Дорогами илархов. Книга вторая. Персидский поход - Сергей Анатольевич Шаповалов

своих соплеменников? – не сдержал возмущение Исмен.

– Один народ, – согласился Клит. – Только деньги поделить между собой не могут уже много столетий. Да кто их поймет – этих торгашей.

Послышались стоны. Вдоль дороги ставили кресты, сколоченные из бревен. На крестах висели люди.

– Что они делают? – спросила с негодованием Томирис.

– Распинают пленных. Приказ Александра. В устрашение непокорным.

– Они умрут?

– Конечно. Но не сразу. Будут умирать долго и мучительно.

– А нельзя их просто убить без мучений? – вслед за Томирис возмутился Исмен. – Вся их вина в том, что они хотели отстоять свободу, и сражались честно.

Клит мрачно поглядел на него.

– Свобода нынче дорого стоит. Они проиграли свою свободу. Вот, умрут – и будут свободными.

Он пошел дальше проверять посты.

– Не по себе мне становится, – поежилась Томирис.

– И я не ожидал такой жестокости от Александра, – поддержал ее Исмен.

Они подъехали ближе. Воины поднимали крест с очередным пленником. Нагой юноша стонал, сквозь стиснутые зубы.

– Яме! – крикнула Томирис.

– Остановитесь! – приказал Исмен, спрыгнул с коня и подставил плечо несчастному. Томирис принялась обрезать веревки, крепившие руки к перекладине.

– Что вы делаете? – недовольно окликнули их палачи.

– Это наш пленник, – сказал им Исмен, опуская обмякшее тело юноши на землю.

– Кто он? – рядом возник Черный Клит.

– Один из воинов храма, – ответила Томирис.

– Зачем вам его избавлять от наказания?

– Этот юноша спас Софита, сына Листриппа.

– Думаете, его за это нужно пощадить?

– Да! – разом потребовали Томирис и Исмен.

– Тогда уносите его поскорее, пока кто-нибудь не доложил Александру. Гегемон придет в бешенство. Сейчас он подобен разгневанному Зевсу.

Яме стало немного легче. Он оперся спиной о серый валун. Исмен протянул ему флягу с водой. Юноша жадно выпил все до капли. Слабо улыбнулся.

– Спасибо. Вы отплатили мне добром за добро. Я спас вашего друга.

– Мы знаем, – сказал Исмен. – Нашли Софита в коморке, где ты его спрятал.

– А что с Птоло? – спросила Томирис. – Его тоже надо освободить.

– Не беспокойся, – вздохнул Яме. – Он уже свободен. Погиб, как и подобает воину храма: с оружием в руках.

– Мы поможем тебе сесть на корабль и отправиться в Карфаген, – пообещала Томирис.

– Зачем? – удивленно посмотрел на нее Яме. – Меня побьют камнями. Я опозорился: не смог защитить храм Мелькарта. Спросят: почему ты остался в живых, когда все жрецы пали, а само святилище осквернено?

– Постой, а где ваша сестра? – вспомнила Томирис.

– Отплыла в Карфаген вместе с другими женщинами. Она первая проклянет меня, увидев живым.

– Что же теперь делать? – развела руками Томирис.

– Хороший нож, – улыбнулся Яме.

Исмен даже не почувствовал, как тирийский юноша вынул его кинжал. Томирис даже ахнуть не успела. Яме ухватил кинжал двумя руками, направил к себе острие и со всей силы вонзил в грудь.

– Остановись! – Исмен выдрал кинжал из груди юноши. Темно-красная струя хлынула из раны.

– Спасибо вам…, – прошептал он, давясь собственной кровью. Судорога пробежала по телу, и он затих.

– Эх! – недовольно качнул головой Черный Клит, вновь оказавшись рядом. – Освободили? Идите отсюда поскорее. Тело я отдам похоронной команде. Они его кремируют.

Томирис всю трясло. Она не могла плакать, а только ежилась и судорожно дергала плечами. Исмен молчал.

– Что, опять смерть увидели? – понял все Фидар, когда они подъехали к шатру Уархага.

– Помнишь тех двух братьев? – спросил его Исмен.

– Воины храма?

– Один из них только что зарезал себя моим ножом. Мы его с креста сняли, думали, что спасли… А он взял мой нож, так просто, с улыбкой всадил его себе в грудь…

– Да, – печально протянул Фидар. – К смерти привыкнуть невозможно, хоть и встречаешь ее каждый день. А что сделаешь? Такая вот она – война.

Газа

Военный совет собрался во дворце правителя Тира. Командиры внимательно выслушали текст письма Дария, где он предлагал выкуп золотом и землями до самого Евфрата, согласен был на вечный мир и обязался выполнять договор неукоснительно. Когда чтец закончил, Александр предложил высказаться командирам. На правах старшего, слово взял Парменион.

– Филипп поднял Македонию с колен и сотворил из нее великую державу. Он организовал новую армию, дисциплинированную и непобедимую.

– К чему ты это говоришь? – спросил Александр. – Я, разве, ничего не сделал для Македонии?

– О тебе я и хотел сказать далее, – невозмутимо ответил Парменион. – Ты подхватил его копье и воткнул в берег Фригии. Твой отец хотел отвоевать у Персии Лидию, Фригию, все Ионические города, вплоть до Киликии. Но ты сделал больше. Ты превзошел замысел отца. В руках твоих уже Финикия. Сам Дарий дарует тебе Айгюптос. Что же еще более? На твоем месте я бы согласился.

– Вот, поэтому ты не на моем месте, – мрачно ответил Александр, чем очень задел старого воина. – Я не нуждаюсь в подачках того, кто удирал от меня, бросив свое оружие и своих подданных. Я сам возьму все, что мне нужно. И пусть попробует мне не отдать.

– Но, Александр, – взмолился Парменион. – Армия два года проводит в сражениях и изнурительных переходах. Воины устали.

– Когда Дарий будет разгромлен окончательно, и ничто не будет угрожать моей империи, тогда я позволю воинам отдохнуть. А нынче усталость – сродни предательству. Кто из вас устал? – обвел он грозным взглядом командиров.

– Мы все с тобой! – заверил его Гефестион.

– Пока сердце бьется, а рука держит копье, мы последуем за тобой. Хоть в страну Аида, – воскликнул Птолемей.

– Мы с тобой! – закричали все.

– Парменион, отправляйся обратно в Дамаск, – мягко, но холодно обратился Александр к полководцу.

* * *

Зеленые благодатные земли заканчивались, переходя в знойную безжизненную пустыню. Прямо на границе жизни и смерти стоял укрепленный город Газа37.

Вернулись разведчики. Аристон докладывал Александру:

– Город хорошо подготовлен к осаде. Воды и продовольствие запасено в достатке. Сатрап Батис призвал наемников из набатеев. Хорошо платит им.

– Батис отказался сдать город? – попросил уточнить Алексадр.

– Даже не желал выслушать условий. Не прикоснулся к твоему посланию.

– Кто он такой, этот Батис? – поинтересовался Александр у Гефестиона.

– Жестокий самодур, и очень предан Дарию. Он – евнух.

– Евнух? – удивился Александр. – Почему в Персии евнухи оказываются на высоких постах?

– Персы говорят, что даже самый стойкий и преданный слуга продаст господина за золото, надо только назначить достойную цену. Другой способ – соблазнить красивой девушкой. При виде золота еще можно устоять, но от чар красоты избавиться невозможно. Все войны из-за женщин. Вспомни, из-за кого началась Троянская война? Прекрасная Елена – причина гибели стольких героев… А евнухам женщины не нужны. Золота и власти у них достаточно. Они, как верные псы готовы умереть за