Бомба для Аль-Каиды - Андрей Анисимов

Вставив дополнения в текст докладной записки, Рощин засомневался, оставлять ли для высокого начальства выводы, которые делал Клименко, завершая свой рассказ о руководителе ОУН Степане Бандера. И решил оставить. В словах ученого чувствовалась горечь за преступное прошлое «страны советов». И эта горечь была обоснованной. Клименко писал:

«Нельзя однозначно относиться к лидеру ОУН Степану Бандера. Хотя его руки по пояс в крови, проводник ОУН сам провел немало лет в польских и нацистских тюрьмах и погиб, от яда палачей НКВД. Его убежденный фанатизм не смахивал на двойные стандарты иных последователей. Бандера кровью доказал, что верил в свое дело искренне и этим заслужил признание многих соотечественников. Его организация, нравится нам или нет, боролась с частями НКВД и Красной Армии, как с захватчиками. Теперь мы знаем, что сталинский режим мало отличался от фашизма, и деятельность большевиков на Западной Украине принесла много горя и крови. Сталинский геноцид дал повод правым националистам до сих пор поддерживать в тех регионах республики неприязнь ко всему русскому. Но сами ультра, и не только украинские, всегда врали, и всегда разжигали низменные инстинкты людей, сваливая слабость, продажность и неумелость политической верхушки на козни представителей не коренной национальности. Сегодня в Киеве все это может повториться».

Прочитав последнюю строчку, Рощин, распечатал на принтере докладную записку, положил ее в папку и, взглянув на часы, отправился к начальству. Генерал его уже ждал. Получив документ, на минуту оторвался от монитора:

– Там, надеюсь, все путем? Через час шеф с докладом у президента.

– Все, как вы просили. Я могу идти?

– Иди. – Не дожидаясь пока Рощин покинет кабинет, Карелин пробежал глазами компьютерную распечатку. В конце текста имелась приписка. – «В докладной использованы материалы доктора исторических наук Василия Дмитриевича Клименко».

Гатное. Пригород Киева.

19 Ноября 2010 года.

Тимофей Старков чувствовал себя в доме приятеля Сергея Павловича Снегиря странно. Все время приходили какие-то люди. Снегирь что-то с ними обсуждал. Они уходили. Появлялись новые. На кухне несколько женщин, не переставая, лепили вареники. Их тут же кто-нибудь из визитеров проглатывал.

Снегирь кого-то убеждал, с кем-то спорил, кому-то приказывал. И хотя разговоры велись в присутствии москвича, он ничего понять не мог – общались мужчины только на украинском языке. Тимофея это не обижало. Он помнил слова киевлянина, сказанные им в самолете – «Не будешь знать, не сможешь проболтаться».

Но и сидеть без дела несколько часов подряд он устал. Хозяин дома, Богдан Лисицкий, маленький коренастый хохол, показал ему свои владения, разрешил брать из холодильника все, что гость захочет, и на этом свои хозяйские функции посчитал исчерпанными. Тимофей просил Снегиря отпустить его в Киев. Журналиста тянуло посмотреть своими глазами, что происходит в столице Украины после переворота. Но Сергей Павлович в резкой форме выходить из дома ему запретил.

«По улицам рыщут патрули Дыбенко. Не сможешь ответить им по мове, схватят. Сиди и не рыпайся». Тимофею ничего не оставалось, как послушаться. Напольные часы в гостиной давно пробили полночь, а активная жизнь в доме только наращивала обороты. В половине первого приехало человек двадцать парней. Все они были вооружены автоматами, а у одного имелся даже ручной пулемет.

Парни заняли всю мебель первого этажа и сидели молча. Несколько человек дремало. Один из них громко храпел. Никто не обращал на него внимания. Через пол часа прибыло еще столько же. Мебели, для вновь прибывших, не хватило, и они устроились прямо на ковре.

Около часа ночи Снегирю кто-то позвонил. Тимофей видел, что лицо богатыря покрылось красными пятнами, и он направился к парадному. Богдан Лисицкий догнал друга в прихожей, и пытался его в чем-то убедить. Тимофею показалось, что хозяин дома предлагает Сергею Павловичу свою помощь, но Снегирь его не дослушал и хлопнул дверью. Старков слышал, как во дворе завели машину. После ухода Снегиря, дом его приятеля стал напоминать царство спящей царевны. В нем в разных позах, дремали, сидели, откинув головы на спинки кресел, спали на полу около пятидесяти крепких мужиков, и если бы не храп одного из них, дом бы напоминал музей восковых фигур. Только хозяин нервно перебегал из комнаты в комнату. Затем он подошел к Тимофею и молча увлек его в кухню. Женщин там больше не было, как не было и вареников, которых они налепили несметно. Все было съедено. Прикрыв за собой дверь, Лисицкий извлек из холодильника бутылку «Виски» и разлил в два стакана.

– Давай за Серегу. Ему сейчас нужна удача.

Они выпили. Старкову очень хотелось спросить, куда отправился Снегирь. Он воздержался, за что и был вознагражден. Богдан закусил маслиной и шепотом сообщил:

– Кто-то ему весточку от Юли Тимошенко должен передать. Боюсь, не ловушка ли?

– Почему тогда он один поехал?

– Так его просили.

По второй они выпили молча. Но каждый понимал, за что пьет.

– Как в городе? – Поинтересовался Тимофей.

– Дыбенко лютует. Министров, которые подали в отставку, расстрелял. На улице хватают тех, кто не говорит по-нашему. Тысяч десять уже загнали на стадион. Людей никто не кормит. Они замерзают. Есть случаи смерти. Одним словом, мрак.

– И никто не сопротивляется?

Богдан усмехнулся: – Наши ребята готовы. Снегирь их ночью поведет к Лукъяновскому СИЗО.

– А кто, эти парни с автоматами?

– Они хлопцы крепкие. – Усмехнулся Лисицкий: – Друзья Сережи по бизнесу откомандировали ему своих бойцов из служб безопасности. Сами-то после переворота смылись в Россию, а хлопцев оставили здесь.

– Я бы тоже хотел с вами.

– Это, как Сережа скажет. – Ответил Богдан Лисицкий: – Теперь посиди один. Мне надо посты на дворе проверить. Если кто замерз, заменю.

Тимофей кивнул и съел маслину.

Снегирь вернулся около трех утра. Сразу подошел к Старкову и велел следовать за ним. Они прошли мимо дремавших с оружием парней, поднялись на второй этаж. Сергей Павлович завел Тимофея в маленький кабинет хозяина, зажег лампу и выложил перед ним мятый листок в клетку:

– Читай.

Старков обычно очками не пользовался. Но написанный карандашом текст кое-где потерся, и он решил не рисковать. Читал долго, шевеля губами. Снегирь терпеливо ждал. Прочитав, достал платок и вытер испарину.

– Это точно от нее?

– Точно. Я Юлькин почерк знаю.

– Ты понимаешь, что это значит?!

– Понимаю. – Усмехнулся Снегирь: – Я уже позвонил Лозовому. Натан в Москве. Он тут же свяжется с Рощиным. Но для тебя есть работа. Подготовь материал для своей газеты. Если дадут отмашку из Москвы, тут же отправишь в утренний номер.

– А как я перешлю?

– По этому ящику. – И снегирь указал на компьютер, что стоял на письменном столе.

– Здесь есть Интернет?

– Здесь все есть. Закончишь работу, листок с почерком Юли сожги. Мы сейчас уедем. Вернусь я, или нет, не знаю. А ты сиди тут и жди. Если меня не будет, ровно в шесть утра сядешь на машину, и пропилишь десять километров от Киева. Уведешь указатель на Оськино. Свернешь на проселок и упрешься в охотничий домик. Там егерем Остап Куренков. Скажешь, что от меня. Он все для тебя сделает. – Снегирь открыл письменный стол, вынул из ящика пистолет и протянул Старкову: – Стрелять умеешь?

– Я же военный корреспондент…

– Это так, на всякий случай. До шести с тобой свяжутся из Москвы. Если нет, значит, они решат по-другому. После шести тебе здесь оставаться нельзя.

– Почему столь точное время.

– Потому, что в шесть мы уже проведем операцию, и ищейки Дыбенко навестят всех моих близких друзей. Понял?

– Что за операция? Опять секрет??

– Пойду, верну должок Юле. Она всегда долги возвращала, и меня научила. Давай лапу.

Мужчины пожали руки, посмотрели друг другу в глаза и обнялись. – Снегирь бросил на стол ключи от машины и быстро вышел. Тимофей видел из окошка второго этажа, как парни набились в три микроавтобуса и по одному выкатили за ворота. За ними вырулил лимузин Сергея. Старков постоял немного, сел за стол, включил компьютер и, выложив из кармана мобильный телефон, принялся за информацию. Материал, который он готовил, в случае выхода в свет, мог вызвать эффект разорвавшийся бомбы. Причем, не только в переносном смысле.

Соединенные Штаты Америки. Невада.

Военно-воздушная база «Пикирующие святоши».

19 Ноября. 2010 года.

Утром за завтраком полковник Рой Каллари познакомил украинских летчиков с американскими коллегами. Их и посадили за один стол. Александр Круг и штурман Иван Саратов предавались звену подполковника Билли Круза. Помимо командира, в звено входили летчики майор Гарри Шифер и майор Джин Норманн. Круг и Саратов говорили