Книги, которые читают наши дети, и книги, которые им читать не следует - Юрий Юрьевич Поринец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При чтении стихотворений Остера так и кажется, что дети состоят из одних недостатков – они хитрецы, воришки, обжоры, жадины, склонны к подлости. Плохо, на наш взгляд, здесь не то, что дети-читатели могут послушаться «вредных советов», понять их буквально, этого, конечно же, не произойдет. Понятно ведь, что авторская оценка такого поведения отрицательна. Плохо то, что образ ребенка в стихотворениях безобразен. Причем цели поэзии здесь уже не важны.
Есть верное средство понравиться взрослым:
С утра начинайте орать и сорить,
Подслушивать, хныкать, по дому носиться,
Лягаться и клянчить подарки у всех.
Хамите, хитрите, дразните и врите,
А к вечеру вдруг перестаньте на час, —
И сразу, с улыбкой растроганной глядя,
Все взрослые вас по головке погладят
И скажут, что вы замечательный мальчик
И нету ребенка приятнее вас.
<…>
Заведи себе тетрадку
И записывай подробно,
Кто кого на переменке
Сколько раз куда послал,
С кем учитель физкультуры
Пил кефир в спортивном зале
И что папа ночью маме
Тихо на ухо шептал.
Чрезвычайно сомнительной представляется «Книга о вкусной и здоровой пище людоеда». Здесь шутки писателя становятся неприятными. Приведем некоторые «рецепты»:
«Кривляка в собственном платьице
Снять с кривляющейся девочки сандалики и уложить ее на блюдо, вымазанное горчицей. Сандалики можно съесть потом, на закуску».
«Сосиска со скромницами
Трех застенчивых девочек положить на тарелку рядом с сосиской и стыдить, пока не подрумянятся. Тут-то и съесть».
«Вонючка с ванилью
Никогда не мывшегося мальчика остричь наголо, посыпать ванилью, побрызгать одеколоном и проглотить, зажав нос себе и ему».
Книги Г. Остера угождают вкусам современных детей, но вот нужно ли детям их читать?
Наверное, трудно представить себе раннее детство без стихотворений Агнии Барто (1906–1981), Сергея Михалкова (р. 1913), Самуила Маршака (1887–1964). В их произведениях нарисован образ счастливого детства в окружении мамы и папы, бабушки и дедушки, братьев и сестер, приятелей, птичек, зверят и любимых игрушек.
В этом мире если и происходит что-то плохое (поднялась температура, потерялся щенок, нужно стричься, делать прививку или отправляться спать, когда так не хочется прерывать игру, в школе поставили плохую отметку, сломалась или потерялась игрушка, не дают покормить поросят, кто-то обидел во дворе), то это не нарушает общего радостного настроения, а скорее его подчеркивает, ведь все обязательно хорошо закончится.
Эта уютная, теплая атмосфера в стихотворениях как будто распространяется на все, с чем ребенок соприкасается. Писатели делают мир понятным ребенку, похожим на него. Поэтому, например, у Маршака звери совсем не похожи на хищников из «Крокодила», да и название цикла – «Детки в клетке» – говорит о многом. Животные здесь действительно ведут себя как дети:
Вы разве не знаете папы —
Большого рыжего льва?
У него тяжелые лапы
И косматая голова.
Он громко кричит – басом,
И слышно его далеко.
Он ест за обедом мясо,
А мы сосем молоко.
«Львята», С. Маршак
В стихотворениях Барто, Михалкова, Маршака переживания ребенка изображаются как будто изнутри, весь мир мы видим его, а не своими, взрослыми, глазами (многие произведения написаны от лица ребенка). Причем в них мы сталкиваемся и с особенной детской речью, и с детскими выдумками, и с детским удивлением перед всем новым, необычным.
Ритм многих стихотворений похож на день маленького ребенка, наполненный множеством впечатлений, сменяющих одно другое. Читая эти стихи, так и хочется пуститься в пляс, попрыгать на одной ножке в такт ритму, вести себя по-детски. Наверное, это ощущение знакомо всем родителям, всем, кто играл с детьми, заражаясь их отношением к миру, их настроением.
Многие произведения напоминают небольшие жанровые сценки, читать которые ребенку необычайно интересно (например, «Кот и лодыри», «Про одного ученика и семь единиц», «Мастер-Ломастер», «Усатый-полосатый», «Багаж» С. Маршака; «Мы с Тамарой», «Я выросла», «В театре» А. Барто; «Прививка», «Тридцать шесть и пять», «Грипп» С. Михалкова).
Есть у Маршака и Михалкова и целые сказочные истории. Это и «Дядя Степа» С. Михалкова, и «Тихая сказка» С. Маршака. Есть и сказочные пьесы: «Зайка-зазнайка» С. Михалкова, «Терем-теремок», «Петрушка-иностранец», «Двенадцать месяцев», «Кошкин дом» С. Маршака. Есть и переделки зарубежных сказок: «Три поросенка» Михалкова, «Старуха, дверь закрой!», «Мельник, мальчик и осел» Маршака. Последнему, к тому же, принадлежат любимые детьми переводы из чешской, латышской и, конечно же, английской народной поэзии. Это и знаменитые «Шалтай-Болтай», «В гостях у королевы», «Мэри и баран», «Веселый король», «Дом, который построил Джек» и много-много других.
Иногда стихотворения Барто, Михалкова и Маршака перегружены нравоучениями («Пожар» Маршака, «Фома», «Мимоза» Михалкова, «Песенка про Петю» Барто). Как правило, по художественному уровню они значительно уступают лучшим произведениям писателей. (Обычно дети такие стихи не любят.)
В одном из них – стихотворении Барто «Медвежонок-невежа», мы читаем:
Медведица бурая
Три дня ходила хмурая,
Три дня горевала.
– Ах, какая дура я —
Сынка избаловала!
Здесь же описывается конфликт папы с мамой по вопросу о том, нужно применять телесные наказания к сыну или нет. В конце же автор указывает на то, что «такие мишки есть среди ребят». Вряд ли об этом необходимо читать детям. Иногда воспитательные стихи могут привести к обратному эффекту.
Замечательную во многих отношениях, любимую детьми «Сказку о глупом мышонке» напрочь портит конец:
Прибежала мышка мать,
Поглядела на кровать,
Ищет глупого мышонка,
А мышонка не видать.
А ведь дети уже успели полюбить
