О смелом всаднике (Гайдар) - Борис Александрович Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале 1935 года уехал работать из Москвы в Арзамас, в город, где он когда-то рос и учился. Туда ему переслали письма ростовских пионеров. Митя Белых, Витя Зарайский, Валя Колесниченко и двадцать два их товарища писали Гайдару. Они прочли его рукопись друг другу вслух, всю до конца.
5 марта 1935 года Аркадий Гайдар написал им ответ:
«Дорогие ребята!
Мне из Москвы переслали ваши письма и отзывы на мою повесть «Военная тайна».
Конечно, я был очень обрадован. Повесть выйдет отдельной книгой недели через две. Я уже распорядился, чтобы тотчас же несколько экземпляров были высланы в Ростов — библиотекам имени Величкиной и на «Сельмаш».
Прочтите, обсудите и тогда напишете еще. Одно дело, когда такую совсем маленькую повесть вам читали вслух по частям, и совсем другое, когда каждый прочтет ее сам.
Я отвечаю вам на главный вопрос: зачем в конце повести погиб Алька и не лучше ли, чтобы он остался жив?
Конечно, лучше, чтобы Алька остался жив. Конечно, лучше, чтобы и Чапаев остался жив. Конечно, неизмеримо лучше, если бы остались живы и здоровы тысячи и десятки тысяч больших, маленьких, известных и безызвестных героев.
Но этого в жизни не бывает. Далеко не все так легко, беззаботно и просто делается…
Вам жалко Альку. Валя Колесниченко в своем отзыве пишет мне, что ей даже «очень жалко». Ну, так я вам откровенно скажу, что мне, когда я писал, было и самому так жалко, что порою рука отказывалась дописывать последние главы.
И все-таки это хорошо, что жалко. Это значит, что вы вместе со мной, а я вместе с вами будем еще крепче любить и Советскую страну, в которой жил Алька, и зарубежных товарищей, тех, кто брошены на каторгу и в тюрьмы.
И будем еще больше ненавидеть всех врагов, и своих, домашних, и чужих, заграничных, — всех тех, что стоят поперек нашего пути и в борьбе с которыми гибнут наши лучшие, большие и часто маленькие товарищи.
Вот вам ответ на первый вопрос…
Всем крепкий привет. Мите Белых, Вите Зарайскому, Алексею Подскорину, Рихтер, Вале и вообще всем, у кого на плечах толковая голова.
Я жив, здоров, живу сейчас в городе Арзамасе и работаю, пробуду здесь еще несколько месяцев…
Будьте живы и здоровы вы.
Ваш Аркадий Гайдар».
* * *
Много прошло времени с той далекой поры.
Погиб за прекрасную Советскую Родину Аркадий Гайдар. Возмужали и выросли вчерашние малыши.
Года два тому назад я был в Ростове. В обкоме комсомола мы разговорились с товарищами о прошлых днях и вспомнили ростовских пионеров и «Военную тайну».
— Интересно, — сказал я, — где сейчас все эти мальчишки и девчонки? Помнят ли они Гайдара?
— Я помню, — сказал один из моих собеседников. — Я Митя Белых и работаю в обкоме инструктором.
— Совсем большой! — сказал я с удивлением. — Как идет время! А где Витя? Алексей? Валя?
Митя отвернулся к стене.
— Витя успел вырасти еще до войны, — сказал он. — Он погиб в бою, почти рядом с Гайдаром…
Все замолчали. И я побоялся спросить в этот день, кто еще «успел вырасти до войны», кто остался жив и здоров из тех ребят, что зимой 1935 года горевали и печалились о славной Алькиной смерти.
А через два дня мне сказали, что Алька… жив.
— Как это может быть? — сказал я недоверчиво. — Алька — герой книжный. Жил он и умирал только на страницах «Военной тайны».
— Ну это как сказать, — заявили мне мои собеседники и подхватили меня под руки.
По широкой улице они повели меня вниз, к Дону, сказали: «Подождите, она в этот час всегда выходит с сыном гулять». И правда, я увидел, как медленно спускается к реке молодая женщина.
— Ее зовут Валей, — сказали мне, — Валентиной Степановной Колесниченко, а рядом с ней бежит ее сын, живой шестилетний Алька — малыш с глазами темными и веселыми, как в книжке. Валя тогда, четырнадцать лет назад, была маленькая, беленькая, с косичками, и галстук у нее всегда сбивался на сторону. Давно уже пополнены ряды «первого октябрятского отряда имени мировой революции», о котором писал Гайдар.
— Понятно, — сказал я и остановился под деревом.
И вот я стою, я смотрю…
Мать и сын подходят к реке. Валя садится на скамейку. Алька играет в солдатики, собирает камни и строит грозную каменную крепость на берегу.
Валя встает и подходит к самой воде. Что вспоминается ей? Может, небо, сегодня такое же яркое и синее, как в детстве? Может быть, глаза у Альки такие?
Вдруг крепко-крепко Валя обнимает Альку, и удивленный всадник «отряда имени мировой революции» высоко поднимает головенку, зорко оглядывает небо — все ли в небе спокойно — и неожиданно спрашивает:
— Мама! Почему ты плачешь?
И тогда матери приходится рассказывать сыну все, что написано в этом рассказе, а заодно и о том, как погиб за Родину замечательный писатель и человек Аркадий Гайдар.
Тогда и Смелый всадник утирает кулаком слезу.
— Зачем погиб Гайдар? — спрашивает он. — Я не хочу.
Спокойно и, пожалуй, даже сурово глядя на синее-синее небо, Валя говорит сыну:
— Не плачь! Я тоже не буду плакать. Конечно, лучше, чтобы Аркадий Петрович остался жив… Конечно, неизмеримо лучше, чтобы остались живы все наши советские люди, защищавшие свою Родину в трудный ее час. Но так на войне не бывает. Была война, а они умирали за то, чтобы войны больше не было.
Алька спешно достраивает свою каменную крепость. Солдаты с красными звездами на касках становятся у бойниц. Попробуй сунься!
Улыбаясь, Валя смотрит на сына.
— Тебя никто не посмеет тронуть, малыш, — говорит она. — Мы победили не зря, нас много.
— Кого — нас? — спрашивает Алька. — Мама, мы с тобой кто?
— Мы — простые люди, — отвечает Валя. — Дети, матери, отцы, братья и сестры. И мы не хотим войны.
Успокоенный Алька берется за книгу. Вот он сидит рядом с матерью над Доном, на берегу. Клены на набережной стали как будто выше, и тихое течение реки еще спокойней. Алька читает. На коленях у него книга про Чука и Гека.
★
Легенда
Никто не знает точно, как он погиб. Свидетелей последнего боя Гайдара в живых не осталось. Полковник Орлов, с боевой группой которого Аркадий Гайдар вышел из Киева и попал в окружение, писал о нем скупо: «Это был человек исключительной честности, сердечности и отваги. В долгие дни наших военных тягот
