Божия коровка - Эдуард Шатов

О.: Почему считается, что отец лжи — дьявол? Если, к примеру, ты соврал и спас человека, как в твоем примере выше, разве отец этой лжи — дьявол?

Э.: Вот тут стоит задаться вопросом отличия правды и истины. В нашем мире истиной считается нечто по Иммануилу Канту. Ты видишь, какого цвета мой ежедневник?

О.: Да, он черный.

Э.: Если вдруг он окажется красным, я должен послать тебя к офтальмологу или психологу. Это подход Канта. Более древнее понимание истины — это то, что незабываемо. Алетейя (истина), согласно древним грекам, сохраняется при переправе через реку забвения — Лету. Именно поэтому есть выражение «кануть в Лету». Хотим ли мы вспоминать наши плохие поступки? Нет.

То, что мы хотим забыть, то, против чего наша совесть восстает, и есть ложь в данном понимании.

Когда ты спасаешь гонимого и тебе приходится обманывать, твоя совесть спокойна. Дьявольскую ложь хочется забыть.

О.: Ты наивен. Очень многие люди считают, что они имеют право врать. Особенно в России. Для этого есть даже определенное выражение — «правила игры». Да, я сказал публично наглую ложь, я соврал миллионам, но таковы правила игры. Тьфу. Сам себе он кажется не подонком, а хорошим игроком.

Э.: Это называется атрофированностью совести.

О.: Или короткой памятью.

Э.: Да, несколько месяцев назад один российский государственный деятель сказал, что интернет — самое лучшее средство массовой информации, новости в сети актуальнее и появляются гораздо быстрее. На днях он развернулся на 180 градусов и объяснил, что в сети пишут исключительно глупости, а вот в реальном мире…

О.: Да все ясно с этим государственным деятелем. Помнишь «Героя нашего времени»? Княжна Мери на водах тоже всем рассказывала, что была в Петербурге и высший свет ей не понравился. А далее ремарка: «Ее, верно, холодно приняли». Человек часто лжет о том, где правда для него нелестна. Задетое самолюбие — страшная штука. Мужчина никогда не сознается, что его побили, а он не мог противостоять. Женщина не будет говорить, что ее бросили, и предпочтет представить дело так, как будто она сама ушла.

Э.: Эта ситуация присутствует во всех шедеврах мировой литературы…

О.: Включая басню Эзопа «Лиса и виноград».

Э.: Окружающим стоит проявить тактичность к побитому супермену или брошенной женщине. Примем их версию.

О.: Это когда самолюбие чужое. А когда давят на твое?

Э.: На канале Евроньюс есть рубрика «No comments». Вот именно так и стоит реагировать. Без комментариев. Дать понять вежливо, но твердо, что это не его ума дело.

О.: Эдуард, я публичный человек и про меня часто врут. Людям хочется думать именно так, и они не задаются вопросом, правда это или нет. Их устраивает своя версия.

Э.: Не всегда стоит снисходить до этого, давать рекламу лгуну. Конечно, если тебя обвиняют в уголовном преступлении, придется, наверное, предъявлять доказательства невиновности. Или если честь и достоинство задеты очень сильно… Однако если ты пошла в кафе с молодым человеком, а тебя там папарацци щелкнули и написали, что это твой любовник… Да и пусть себе пишут.

О.: Я уверена, что ложь государственного чиновника нужно разоблачать, только у нас это трудно делать.

Э.: Это верно, у нас трудно. Но я вспоминаю громкую историю из британской практики. Когда начиналась война в Ираке, Тони Блэр заявил, что там находится оружие массового уничтожения. Прошло два с половиной года, оружия не нашли, и на втором канале BBC известный журналист спросил: «Как же так?». Блэр ответил, что ничего подобного он никогда не говорил. Не говорил и все. Тогда на экране поплыли кадры его старого выступления.

Существует англо-саксонская традиция прямых вопросов. Такое было бы невозможно ни в России, ни во Франции.

О.: Я могу задать тебе прямой вопрос в англо-саксонской традиции?

Э.: Да.

О.: Бывает, что ты врешь?

Э.: Бывает.

О.: В каких ситуациях?

Э.: Я не буду отвечать, если меня попросят сказать плохое о человеке.

О.: Уход от ответа — не ложь. Это разные вещи.

Э.: Если некто меня спросит, был ли такой-то у меня на исповеди, я скажу: «Нет». Даже если был.

О.: Эдуард, бывают такие ситуации… Например, друг-актер пригласил тебя на спектакль. Ты посмотрел и счел это представление ужасным, а игру своего друга — фальшивой и бездарной. Ты ведь не скажешь правду? Ты будешь его хвалить?

Э.: В таких случаях у меня выработана прекрасная реакция. Я говорю: «Еще есть над чем работать».

О.: Эдуард, ты меня убил. No comments. У меня в подвале нет партизан. На меня снизошло…

Э.: Что?

О.: Видишь ли… Ты мне несколько раз говорил эту фразу. Помню, как я тебя спросила: «Это ничего, что я ругаюсь матом?». Ты ответил: «Есть над чем работать». Я подумала, что это ничего, а это у тебя крайняя степень неодобрения…

Э.: Видишь, как хорошо вместе писать книжки? Узнаешь о хорошо знакомом человеке что-то новое.

О.: Нормальное превратилось в ненормальное… Ладно… Надо было раньше предупреждать — вот она, ваша англо-саксонская ментальность в действии. А что, кстати, говорит англичанин, когда не может критиковать явно?

Э.: Он говорит: «Это было интересно». Фраза «That was interesting» означает, что спектакль или блюдо за гранью добра и зла.

23. Разлука

Я думала рассказать какую-то историю, как мальчик ушел в армию. Или девочка уехала учиться, или муж, например, уехал в экспедицию на Южный Полюс. Или в тюрьму сел — бывает. Очень даже бывает в наше время в нашей стране. Но потом поняла: это будет не вполне искренне. Потому что если мы собираемся говорить о далеком отъезде, то он вошел именно в мою жизнь и переменил ее. Это твой отъезд, Эдуард, и глупо говорить о каком-то другом.

Для меня это новый опыт — никогда раньше люди такой степени близости, важные люди и лучшие друзья не уезжали так далеко, так надолго, что слово «навсегда» не кажется фигурой речи.

Бывало, я расставалась с людьми путем их исключения по разным причинам из своей жизни. Но «по-живому» у меня никого не забирали никогда.

Пришлось заново учиться общаться на расстоянии. Слава современным средствам связи, по поводу которых моя крестная шутит:

— Вряд ли тебя смутит, если в кране не будет воды, стрельба на улице и отсутствие хлеба в магазине. Но вот если отключат «Скайп»…

Пришлось трепетать насчет визы, отпуска, летной погоды.

Пришлось осознавать, что как следует поговорить, посмеяться и поплакать удается гораздо реже, чем хотелось бы.

Я не знаю, сколько раз мне еще придется стоять на автовокзале с темнотой отъезда в глазах. Я надеюсь, что много, очень много раз, пусть даже это больно. А это страшно, разрывающе больно, и каждый раз мне кажется, что я не смогу это выдержать. Но я могу. Я лечу над океаном, смотрю на электронную карту, и каждая миля означает неопределенность новой встречи. Ну что же, теперь я знаю, что такое разлука с лучшим другом и братом. Она вошла в мою жизнь и поселилась в ней со всем своим многочисленным скарбом. Фотографиями, случайными словами в толпе горожан, дрогнувшим вдруг сердцем…

Это была задача. Это был путь. Это был опыт. Я рада, что тебе там хорошо, честное слово, я рада, но через два года я могу сказать лишь одно — я чертова двоечница. Я не справилась. Я не переработала тоску в радость ожидания, ощущение несправедливости — в смирение. Беспредельное счастье проходит быстро. Большое горе тоже долго не задерживается. Все это у меня в жизни было, и я смогла это преодолеть. Но самым надежным спутником оказалась разлука.

Жутко, что когда-то я начну умирать по-настоящему. И другой священник примет у меня исповедь. И прочитает молитву над гробом. И все.

Наверное, это очень личное. Я плакала, когда это писала.

Ольга: Я не знаю, какой вопрос тебе задать. У меня нет вопросов о этому поводу, кроме: «Боженька, Ты что же это?». Если увижу, обязательно спрошу. Но ты же не Бог… Какой вопрос ты хотел бы услышать, Эдуард?

Эдуард: Я не знаю. Но попытаюсь ответить на незаданный вопрос. Разлука действительно разрушает планы, мечты и грезы. И обычно наступает в тот момент, когда этого не ждешь. Если разлука спланирована, все-таки есть время подготовиться.

О.: Как к этому можно подготовиться? Стукнуться головой о стену?

Э.: Попытаться до отъезда больше времени проводить вместе, спланировать средства коммуникации, возможные встречи в новых обстоятельствах. Это все не заменит физического присутствия, но это не смертельно при нынешних достижениях науки.

О.: О, конечно! Я не знаю, кто изобрел «Скайп», но желаю всяческого блага этому человеку и при встрече готова поцеловать в любое место по его выбору. Декабристам было куда хуже — письма шли по несколько месяцев. И это если почтальона вместе с мешком не съедали волки.

Сегодня есть самолеты, и я знаю пару, где девушка поехала учиться аж в Австралию, и молодой человек к ней летает периодически.