Моя судьба - Ники Лауда

Нет, точно нет. Скорее всего, у меня талант к языкам, но и он работает только при соответствующей мотивации. Я должен быть убежден, что язык будет мне полезен, тогда я его быстро осваиваю. Как, например, английский в самом начале карьеры гонщика, или итальянский в первый год в Ferrari. Но вот что касается испанского, я уже бастую, хотя живу на Ибице, а Марлен больше говорит на испанском, чем на любом другом. Мне достаточно, что я могу заказать кофе в Сан Ойлалия — con leche,[32] вот это важно.

Но посредственностью и бесталанностью твою сущность не объяснить. Даже те, кто не являются твоими поклонниками, могли бы предположить в тебе наличие нескольких специфических качеств.

Быстрота мысли и желание мыслить логически. Я часто оцениваю ситуацию быстрее, чем остальные люди. Я часто на шаг впереди. На переговорах снова и снова случается, что пока мой оппонент медленно изучает основы проблемы, я уже давно размышляю о ее решении. Когда другой, наконец, начинает объяснять ситуацию, мне становится плохо. Ох, почему же этот парень такой медлительный? Я также думаю, что хорошо могу определять взаимосвязи. Некоторые вещи я могу представить себе наглядно. Например, могу уставиться на человека, который в чем-то запутался. А внутренним зрением вижу, как он мчится в неверном направлении. Я думаю: как же он этого не видит?

Есть люди, которые считают, что ты не только двигаешься не туда, но на своем Boeing 737 еще и летишь не туда…

…это, должно быть, господа из Austrian Airlines.

Давай лучше подробнее поговорим о твоей системе. Ты же создал верную основу для жизни. В первую очередь бросается в глаза то, как ты обращаешься со временем. Гоночная трасса, перенесенная в жизнь — как будто все время включен секундомер. Но это можно воспринимать и как очень неуютный способ. Можно было бы сказать: ты изнурен, сделай лучше остановку в боксах!

Внешность обманчива. Очевидно, что выигрыш времени — это основа моей системы. Время я вношу в свой счет по бесконечно высокой стоимости и поэтому обхожусь с ним бережнее, чем многие другие люди. Так я поступаю в профессиональной жизни — как гонщик и как предприниматель — постоянно оказываю давление и сокращаю затраты времени в каждой детали. Я обхожусь со временем так же рационально, как скупой с деньгами. Другим это может казаться суетой, стрессом или невозможностью перевести дыхание, но внутри я совершенно спокоен, поскольку все происходит полностью в соответствии с планом. Это служит лишь тому, чтобы спасти лучшую часть моего времени.

Это выражается, кроме всего прочего, еще и в том, что у тебя прямо-таки болезненное стремление к пунктуальности, и ты никого и ничего не можешь ждать.

Речь идет не о терпении или нетерпении, речь только об эффективности. Я приучил себя работать быстро и действенно и сжимать по возможности больше сроков и работ в определенный период времени. Если ты не пунктуален, все рушится. Кроме того, это приятно и практично: если я пришел на встречу на десять минут раньше, я опять сделал первый шаг, я лучше настроен, чем тот, кто появляется в последний момент с высунутым языком.

В качестве директора предприятия ты имеешь репутацию «жаворонка», но лишенного юмора.

«Жаворонок», «сова», это все равно, значение имеет лишь распределение сил. В семь утра я уже просыпаюсь, и дела начинаются незамедлительно. Когда я в Вене, то прихожу в бюро в полвосьмого, и очень раздражаюсь, если сотрудник, который должен начать в 8:30, приходит в 8:32. Если он в качестве извинения приводит факт, что вчера переработал три часа, я отвечаю, что он должен эти три часа себе зачесть, но начало работы все равно в полдевятого.

Все, кто имел честь быть гостями на твоем частном самолете, знают твою щепетильность.

Было бы смешно, отдавать огромные деньги за Lear Jet, чтобы потом попусту тратить время. Поэтому Марлен практически никогда не летает со мной. Ей больше нравится выпить кофе перед вылетом, пошататься по магазинам «Duty Free», потом покурить в полете…

…ты тиран и скупой хозяин. На борту нечего выпить и нельзя ходить в туалет.

В Lauda Air я — гостеприимный хозяин. Там есть много чего выпить. На частном самолете я — путешествующий по делу, и если случайно кто-то летит со мной, он получает шанс сэкономить время, и не более того. И туалет в маленьком самолете не так уж приспособлен для использования.

Поэтому и пить нечего, не так ли?

Я никого не заставляю… И так со мной очень редко кто-то летает, так что особо и говорить не о чем. Меня сводит с ума планирование поездки так, чтобы большой ценой экономить время — а Lear Jet как раз такой — и потом из-за какого-то копуши терять несколько минут. Вот Вилли Дунгль обладает талантом забывать паспорт в чемодане, который за несколько часов до этого уже погружен помощником пилота…

…вот на таких волнующих событиях и разбивается феномен Лауды, комета сгорает. Вилли говорит на паспортном контроле: «Ох, а мой паспорт в самолете…»

Ну с ним уже стало намного лучше. Кроме того, я все время спрашиваю его: «Вилли, где паспорт?»

Итак, ты выигрываешь минуту за минутой. Ты экономишь их благодаря самой дорогостоящей системе поездок, которую только может позволить себе сегодня человек, благодаря точному распределению, благодаря сжатию сроков встреч, искусственной суете, понуканию своих партнеров и работников. Что ты делаешь с сэкономленным временем?

Ничего. Ничего не делаю, и это нормально. Я мчусь на Ибицу и счастлив завоеванным в борьбе временем — одним днем, двумя, в лучшем случае даже тремя. Более трех дней я практически не выдерживаю, вновь начинаю беспокоиться и мне нужно действие. Ибица чудесна, но если я должен оставаться там долгое время, то чувствую себя как под арестом и оторванным от мира…

…вероятно, в противоположность Марлен.

Она счастлива на Ибице и наслаждается этим. У меня совсем другая жизнь. Я могу жить только на достижение результата, мне требуется давление, прессинг — и поэтому время от времени спокойные денечки.

Так что можно сказать — ты работаешь с огромным напряжением, чтобы получить время на отдых, которого тебе не потребовалось бы, будь твой темп несколько более нормальным.

Ну, это преувеличение. Моя система позволяет мне много делать и, несмотря на это, сохранять определенную долю независимости. Гулять, бегать, спать, предаваться безделью, встать на катере где-нибудь на якорь и просто поразмыслить или только подремать — это исключительно ценно. Так я избегаю сложных систем, чтобы сохранить мои характерные черты и собраться с мыслями. Так я могу сохранять хорошую физическую форму, несмотря на всю загрузку по работе, и голова тоже не скучает… Обширное распределение: сегодня — напряженная работа, завтра — полное расслабление, дает гораздо лучший результат, чем длительная путаница. Я ненавижу копошение, небольшие порции, ожидание и неразбериху. Великий баланс между давлением и расслаблением — от этого все зависит.

В какой степени на твою жизнь влияет известность? Это скорее преимущество или недостаток?

Я знаю, что нижеследующее будет воспринято многими как задирание носа или высокомерие: я воспринимаю на 95 % негативно мою принадлежность к известным персонам. Быть узнанным, услышать лесть не дает мне ничего, ровным счетом ничего. Честолюбие — это врожденное качество, оно не связано с тем, чего ты действительно добился. Я думаю, что оно у меня выражено минимально, и поэтому я совершенно не получаю преимуществ от так называемых блестящих сторон известности.

Единственно, остаются полезные побочные эффекты — некоторые вещи для меня могут быть улажены быстрее или лучше, чем для тебя. Если, например, полиция поймает меня на превышении скорости, то мои шансы лучше, чем у тебя. Я скажу: «Господин инспектор, мне надо тренироваться перед следующим Гран-при. Чему же я научусь, если буду тащиться на автобане со скоростью 130?» Тогда он засмеется и отпустит меня. Но этот вид преимуществ, пожалуй, двадцать раз компенсируется теми недостатками, что за тобой везде наблюдают. Чудесное исключение — Америка, там меня вряд ли кто знает. В отеле Westin в Сиэтле человек за стойкой спросил, Ники — это имя или фамилия? Я чуть его не расцеловал.

Типичная ситуация. Я вижу уголком глаза, как люди шушукаются, говорят обо мне, как один готовит листок бумаги, останавливается, размышляя, подойти ко мне сейчас или немного погодя. В тот момент, когда я беру чашку с кофе, он собирается с духом. Я ставлю чашку, вижу, что у него только бумажка, но нет ручки. Он идет к другому, спрашивает, нет ли у вас ручки, тот отвечает, что это вовсе не Лауда, да нет же, это Лауда, я как раз хотел получить автограф и т. д. Все вырастает в сложный процесс. Никто не идет прямиком ко мне, говоря: «Пожалуйста» и «Спасибо», всегда происходят такие вот обрамляющие действия.