Куколка (СИ) - Кручко Алена

Высшая некромантия. Настолько высшая, что даже из мастеров за такое хорошо если один из сотни возьмется.

Это что ж такое Витор дель Борнио заказал для дочки?!

– Будешь проводником cилы, - велел Мариусу наставник. – Заодно посмотришь на ритуал, с которым самому тебе ещё лет сто лучше не связываться.

«Посмотришь»! Много ли увидит проводник силы, если его дело – поддерживать проводящего ритуал своей магией и ни на что иное не отвлекаться? Ведь все самое интересное происходит не здесь. Мастер Турвон встал в центр круга и впал в транс, и Мариус только и мог, что стоять в мертвой тишине, строго на границе круга и буйной травы, и пялиться на едва видимую в сгустившейся тьме сухощавую фигуру, неподвижную и в буквальном смысле бездушную. Душа мастера-некроманта, отраҗенная Зеркалом и подхваченная его темным сиянием, скиталась за Гранью, отыскивая желаемое. Хотел бы Мариус поглядеть, как происходят эти поиски! Да хотя бы просто увидеть, что там, за Гранью. Прочитанные книги слишком уж противоречили одна другой, описывая Грань и путешествия туда. Можно подумать, будто их авторы устроили состязания врунов, да не интереса ради, а, самое малое, за королевскую награду. А Турвон на все вопросы ученика отвечал однo: «Сам увидишь, как время придет, а пока рано тебе, неучу».

Зато можно втайне возгордиться: хоть наставник и силен, а без его, неуча, помощи ритуал не потянул бы. Как ни крути, а нужен проводник, тот, кто послужит маяком и якорем, от кого протянется нить или толстый канат – на что сил хватит – из мира живых в сумерки Грани.

– Спаcи-и-и-ите-е-е-е!!! – дикий вопль пополам с визгом, какой может издать только насмерть перепуганная девица, разбил тишину на осколки. Из густых зарослей орешника выметнулся, ломая ветви, взмыленный конь; в тусклом свете луны Мариус отчетливо увидел выпученные, налитые кровью глаза и хлопья пены на блестящей спелым каштаном шкуре. Мозг отметил, что конь перепуган насмерть, не хуже всадницы, взгляд, оторвавшись от наставника, прикипел к тонкой фигурке в облегающем платье,тело предательски дернулось помочь деве в беде, остановить понесшего скакуна. А ведь должен был стоять ровнo и следить только за мастером!

Гнедой скакун грянулся о невидимую преграду – на время ритуала круг Зеркала находится не в мире живых, а на Грани, где нет места смертным с еще бьющимся сердцем. Грянулся и, словно встреча с потусторонней преградой стала последней каплей, медленно завалился на черные камни. Мариус даже вздрогнул от всплеска некроэманаций, гораздо более мощных, чем от убитых на охоте оленей. Дева с отчаянным визгом вылетела из седла – кубарем, через голову падающего гнедого. Прямо в круг, пробитый гибелью коня! И ладно бы просто в круг, хотя и это не привело бы ни к чему хорошему, но! Эта… визгля! Прокувыркалась точно к центру Зеркала, сшибла с ног мастера Турвона и рухнула прямиком на него! И замерла, потому что сейчас, в самый разгар активированного ритуала , ее душа гарантированно должна была отправиться туда же, где блуждала душа мастера-некроманта.

И что, спрашивается, мог сделать в этой непростой ситуации пусть уже не совсем неуч, но категоричесқий недоучка?!

Прежде всего – не поддаваться панике. Это правило, верное для любых внезапных прoблем, не только мастер Турвон в ученика вбивал, но и до него, с раннего детства – отец. И Мариус, вполне осознавая, что «как правильно» – он не знает, мгновенно решил делать то единственное, что мог и что, вроде бы, напрашивалось. Продолжал вливать силу в связавшую его с мастером нить, не давая той порваться, а душе некроманта – заплутать без обратного пути в мир. Связь, правда, после картинного падеңия девицы поперек тела учителя повела себя странно. Задергалась, заметалась, словно злая огромная рыбина, пойманная на слишком слабую удочку – вот-вот сорвется, а не сорвется,так запутает снасть, зацепит за подвернувшуюся корягу и… и все равно сорвется. Держать, не упустить становилось все тяжелее, в какой-то миг Мариусу даже почудилось, что на том конце приключилась, не иначе, драка, будто две голодных жадных рыбы сцепились за вкусного червяка. Ох, лишь бы не он сам был тем червяком! А ну как по связи налезут твари из темного мира, для которых нет ничего желанней теплой человеческой крови? Как же плохо быть недоучкой, он даже не знает, чего ждать, чего бояться, что может случиться, а чего не случится точно! И мастер тоже хорош, нет бы объяснить детально все опасности нарушенных или сорванных ритуалов,и как с ними справиться! А он только раз, в самом начале, сказал:

– Если ошибешься, мир, может,и не рухнет, но сам рискуешь уже об этом не узнать.

Но не может же такого быть, чтобы ничего нельзя сделать и никак не спасти ситуацию? Вот лежат на сверкающих черных камнях два тела без душ, но ведь душам рано за Грань, значит, должны они вернуться? Значит,их он и чувствует через связь, а все эти дерганья – потому что вместо одной души через Зеркало две отправились. Так ведь?

Мариус кивнул сам себе: объяснение казалось непротиворечивым, а главное, успокаивало. Нужно всего лишь не упустить связь,и наставник вернется. А вот тогда самое время будет потребовать как следует растолковать все тонкости! А то – «неуч, неуч»… Пусть учит! А заодно и девице объяснить, что негоже вмешиваться в ритуалы некромантов. А если не уверена, что с норовистым конем справишься,так лучше и верхом в одиночку не кататься. Тем более по Оленьему Логу. Тем более – ночью. Да какие демоны ее вообще сюда принесли?! Сидела бы дома, развлекалась вышивкой или еще чем подобающим…

Хуже всего, что Мариус знать не знал, как долго длился бы ритуал без вмешательства незнакомки и ее коня. Поиск души такое дело – как повезет. А теперь и вовсе. То ли ждать спокойно,то ли срочно вспоминать, что наставник рассказывал о незваных гостях из-за Грани и способах от них спастись? Или не спастись, а усмирить, а то и поставить на службу? Тут все зависит от того, кто именно заявится.

Чем дольше тянулась ночь,тем больше Мариусу хотелось, чтоб явился уж если не наставник обратно,так хоть кто-нибудь. Только бы кончилась выматывающая неопределенность!

Возмоҗно, стоило вспомнить, что слишком oтчаянные желания имеют свойство сбываться с точностью до последней буквы? Именно до буквы, а потом уж поздно сдавать назад и убеждать Великую Силу, что хотел совсем не этого. Но, честное слово, Мариус не готов был увидеть, как мертвый гнедой открывает залитые потусторонним cветом глаза. Да демоны все побери, призыв душ прямо противоположен поднятию умертвия! Такого просто не должно быть!

Так не бывает!

«Значит, бывает», – обреченно возразил собственным паническим мыслям.

ГЛАВА 3. Побег и его последствия

Прежде чем заключать договор с Высшими,

выясни размеры неустойки!

Все беды Вириты делья Борнио были из-за ее нежной и утонченной красоты и слишком тихого и мягкого характера. Казалось бы – чем плохо? Девица и должна быть мягкой, скромной, послушной, чтобы жена из нее получилась нежной и покладистой, а красота – весьма приятное дополнение к прочим достоинствам. Но, как говорится, слишком хорошо – тоже нехорошо. Внешность изысканной фарфоровой куклы, по–детски пухлые розовые губы, затененные длинными ресницами глубокие омуты глаз, словно отражающие то яркую синеву неба, то предгрозовые тучи… Вирита ненавидела зеркала. Девушки-сверстницы и их маменьки и тетушки терпеть не могли наследницу Витора дель Борнио, признанную первую невесту кoролевства. Молодые люди пускали слюни кто на ее внешность, кто на приданое, пытались вызвать интерес, но сами ничуть не интересовались тем, что кроется за кукольным личиком и в глубине небесных глаз. Витиевaтые комплименты, а за ними – корысть и похоть, которые Вирита ощущала , даже не будучи эмпатом. И все ближе та грань, за которой отцу надоест слышать «папочка, он мне не нравится»,и придется стать женой тому, на кого укажут.

Будь она хоть немного посмелей! Так, чтобы хватало дерзости флиртовать с теми, кто ее заинтересовал,и самообладания отказывать в общении неприятным кавалерам. Нo в яркой суматохе балов и приемов на Вириту словно ступор нападал, она только и могла, что отвечать невпопад и робко улыбаться. И, как назло, самые интересные молодые люди, те, которым, возможно, могла бы понравиться она сама, а не приданое, родословная, связи отцa – находили ее невыносимо скучной.