Год и один день - Мэриан Эдвардс

Из-под густой гривы иссиня-черных волос сверкали ярко-голубые глаза, скользившие по женским лицам с полным безразличием, словно не видя их. Он всегда предпочитал честную битву с явным врагом хитроумным поединкам с расчетливыми красавицами.

Когда было объявлено его имя, он уверенной поступью прошествовал прямо к королю, не обращая внимания на расступавшуюся перед ним толпу придворных. Приблизившись, он не преклонил колено, как делали прочие, а лишь склонил голову.

— Ты посылал за мной? — Низкий и глубокий баритон Алека заполнил, казалось, все пространство зала.

Леди Мельвина одобрительно усмехнулась его самоуверенному виду и проговорила на ухо своей спутнице:

— Его гордость подобна гордости Люцифера.

Леди Гвен внимательно посмотрела на темноволосого воина. Ничто в его лице и фигуре не выражало ни покорности, ни готовности к подчинению.

— А хорошо ли ты помнишь Писание, миледи? Люцифер пал и лишился благодати.

Услышав это предупреждение, леди Мельвина тонко улыбнулась.

— Ничего страшного. Просто надо быть готовой к тому, что Алек Кэмпбелл не ангел, хотя бы даже и павший.

Король, одетый в цвета Шотландии, смерил своего подданного холодным взглядом, в котором читалась полная уверенность в собственном могуществе, но Кэмпбелл встретил его взгляд без тени робости или смущения.

Король медленно поднял руку — приказ всем присутствующим покинуть зал, и скоро они остались наедине, лицом к лицу — король с подданным, мужчина с мужчиной.

Некоторое время они испытующе глядели друг на друга. Ни один другой подданный не осмелился бы смотреть на своего короля как на равного, и никому другому Эдгар этого бы не позволил. Но этих двоих мужчин объединяли взаимное доверие и уважение — нерасторжимые узы, связавшие их с ранней юности, когда они бились еще не с врагами, а друг с другом, практикуясь в воинском искусстве.

С тех пор они плечом к плечу сражались во многих битвах, и на плече у Алека еще сохранился шрам от раны, которую он получил, спасая жизнь Эдгара.

Поддавшись порыву, они одновременно устремились друг к другу и крепко обнялись. Время не угасило пламенной дружбы, наедине друг с другом они по-прежнему оставались Алеком и Эдгаром.

Король высвободился из дружеских объятий, подошел к столу, наполнил два кубка вином из инкрустированного алмазами графина и рассеянно протянул один Алеку. Тот принял кубок и молча ждал. Он знал, что его повелителю всегда была чужда нерешительность, и потому его задумчивый вид мог объясняться лишь причинами первостатейной важности.

Погруженный в свои мысли, Эдгар дважды пересек зал из угла в угол и лишь потом заговорил:

— Король Англии отличается непомерным аппетитом. Я боюсь, что, уладив дела в своей стране, он обратит взоры к Шотландии.

При этом известии у Алека кровь застыла в жилах.

— Ты ожидаешь войны?

Король обернулся, устремил на Алека горящий взор человека, обремененного величайшей ответственностью и осознающего ее.

— Да. Опасность возрастает с каждым днем. Если англичане нападут в ближайшее время, Шотландия не сможет им противостоять, сейчас она не готова к войне. Я должен объединить кланы, потому что внутренние распри ослабляют страну. И в особенности это касается твоего клана, постоянно враждующего с Мактавишами.

Услышав эти слова, Кэмпбелл гордо выпрямился. Он стоял перед Эдгаром не как слуга, почтительно выслушивающий своего короля, а как воин, готовый к схватке.

Король указал на стопку бумаг на столе:

— Я хочу, чтобы враждующие кланы породнились. Брачные договоры уже подписаны. Все, кроме одного.

Алек знал, что за этим последует. Стиснув зубы, он ждал, пока король закончит.

— Последний договор должен быть заключен между кланом Кэмпбеллов и кланом Мактавишей.

— Тогда считай, что твой план провалился! — взревел Алек, и его рука непроизвольно легла на рукоять отцовского меча.

— Почему же? — подчеркнуто мягко произнес король.

— Да потому, что я никогда не допущу брака своей сестры с убийцей ее отца. Клянусь всеми святыми, не бывать этому!

Король со спокойной снисходительностью встретил его пылавший яростью взгляд.

— Два ваших дома воссоединятся, но твоя сестра тут ни при чем. Кэмпбеллы породнятся с Мактавишами через тебя.

На лице Алека отразилось недоумение.

— Через меня? Но у главы Мактавишей нет дочери.

— Дочь у него есть, но она воспитывалась в Англии, а не в Шотландии.

Стены зала сотряс громовой хохот.

— Нежный цветочек, взлелеянный на груди Англии! Да она не продержится и дня, не то что года, необходимого для развода.

Чело короля прорезала морщина недовольства. Английские женщины издавна считались в Шотландии слабыми, безвольными созданиями.

— Ни один брак не будет расторгнут, прежде чем истечет положенный срок. Если с невестой что-нибудь случится, я сам буду расследовать это дело.

Алек презрительно фыркнул.

— Англичанка, да еще из рода Мактавишей! Ты не смог бы придумать более омерзительного сочетания, даже если бы очень постарался. — Он хлопнул себя по ляжкам. — И когда же?

— Через два месяца.

— Черт побери, да ты гонишь во весь опор!

— Стало быть, ты даешь свое согласие? — Король поднял кубок и первым пригубил вина.

— За мою женитьбу! — Алек пожал могучими плечами. — Слов нет, мало радости вожжаться с отродьем Мактавишей, но на женщину можно не обращать особого внимания, тем более на англичанку. — На его лице появилась холодная, сухая улыбка. — Впрочем, есть одна мысль, которая греет мне душу.

— За твою женитьбу, Алек! — Король высоко поднял кубок.

— Я сражался с врагом, я убивал врага, а теперь я должен лечь в постель с врагом. — Алек Кэмпбелл тоже поднял кубок. — Итак, за новую битву и за победу в этой битве. За мою женитьбу, Эдгар!

Мужчины осушили кубки до дна, скрепив свое соглашение.

Лорд Грегори Уэнтворд отложил письмо и посмотрел в окно. У его внучки Бриттани был очередной урок фехтования. Лорд недовольно поморщился. Черт побери, она слишком мала ростом, и ничего с этим не поделаешь! Ни роста, ни веса ей не прибавишь никакими приказами и распоряжениями. Она совсем не была похожа на доблестного воина, а меч в ее руках казался чужеродным предметом.

Единственное, что могло порадовать взор лорда Грегори, это ее прическа — волосы были так тщательно убраны назад, что ни одна прядь не падала на лицо и не выдавала признаков пола и шотландских корней. Лорд Уэнтворд терпеть не мог, когда она распускала свои рыжие волосы, которые прямо-таки кричали о ее происхождении. Слава богу, у нее хоть не было веснушек, обычных для рыжеволосых людей, но все равно, как ни крути, в этом ребенке текла шотландская кровь.