Молодежь семидесятых - Александр Семченко

Одним из частых мест посещения молодых людей церкви была Третьяковская галерея, потому что в ее залах религиозной живописи очень легко можно было завести разговор о Христе. Ходить на концерты и в театры у христианской молодежи не считалось хорошим тоном.

Открытое благовестие в 70–е годы запрещалось. Церковь в основном пополнялась за счет детей верующих родителей. Вообще приводить детей в церковь не разрешалось. Но на существование совершеннолетней молодежи в целом закрывались глаза. С улицы в церковь люди тоже приходили, потому что любая бабушка–баптистка – миссионер. Такие бабушки заговаривали с людьми в трамвае и говорили, что идут в церковь. Все‑таки в многомиллионной Москве Центральная церковь была единственной баптистской церковью, и потому некоторые люди приходили из любопытства, и кто‑то оставался.

Церковь в 70–е насчитывала 5500 членов по списку. Годы спустя, в конце 70–х, мы прошлись по большинству этих адресов и около половины членов не нашли. Кто‑то умер, а родственники не сообщили, кто‑то поменял место жительства.

О молодежи 70–х можно и нужно говорить долго, подробно. 10–летие между моим приездом в Москву оказалось действительно интересным и насыщенным событиями. За это время многое удалось сделать. Если приезжал я в 1969 совсем еще молодым человеком, никого не знавшим в Москве, мало видевшим, то в 1980–м, в год Олимпиады, меня вызывали в КГБ и давали выбор: либо я уезжаю на время соревнований из Москвы, либо меня на это время сажают в тюрьму. К тому времени многих молодых людей нашей церкви уже хорошо знали в органах госбезопасности. Но об этом мы еще поговорим.

ГЛАВА 2. Джамбульцы, брянские и другие

Моя группа называлась «джамбульцы». Группу Николая Епишина в церкви называли «брянские». В его группу входили Вадим Батуров, Сергей Золотаревский (сегодня первый пастор Первой московской баптистской церкви), Николай Корнилов, Николай Балашов.

Был момент, когда несколько человек из группы ушло в православную церковь. Но все вернулись, кроме Николая Балашова, сегодня он заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата.

Наша группа в одном из традиционных походов в летний период. На фоне палаток.

Группы возникали вокруг лидера. Появлялись они, главным образом, потому, что молодежи становилось в церкви все больше.

Интересно, что самая первая группа возникла вокруг Петра Абрашкина. Но его экстравагантный и неуравновешенный характер не дал продержаться группе долго. Он вел себя порой весьма необычно, и его экстравагантность с годами не прошла. На Пасху он, помню, надевал майку с надписью спереди: «Христос воскрес!» Прохожие на улице, разумеется, поворачивались, и им предназначалась надпись на спине: «Воистину воскрес!». Никто, кроме Петра, такой дерзости позволить не мог. Сегодня он по–прежнему умеет удивить и поступками, и внешним видом: он ходит в мундире генерала казачьих войск, с огромным иконостасом из медалей и значков, своих и чужих. На его визитке значится «Министерство юстиции. Генерал–майор казачьих войск». Сегодня он работает помощником депутата Государственной Думы от коммунистической партии. Он был и остается весьма оригинальной личностью, и неудивительно, что некоторая часть церковной молодежи 70–х к нему тянулась.

Наша группа просуществовала довольно долго — с 1973 года до начала 1990–х. В мою группу входило семейство Алферовых: Люда, Оля, Лена, Татьяна. Их родители разрешали собираться у них дома, что было для нас большим подспорьем. После смерти их отца несколько человек из их семьи, а также некоторое число верующих Первой баптистской церкви примкнули к квазибаптистской группе из Прибалтики, именовавшихся «вальтеровцами».

Мы любили спортивные игры. Волейбол. Мяч принимает Орест Головатый.

Активно участвовало в группе «джамбульцев» семейство Беловых: Василий, Вера, Надя. У них проходили спевки и сыгровки. Нас радушно принимали их родители, простые рабочие люди, в квартире на улице Широкой. Активностью отличались Наталья Варфоломеева, семейство Зайко (после отъезда в США в их квартире живет Юрий Кириллович Сипко). Ходили к нам Батылины Саша и Галя, семейство Высочиных, Громовых, Жуликовых (представитель этого семейства, Александр Кузнецов, сегодня пастор церкви Тушинской евангельской церкви), семейство Комаров–Ермолюк. Жуковские Толя и Сергей. Семейство Саяпиных. Иногда к нам заходил и известный христианский поэт Николай Шалатовский. Интересно отметить, что Сергей Васильевич Ряховский как христианский лидер свои первые шаги делал в нашей группе.

Батылины с детьми.

Была у нас и группа «малышей», ребят помладше, ее возглавляла Вера Блинова, сестра моей жены. Самые известные сегодня ее члены – Николай Масляков, старший пресвитер по Московской области, и Михаил Чекалин, руководитель Московского объединения церквей. Та группа была, вероятно, самой «опасной», за религиозное образование несовершеннолетних можно было попасть в тюрьму.

Группы пополнялись в основном за счет детей верующих родителей. Мамы всеми правдами и неправдами пытались приобщить своих чад к христианской деятельности, просили лидеров групп взять своих детей к себе. Принадлежность группе давала возможность не уйти в мир, не потерять свои убеждения. Если бы не наши группы, то многие молодые люди не пришли бы в церковь. Хотя, конечно, принадлежность к группе вовсе не означала спокойной жизни.

Во избежание соперничества и для координации работы групп в церкви был создан Молодежный совет. Именно его усилиями были проведены первые в истории Центральной московской баптистской церкви членские собрания.

Нам, молодежи 70–х, частенько доставалось от работников нашей церкви, входивших в ее наиболее послушный властям отдел – иностранный. Его сотрудники работали с приезжавшими иностранцами. Надо сказать, что иностранцы в нашей церкви были всегда. В основном, это были туристы из США и капиталистических европейских стран. За их счет церковь пополнялась литературой.

В объятиях Джош Макдауэлла. Издательство «Протестант» перевело и напечатало почти все его книги.

Иностранцы зачастую привозили, если не целую Библию, то Евангелие. Мы сами крутились вокруг гостей, вдруг и нам что‑нибудь перепадет. И часто перепадало. Иностранцы отдавали литературу не в иностранный отдел, а старались раздать тут же. И тут можно было ухватить то Библию, то Новый завет.

У входа в «Campus Crusade for Christ», вотчина Бил Брайта. Рядом со мной мой многолетний друг- профессор Зоц.

Работники иностранного отдела нас за это очень не любили. Полученные книги работники отдела обычно отдавали старшим братьям или продавали. Обычная цена на Библию в то время равнялась 10 рублям, десяти процентам моей заработной платы. И мы бы сами купили эти Библии, даже за 10 рублей, но их не было.

В нашу группу приходили и члены большого семейства Кригеров. Сын Андрей служил в Афганистане. Тогда брали всех, кто не отказывался от присяги. Андрей приехал в отпуск и рассказал несколько армейских историй, которые я запомнил. Первый десант над Кабулом высаживался на большой высоте днем и две трети солдат перестреляли. Следующий десант, в который входил Андрей, выбрасывался ночью на малой высоте. Прыгали вместе с пушками. Дождь, грязь, выстрелы. Окопались. До утра не поднимали головы. Только утром нашли свои пушки.

Обычно прочесывали цепью, искали душманов. Вдруг увидели наши вертолеты, командир зажигает пиропатрон, а вертолеты разворачиваются на боевой заход. Мы, говорит, попадали. Но запомнили номера вертолетов. Когда вернулись на базу, то устроили горе–вертолетчикам «дружественный» огонь. Хорошо, что они стрелять не умели!

Шла наша колонна машин с цистернами с водой мимо аула. Из аула дал очередь крупнокалиберный пулемет. А впереди шла БМП сопровождения. Душманы думали, что в цистернах бензин. БМП выстрелила по тому месту, откуда стреляли. Оттуда — гранатомет. БМП заезжает за цистерну и просит помощи батареи. 4 орудия аккуратно сравняли аул с землей.

К сожалению, Андрей вернулся неверующим. Мы пытались с ним говорить, но он был глух — это была одна из наших первых потерь. Вскоре семья Кригеров эмигрировала в Германию.

Мы бывали у них в гостях. Отец, Виктор Андреевич, представлявший в ВСЕХБ интересы меннонитов, вместе с сотрудниками иностранного отдела ездил за рубеж. Он привозил книги, некоторые вещи, которых не было у других. Он был в привилегированном положении. Кто‑то его подозревал в связях с органами. Какая‑то загадка в нем все же была. Помню, приехал Николай Сизов, старший пресвитер по Киргизии, и сказал, что по нему есть информация, и о нем состоится разговор. Вскоре на съезде Кригер заявил о своей отставке.