Убийство в старинном особняке - Андрей Волковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выехав из леса на каменистое поле, усеянное мелкими скалами, кучер повернул в сторону и остановил лошадь у небольшого ручейка.
– Давай здесь передохнем от тряски? Я лошадь почищу, экипаж тоже в порядок приведу, а то как-то стыдно даже по городу в таком виде ехать.
Скай, которому не терпелось избавиться от общества пленника и поскорее запустить зубы в ломоть настоящего свежего хлеба, хотел было поспорить. Но остановил себя. Это для него Скалки – крошечный городок, в который он, скорее всего, никогда не вернется. Поэтому мнение здешних обывателей волновало его в самую распоследнюю очередь. Для Пита же это город детства. У него тут знакомые. Да и вспомнить, как весело он смеялся с румяной Олси из таверны… Можно и потерпеть, если товарищу хочется выглядеть хорошо.
Волшебник вылез из повозки и с наслаждением потянулся.
– Тогда я костер разведу. Мы вроде брали с собой коренья? Заодно и перекусим.
Глава тринадцатая
Пропажу пленника заметили не сразу. Казалось бы, только что он подсматривал за происходящим через неплотно закрытую дверцу. А теперь дверца была открыта и внутри экипажа никого не было.
Пит помянул лешачью мать и принялся озираться. Каменистая пустошь с редкими кустиками – не лучшее место для побега. Но беглеца нигде не было видно.
– Засел где-нибудь за скалкой и ремень о камень пилит, – догадался кучер. – Надо найти его, пока не освободился, а то он нам снова устроит веселье.
Скай кивнул.
– Привяжи поводья вон к тому стволику. Вроде его так просто не сломать?
– Так отвяжет же.
– Нет, об этом я позабочусь, – уверил волшебник, растирая ладони.
Колдовать опять предстояло много, и Ская это вовсе не радовало. Сначала он наложил Нерушимость на поводья, потом дополнил Окаменением на узлы. Чары Окаменения разрушить можно, но только если вложить больше силы, чем было применено при их создании. Вряд ли у одержимого сейчас хватит на это прыти.
Потом Скай создал Особый взгляд. Тускло-зеленый след одержимого был не слишком броским, но вполне заметным. Он петлял меж кустов к ближайшей скале-малютке.
За первой скалой беглец скатился в овражек, пробежал по нему и укрылся за следующей.
Сунувшийся следом Скай поскользнулся на мелких сыпучих камешках и съехал вниз на заднице. Кажется, штаны все же уцелели, но проверять было некогда. Пит спускался осторожнее, но все равно проехался на корточках по каменной крошке пару метров. Хотя бы на ногах удержался – и то ладно.
К счастью, сил у беглеца хватило только до следующей скалки. Там погоня его и настигла. Он почти уже сорвал с пальцев бинты, но руки еще оставались спутанными. Скай убрал чары Особого взгляда и посмотрел на пленника укоризненно. Злиться на безумца всерьез у волшебника не получалось, невзирая даже на головную боль и резь в глазах. А вот Пит был зол не на шутку. Примерился даже отвесить беглецу пинка, но тот сжался в комок, прикрываясь связанными руками, и кучер остановился.
– Вот и какого лешего ты убежал? Все равно же догоним, – произнес Пит, не надеясь на ответ. Таким же тоном он порой отчитывал кобылу.
Но внезапно пленник ответил:
– А вдруг получилось бы? Вы страшные! – И снова замолк, испуганно зыркая на удивленных парней.
Глаза у него были напуганные, но уже не безумные. Просто больные глаза очень уставшего человека.
– Ладно, пойдем обратно, раз уж не получилось, – примирительно сказал Скай.
– Но руки я тебе обратно замотаю, – сурово добавил Пит.
– Не надо, – попросил пленник. – Я не буду колдовать.
– Так я тебе и поверил, – возмутился Пит. – Я тебе что сделал вообще, что ты на меня попер?
– Вы меня заперли! – жалобно ответил одержимый. – Я разозлился. А дух сказал, что нужно тебя убить. С ним нельзя спорить, он сильнее.
– А если он тебе и сейчас что-нибудь такое скажет? – поинтересовался Скай.
– Он ушел. Выжал меня, как тряпку, и убежал, – пожаловался пленник. – Наверно, ему тоже больно, когда он внутри.
Это было похоже на правду. Но верить одержимому до конца волшебник не спешил.
– А если вернется? – спросил Пит, тоже настроенный скептически.
– Он не может уйти далеко от особняка, – возразил пленник. – Кажется, ему нужен волшебник, чтобы разорвать какую-то связь. Но я не совсем понял, что это. Он мне не объяснял, я просто словно бы подслушал.
– А ты разве не волшебник? – не поверил Пит. – Колдовал-то как взаправдашний.
– Нет! – почти расплакался одержимый. – Это от духов. Ну, других духов, не страшных! Я могу прятаться. И дорогу путать, как Леший. А колдовать я не умею. Это он, когда во мне, колдует, и от этого мне очень плохо. А ему этого мало. Ему нужен настоящий волшебник! Когда он перешел в того, другого, я думал, что все. Он нашел того, кто ему нужен, и оставит меня в покое. Но он вернулся совсем злой. Хотел убить слугу и поймать волшебника. А когда не получилось, убежал.
– Зовут-то тебя как? – спросил Скай, которому история показалась вполне убедительной.
– Ник.
– Пойдем, Ник. Перекусим и подумаем, что делать дальше.
– Но смотри без фокусов! – погрозил кулаком Пит. – А то тюкну топором в порядке самообороны – и дело с концом.
– Да и тюкни, хоть мучиться больше не бу- ду, – устало ответил пленник, то ли огрызаясь, то ли всерьез. Кажется, он и сам это не вполне понимал.
У костра Скай все-таки снял ремень и повязки с рук Ника, хотя кучер смотрел на это неодобрительно и напоказ держал топор под рукой. Одержимости сейчас в пленном действительно не чувствовалось. А фокусы с невидимостью с волшебником не проходили. Вообще, уловки нечисти уступают настоящему волшебству в прямом противоборстве. Хотя, конечно же, иметь их в дополнение к основному арсеналу Скай бы не отказался.
Рассказ Ника о том, как он попал в особняк и оказался на пыточном столе безжалостного господина Юстиниана, вполне совпадал с тем, что успел понять и сам Скай. Только Ник не знал, что Юстиниан мертв: пропустил все самое интересное, пока его тело привыкало к подселенным духам. Их стремлений он, кстати, совсем не ощущал. Голосов тоже не слышал. А вот болели знаки гораздо сильнее, чем должны бы болеть порезы такой глубины. Из чего Скай сделал закономерный вывод, что так тело реагирует на вселение чужеродных сущностей. А потом появился совсем другой дух – и вот с ним
