История руссов. Держава Владимира Великого - Сергей Парамонов

К какому бы из этих и подобных вопросов мы ни обратились, — всюду разноголосица и хаос. Естественно, что писатель в этих условиях не может создать какого-то верного и реального образа.

Имеется, правда, несколько книг, посвященных Владимиру, но влияния на историю они не оказали. Более значения имеет сборная книга — «Владимирский сборник» в память 950-летия крещения Руси, вышедшая в 1938 г. (1—220, + 6 таблиц и 9 илл.)[128]. В книге приняло участие 19 авторов, светил белой эмиграции.

Книга эта, хотя и написанная специалистами, рассчитана на рядового читателя, поэтому не блещет новизной фактических данных, местами противоречива, но все же содержит ценные мысли синтетического характера. В ней различные авторы высказали суждения, значительно уклоняющиеся от признанных в курсах истории России и учебниках, которые мы в свое время изучали. Отрадно видеть, что нашлись люди из старой школы историков, которые сумели подняться выше уровня официальной истории царского времени.

Справедливость требует указать, что и советские историки уделяли некоторое внимание Владимиру и его эпохе. Однако есть некоторые обстоятельства, заставляющие нас относиться к писаниям советских историков всегда cum grano salis[129]: никогда нет уверенности, что автор пишет то, что он в действительности думает, он пишет только то, что позволяет ему писать быстро изменяющаяся внутриполитическая ситуация.

Сегодня такой автор осыпан орденами, а завтра он исчезает бесследно и книги его изымаются из обращения во всех библиотеках. Имя его, несмотря на его труды, никем не упоминается, как если бы он вообще не существовал. В таких условиях трудно понять, где же в трудах этого историка ложь, а где правда: ведь недаром же книги его сжигают или вырезывают целые главы его трудов, в которых он соавторствовал с другими.

Если же принять во внимание, что подавляющее большинство книг, издаваемых в СССР, достать за границей нельзя, ибо поступает в продажу в Берлине, Лондоне, Париже и т. д. только то, что считают нужным выслать за границу, то писания историков в СССР приходится исключить из обсуждения. Эти труды в русло мировой науки не вошли и являются для всего культурного мира почти на положении «in litteris», т. е. неопубликованных. И это будет продолжаться до тех пор, пока не будут созданы нормальные условия для человеческого общения, т. е. можно будет послать любой заказ на новую или старую книгу в СССР и получить ее.

Итак, попытаемся оценить «Владимирский сборник» как образец новейшего освещения личности Владимира. Конечно, не все в нем верно, и авторы нередко противоречат друг другу; мы воспользуемся из него только тем, что, по нашему мнению, является новым и заслуживающим внимания. В общем же оценка дела Владимира принадлежит нам самим.

Мы начнем со статьи И. И. Лаппо[130], который писал (с. 63–72):

«Учебник русской истории, по которому учились в России с конца XVII и по 30-е гг. XIX столетия, киевский “Синопсис”, вышедший первым изданием в 1674 г. и переиздававшийся около тридцати раз, представлял Государство Российское существующим с самого призвания Рюрика и его братьев в Новгород Великий.

И Рюрик, и последующие великие князья были, как учил “Синопсис”, монархами и самодержцами всея России. Это представление было принято и историками XVIII столетия, положившими основу русской исторической науки.

Рюрик I по принятии престола Русского, по сказанию Иоакима, “первое — титул Великого Князя, для различия от подданных ему князей принял”, — писал В. Н. Татищев.

По словам князя М. М. Щербатова[131], “по смерти Синеуса и Трувора Рюрик, учиняся общий властитель славянороссийских стран” (заметьте терминологию! — С. Л.), ими правил, а после его смерти “Олег вступил в правление государства, оставленного Рюриком малолетнему сыну Игорю”.

По Щербатову, все первые князья “царствуют”, и Владимир “смертию” Ярополка “приобрел всю монархию российскую”. Представления историков XVIII в. были в первых десятилетиях XIX столетия закреплены Н. М. Карамзиным в его знаменитой “Истории Государства Российского”, согласно которой Рюрик после смерти Синеуса и Трувора, “присоединив их области к своему княжеству, основал Монархию Российскую”.

Категорические утверждения о существовании государства России с середины IX столетия и монархической в нем власти усваивались читателями трудов историков на почве современных им представлений о государстве и монархе.

Старое государство и Держава Владимира Святого, как один из образцов его, не укладываются в представления о государстве нового времени, и уже Н. М. Карамзин замечал, что тогда “обширные владения Российские еще не имели твердой связи”. (Интересно отметить понимание событий Н. М. Карамзиным: из летописей явствует, что Рюрик, придя из-за моря, раздал княжения своим братьям и другим, значит, он уже распоряжался всей Северной Русью. Карамзин считает, что только смерть Синеуса и Трувора сделала Рюрика единовластцем, значит, Синеус и Трувор владели своими княжествами по праву, а не по благодетельству Рюрика. Это представление совершенно совпадает с Иоакимовской летописью, согласно которой Рюрик и, естественно, его братья пришли на Русь как законные наследники княжества Гостомысла, внуками которого они были. — С. Л.).

А один из наиболее выдающихся историков права, В. И. Сергеевич[132], в исходе XIX столетия писал: “Наша древность не знает единого государства российского; она имеет дело с множеством существующих небольших государств”. Если все это так, то что же представляла собой Держава Владимира Святого и что он дал нового своим владениям как Державе?

Держава Владимира Святого охватывала территорию от южного побережья Ладожского озера до Среднего Днепра и его притока Псела, от северного склона Карпат до Средней Волги и Нижней Оки. Эта громадная территория в своей северной и северо-восточной части была занята поселениями финских племен, вся остальная ее масса являлась землями племен восточных славян.

Но эти племена еще были далеки от слияния в единый народ. Их объединяла только власть Киевского князя. Она не представляла собой той государственной власти, которую мы привыкли видеть в современных нам государствах.

Ни задач новой государственной власти, ни современных ей органов и системы управления Киевский князь не имел.

Зависимость от него частей территории Державы Владимира Святого и племен, ее населявших, выражалась, главным образом, в уплате ему дани. Аппарат, который был в его распоряжении, как главы тогдашнего государства, находившегося лишь в зачаточном состоянии, представляла собой его дружина, как его военная сила, совет и “мужи-наместники”; последних он посылал в свои земли в качестве представителей своей власти, собиравших дань и наблюдавших за невыходом вверенных их надзору земель из-под власти Киевского князя. Кое-где в этих землях продолжали судить местные князья “под рукою” Киевского. Много еще времени требовалось для того, чтобы из этого зародыша государства развилось “Государство Российское”. Для этого потребовались века».

Из этой длинной цитаты видно, что Лаппо верно понял один из важнейших принципов истории: идею развития, эволюции. «Все течет», — сказал Гераклит, т. е. все изменяется в потоке времени. Настоящее опирается на прошлое и дает основы для будущего, но это не есть повторение одного и того же, — это изменение одного в другое, в разных темпах, в разных местах, в разных условиях, но всегда изменение.

Изменяется и самое государство, не только, так сказать, снаружи, но и изнутри; изменяется система управления государством, изменяется и самый характер связи правителя с управляемым государством, изменяются и взаимоотношения различных групп населения.

Русская история как наука создалась в эпоху господства абсолютизма, т. е. неограниченного самовластия, но это вовсе не значило, что перед эпохой абсолютизма не было других эпох. Целые поколения русских историков оказались невероятными простофилями, «прошляпившими» всю суть предмета, который они изучали. Они не смогли, не сумели и не захотели стать учеными, а остались придворными летописцами, прихлебателями при дворе.

Государство современного типа не свалилось с неба, а развилось долгим и сложным путем. Этого многие историки не поняли (или делали вид, что не поняли), они мыслили не исторически. Они мерили прошлое аршином современности. Их мировоззрение было воззрением абсолютизма, где все дано, на самом же деле все становится.

Историки если и видели развитие, то только с поверхности. Для них история России — только история земельных успехов или потерь государства Рюрика. Внутренних процессов становления государства они не замечают, как не замечают главного: развития народа, нации. Но именно народ, нация определяет ход истории, а не та или иная династия. Представитель династии — часто ничего не значащая вывеска, и только, пружины действия скрыты в народе. Мы видим яркие примеры, как Россию развивали, «распасали» не цари Иваны, но и Ермаки, по своей инициативе осваивавшие просторы Северной Азии.