Путь океана: зов глубин (СИ) - Райт Александра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Милая, да на тебе лица нет! Ты ведь помнишь, не так ли, наша возлюбленная сестра Изабель всегда была противницей всякого уныния? Девочка моя, будь она рядом, разве не огорчила бы её твоя подобная распущенность? — Дядюшка игриво погрозил ей пальцем. — Ты не кухарка, чтобы отравлять нам жизнь такой миной!
Де Круа подняла глаза на резной позолоченный потолок и часто заморгала, чтобы выступившие слёзы предательски не скатились по щекам. От лживой участливости дядюшкиного лица стало так тошно, что захотелось зажать уши.
Карета тронулась. Но Герцог не унимался:
— Что же это выходит, ты вздумала наказать меня таким своим настроением? Посмотри на меня, давай. Разве я вот так дуюсь? А ведь между прочим покойница была мне сестрой… Верни же лучезарную улыбку, Селин: хвала Всеведущему, наша-то жизнь продолжается!..
Благообразный вид Фредерика де Сюлли с его безупречно подстриженной высеребренной бородой, бархатным вкрадчивым голосом и покровительственным тоном, от которого не было спасения, как и всегда, обладали над ней истинно колдовской властью. Действительно, не слишком ли она отдалась гореванию? Да и вряд ли матушка желала видеть её такой… Селин как могла учтиво кивнула и слегка растянула уголки рта в подобии улыбки, не в силах воссоздать привычную маску благожелательности.
Едва экипаж вышел на брусчатку, его перестало нещадно трясти.
В подступающих сумерках за окнами проплывали брошенные мешки с мертвецами на опустевших улицах, скопления докторов в масках со зловещими клювами и яркие зарева костров.
Необходимость играть нелепую, но привычную, роль казалась ещё более тяжкой.
Даже ужасающей.
Почему уже так трудно вспомнить, когда было иначе? Как давно она впитала смрад разложения и увядания, которые не мог заглушить даже самый дорогой парфюм? Как давно в ней проросли все эти фальшь и лицемерие, что даже сейчас она пытается изо всех сил «держать лицо»…
Дядя что-то вещал о долге их рода, но де Круа лишь рассматривала его пальцы, унизанные перстнями и безуспешно пыталась ухватиться за непонятный смысл вроде бы понятных слов.
— … обещай же, что я не пожалею о собственном решении… Селин?.. Селин, милая, ты слышишь меня?
Должно быть в её глазах пребывало столько тумана рассеянности, что на лице Герцога промелькнуло раздражение.
— Ну же, будь умницей! У меня на тебя большие планы, милая. Тебе ведь так хотелось проявить себя и применить свои знания в деле… И я наконец дарую такую возможность: позволяю тебе сопровождать Антуана на Да-Гуа в звании Консула Альянса Негоциантов!
— Это великая честь, Ваша Светлость. Благодарю… — скороговоркой пробормотала де Круа уже в который раз.
— Вот, вот, посмотри, ты снова за своё! — Причины его обиды, деланной или нет, оставались загадкой, и Селин вслушалась. — Ты прекрасно знаешь, что решение таковой значимости далось мне с превеликим трудом… Но меня действительно озадачили последние слухи: исчезнувший управитель, мятежи, набеги дикарей, пропавшие корабли и грузы… Вам с Антуаном предстоит не только выяснить, что же происходит, но и навести порядок.
— Дядюшка, можете не сомневаться: мы с кузеном сделаем всё, что потребуется для этого, — Селин как могла, старалась излучать уверенность и энтузиазм. — Решение очень мудрое: появление представителя де Сюлли и дипломата Альянса Негоциантов осадит всех желающих перехватить власть над вашими землями. Как предупредительный выстрел, если позволите. Любой смутьян, увидев наши флаги, уяснит, что следующим шагом с континента будет привести войска. А уж численно здешняя Лига Доблести всяко превосходит островную… Смею заверить, мы сумеем расследовать и устранить любые проявления дискредитации ваших полномочий без единого выстрела.
В глазах напротив промелькнуло одобрение. Но сейчас же угасло:
— Жаль, Антуан пошёл в мать. Верх его способностей — пьянствовать, декламировать по тавернам сомнительные стишки простолюдинам да спускать содержание на дома терпимости. Уж лучше бы акифский выучил что ли… — Герцог вздохнул. — Рассчитываю, в консульском чине ты станешь моими глазами и ушами. Кто, если не ты, поможет этому олуху не наворотить дел и приструнить тамошних выскочек.
— … но кузен вполне способен достичь успехов на любом поприще, стоит ему чем-то всерьез заинтересоваться…
— Например, чем? — на лице дядюшки заиграла усмешка.
Селин осеклась.
Крыть было нечем. Славу молодого повесы Антуан заслужил совершенно справедливо. При этом он оставался для кузины единственным другом с самого детства: добрым и бесхитростным.
В подтверждение своих слов де Сюлли-старший сделал жест и похлопал по сиденью рядом, приглашая сесть к нему поближе. Де Круа повиновалась.
«Так подзывают болонок», — вдруг промелькнуло в голове.
Герцог взял ладонь племянницы и слегка сжал. Вкрадчивый голос зазвучал у самого уха.
— До сих пор вспоминаю твоё неоценимое участие в тех переговорах по передаче земель, девочка…
— Дядюшка, обо мне ли вы говорите? Могла бы без ваших наставлений вовремя оценить расстановку сил враждующих альянсов? Мои таланты — ничто в сравнении с гением вашего чутья и прозорливостью, Фредерик. А с подобным рождаются, и такого ни в ком не воспитать. Зато посмотрите, чего мы с вами достигли: каждая из сторон усиленно борется за ваше расположение. И даже де Монблан с их паранойей искренне верят, будто вы жените Антуана на их Патрисии…
Приподнятый уголок рта Герцога дал понять: лесть достигла цели.
— Моя умница, ты же понимаешь, что образование и дипломатические таланты были тебе даны для более важных задач, чем сопровождение болвана-кузена в колонии?
Борясь с внутренним отвращением, Селин сделала вид, что заметила нечто интересное за окном. В голове пронеслась вереница последних классов по военной и гражданской дипломатии, юриспруденции, логике, казуистике, истории, экономике… Помноженные на личную гиперответственность, дисциплины сделали её безупречной дядюшкиной ставкой. Там, куда они отправляются, Антуан действительно будет почивать на лаврах в статусе управителя, а «наводить порядок» в забытой Всеведущим заокеанской колонии придется именно ей. А если это тот самый редкий шанс, когда она действительно сможет на что-то повлиять и изменить чью-то жизнь к лучшему?
Впрочем, любая возможность вырваться — намного лучше, чем перспектива оставаться на материке, ежедневно держать оборону перед надменными прихлебателями двора, терпеть ночные визиты дядюшки, да изображать, что такая жизнь её устраивает.
— Твои ум и красота делают тебя достойной статуса супруги пожалуй лишь кого-то из королевской семьи — не меньше…
О, она прекрасно понимала, что лесть в её адрес была вроде предварительных ласк, за которыми последует…
С этими словами Герцог протянул нечто, что сперва показалось увесистым фолиантом, обитым красным бархатом. Открыв его, ладони её обмякли, и Селин невидящим взором уставилась на роскошное мерцание отборных жемчужин очередного многоярусного колье. То, что выглядело книгой, на деле оказалось шкатулкой с одним из типических подарков от де Сюлли-Старшего.
— Как и всегда, я помогу получить всё, чего ты заслуживаешь, — продолжал вкрадчивый голос над ухом. — В обмен на твою лояльность. И благодарность. Ты же знаешь…
Рука в перстнях недвусмысленно сжала её колено через ткань платья. Селин передернуло от приступа дурноты и омерзения.
К нему или к себе — она не понимала.
Герцог начал наведываться в постель приемной племянницы, когда ей не было и пятнадцати. Нездоровую страсть он умело обставлял заботой, дорогими подарками и выверенными словами о любви. Оканчивалось же всё её оцепенением и длительным, бездумным, до ссадин, мытьём в ее роскошной мраморной ванной.
Впрочем, по счастью для Селин, в последние годы внимание дядюшки начинало смещаться на более юных фавориток, которым он всё чаще отдавал предпочтение.
Сейчас же он был поглощён главным образом тем, как составить выгодную партию своей племяннице с кем-то из представителей власти повыше. Делалось это с очевидным расчетом на то, что Селин станет его информатором. А если сыграют её навыки, то и — одним из серых кардиналов при дворе. Герцог умел хорошо считать и привык, чтоб все вложенные усилия окупались с лихвой.