приветствия

«Великий князь В. купит у вас то, что вы хотите продать.

По вашей цене, на оговоренных вами условиях.

Сегодня в семь. Подъезжайте в его поместье ОРГАНИЗМ в Павловске, на Березовой аллее. Князь лично осмотрит товар»

Я проснулся от того, что мой смартфон пискнул.

А проснувшись, первым делом от души потянулся и зевнул. Ну да, так кайфово мне просыпаться в этом мире еще не приходилось.

Глянув на экран смартфона, я убедился, что проспал полноценные девять часов, сейчас уже было около одиннадцати утра.

Еще более приятным было то, что проснулся я не хрен знает где, а в собственной теплой и мягкой постели, в своей комнате в Царскосельском Лицее.

Нормальное пробуждение здорового человека.

Сквозь окошко под потолком пробивалось солнце, день явно обещал быть ясным и теплым. Я еще раз потянулся, но на этот раз, прямо не вставая с кровати,