Вызов принят - Чарльз Ингрид

Пепис открыл рот. Это что — нарушение договора? Удар в спину? Впрочем, от этих союзничков можно было ожидать всего. Он непроизвольно сжал руку в кулак и полыхнул зелеными глазами:

— В таком случае мне придется объявить о прекращении действия нашего договора.

Император не предполагал, что траки умеют смеяться, но сейчас… сейчас он видел собственными глазами наглый, неприкрытый смех Трикатады. Она совсем не сдерживалась — её лицевая маска ходила ходуном, а великолепные панцирные крылья тряслись и щелкали друг о друга:

— А каким же способом вы собираетесь осуществить это, Пепис? За это время наши миры успели так крепко переплестись друг с другом! Ваше оружие — это наше оружие. И потом, разъединиться — это означает остаться наедине с ат-фарелами… Я думаю, что сначала вам стоит навести у себя порядок, а потом уже ссориться с нами. Мы будем ждать с нетерпением. — Трикатада величественно наклонила голову, и экран погас.

Пепис отвернулся от экрана и трясущимися руками расстегнул булавки на своей мантии. Уступить влияние в Доминионе тракам? Если даже Шторм в ближайшее время отыщет Святого Калина и беспорядки прекратятся, это не решит ничего. Только безусловное влияние на Конгресс Доминиона могло удержать императора у власти. К тому же, Трикатада вполне недвусмысленно намекнула ему на захват траками Мальтена под видом введения военного положения на планете. Видимо, этот разговор — только первый в цепи таких же неприятных и дерзких. Очень, очень многое в этот момент зависело от Шторма. Если блокировка памяти, установленная Пеписом, перестанет работать, когда Джек окажется вне пределов досягаемости Баластера, командир рыцарей станет как раз тем орудием, в котором так нуждается Пепис.

Но время не ожидало, и император, задумчиво посмотрев на себя в зеркало, поправил мантию и опять застегнул бриллиантовую булавку. “Я верну вам вашего Святого, дорогие уокеры, — подумал он. — А еще — я верну себе почти утерянное царство”. Итак, впереди у него была встреча с тишайшими уокерами, которые громко и настойчиво расшатывали трон.

Джек проснулся и ощутил горький вкус модрила на губах. Пустая склянка от снотворного была зажата в его кулаке. Он разжал пальцы и бросил на пол розоватый полупрозрачный пузырек. В эту ночь он победил. Его сны и его воспоминания после пробуждения остались с ним. Программа, внедренная в его мозг Пеписом, то и дело давала о себе знать. Память, как рваное полотнище военного флага, зияла дырами. Это обстоятельство досаждало ему и днем, но особенно плохо Шторм чувствовал себя ночью. Конечно, модрил был не лучшим из имевшихся в арсенале медицины средств, но другие снотворные просто не действовали, а для того, чтобы хоть как-то восстановить свою память, стоило пойти и на больший риск. Джек давно понял, что рано или поздно его память вернется окончательно, его волновало другое — в любой момент он мог совершить непростительную ошибку в разговоре с Пеписом или Баластером.

Джек встал и прошел в ванную. В коридоре он невольно остановился: тонкий, ни с чем не сравнимый запах духов висел в воздухе. Может быть, пока он спал, к нему снова приходила Элибер? Джек прошелся по коридору. Нет, видимо, этот запах ему просто почудился. Он не видел Элибер уже несколько дней, хотя Лассадей говорил ему, что она во дворце и недавно приходила примерять свой бронекостюм.

Джек включил душ, и упругие струи воды приятно забарабанили по коже. Шторм вспомнил все и попрежнему не мог жить без Элибер, но он не знал, как сказать ей об этом. Слишком уж много ушей было вокруг, ушей длинных и грязных, жадно слушающих каждое его слово. Наверное, пока ему оставалось надеяться на то, что Элибер сумеет позаботиться о себе сама, как она делала раньше.

Пепис и Баластер решили разыграть перед уокерами маленькое представление, видимо, надеясь таким манером утихомирить их. Джек был знаком с организацией уокеров совсем не так хорошо, как Джонатан, Динаро или секретарша Калина Маргарет, — но он хорошо понимал, что сейчас миссионеры паникуют и то, что годами упорного труда наработал Святой Калин, находится в опасности. Джек подозревал, что на ту удочку, которую собирается закинуть император, уокеры не клюнут, и именно поэтому хотел сам присутствовать на сборище. Пепис, как всегда, издал дурацкий указ, ясно гласящий: “Никаких бронекостюмов!” Если бы на месте императора оказался Шторм, он издал бы совсем другой указ: “Никаких траков!”

Итак, сегодня состоится официальное воскрешение Джека. Триадский Трон объявил, что он умер, и справил пышные похороны за много месяцев до того, как хитрому Пепису удалось выследить его и доставить на Мальтен как изменника и дезертира. Итак, это будет день решительных действий. Джек подумал и надел свою военную форму со знаками отличия командира рыцарей Доминиона.

Элибер постояла перед зеркалом и решила надеть закрытое платье. Проходя по комнате, она как бы со стороны наблюдала за собой. Что с ней случилось? Она двигалась, как дешевая, грубо сработанная кукла. Видимо, ей надо было рассказать о случившемся Джеку. Что с того, что сейчас он почти не помнил ее? Шторм всегда был джентльменом, и вряд ли программа, введенная в его мозг Пеписом, могла лишить его этого качества. Джек убьет Вандовера, чего бы это ему ни стоило. И все же… Все же, она не сможет попросить Джека отдать свою жизнь за нее. К тому же, Баластер мог обыграть Шторма — что ему стоило ей же, Элибер, нашептать на ухо приказ уничтожить командира рыцарей Доминиона, пока тот размышляет, как получше провести эту операцию?

Элибер отвернулась от зеркала. Она не могла выдержать своего собственного взгляда. Как она могла проиграть? Как она могла позволить Баластеру внедрить в свои мысли грязные и черные семена?

Раздался звонок. Элибер подбежала к двери и быстро раскрыла ее, ожидая увидеть Шторма. “Джек, ты пришел раньше времени!” — хотела было сказать она, но запнулась на полуслове: перед нею стоял Баластер.

Сегодня он был в парадном серо-голубом костюме, и выглядел как одно из тех ядовитых лезвий, которые она временами прятала в своей одежде.

— Леди! — обратился он к ней тоном, который заставил Элибер вздрогнуть. “Ну да, — подумала она, — он всегда говорит леди, а думает шлюха”.— Вы ждали кого-то другого?

Элибер усмехнулась:

— Старые привычки живут долго. Что вам нужно? — она отошла от двери, постаравшись сохранить дистанцию между собой и им.

— О, совсем немного. Я хотел бы попросить вас пройти со мной в зал. Пепис тоже спустится туда в ближайшее время.

— Я могу дойти и без вашей помощи, — отрезала Элибер.