Административные рынки СССР и России - Симон Кордонский

В тоже время есть и частные интеллигентские торги, выражающиеся в относительно замкнутых отношениях между типами, упорядоченными рис . Таковы, в частности, отношения между авторами, критиками, публицистами и рефлектирующими авторами, логика которых представлена на рис .

В рамках этих отношений авторы, имеющие почетные звания и должности, претендуют на монопольное положение в курируемой ими области творчества, будь то техническое изобретение или жанр прозы. Монопольное положение авторов либо поддерживается неинтелигентными критиками, либо подвергается сомнению интеллигентными интерпретаторами. Рефлектируюшие авторы и публицисты в разной степени и формах претендуют на монополию авторов, которые защищаются от попыток оспорить их положение специфическими для административного рынка методами, такими как ограничения на публикации и на деятельность.

*_Рисунок 66._ Структура авторско-критического торга*

Естественно, в творческой среде возникают посредники в торге, которые составляют высший слой богемы, научной или художественной.

Другой тип торга образован отношениями между авторами, потребителями, самодостаточными авторами и активистами художественной (научной, технической) самодеятельности. В рамках этих отношений авторы борются с активистами творческой самодеятельности и самодостаточными авторами за доминирование над потребителями, в то время как потребители выражают свое приятие или неприятие как авторам, так и другим действующим лицам торга, принимая (покупая, читая, смотря) их продукцию или не покупая. В этих отношениях формируются посредникислой художественной (научной, технической) богемы, через которых действующие лица пытаются достичь свои цели.

*_Рисунок 67._ Структура авторско-потребительского торга*

Третий вид торга, специфической для интеллигентского пространства, определяется отношениями между критиками, потребителями, профессиональными критиками и элитарными потребителями.

*_Рисунок 68._ Структура потребительско-критического торга*

В рамках этого вида торга критики навязывают потребителям свои интерпретации состояния интеллигентского административного рынка (кто на нем главнее, а кто художественнее или научнее), в то время как потребители принимают их оценки, или не принимают, что выражается в переписке между редакциями журналов и их читателями. Разделы "переписка с читателями" представляют внешнее выражение этого торга. Естественным образом при этом возникают посредники - третий слой богемы, которые принимают участие в торге, способствуя или противодействуя публикациям тех или иных писем и организуя их обсуждение.

При либерализациях и перестройках изменяется структура пространства интеллигентности. Это в первую очередь проявляется в потере своего значения структурообразующей диагональю. Классика, ее интерпретаторы и почитатели уходят в социальное небытие, на периферию интеллигентского пространства и ранее единое пространство интеллигентских смыслов распадается на совокупность мало связанных между собой подпространств - сект , формально подобных изначальному. При этом локальные административные рынки, описанные выше (авторско-потребительский, авторско-критический, потребительско-критический) становятся размерностями (порождающими отношениями) нового интеллигентского пространства.

Это можно отобразить в виде схемы рис.5

*_Рисунок 69._ Структура пространства интеллигентов-сектантов.*

формы деятельности уровни деятельности авторско- критическая критико- потребительская авторско- потребительская автоско- критический НОВЫЕ АВТОРЫ

критико- потребительский

НОВЫЕ КРИТИКИ

авторско- потребительский

НОВЫЕ ПОТРЕБИТЕЛИ

При формировании сектантского пространства общие интеллигентские конфликты если не исчезают, то теряют свое значение прежде всего потому уменьшается роль административного рынка в целом (должности и звания теряют свое значение). Локальные интеллигентские рынки сначала обособляются, а потом агрегируют друг с другом, или интерферируют внутри себя так, что воспроизводится общая структура пространства интеллигентского административного рынка в целом. Пересечение одноименных форм и уровней деятельности на новом рынке дает типы " НОВЫЕ АВТОРЫ", "НОВЫЕ КРИТИКИ" и "НОВЫЕ ПОТРЕБИТЕЛИ", выполняющие роль структурообрующей диагонали сектантского пространства, новой классики.

В отличие от основного и единого интеллигентского пространства (рис.), недиагональная структура сектантских пространств (рис.) пуста, в ней нет типов, представляющих "широкую публику". Но зато сект очень много. В качестве примеров сект можно привести "Митьков" как АВТОРОВ, их немногочисленных КРИТИКОВ и столь же немногочисленных почитателей, или "концептуалистов -приговцев", у коих три-четыре классика-АВТОРА, десяток критиков и несколько сотен читателей-ПОТРЕБИТЕЛЕЙ.

После окончания очередной перестройки структура интеллигентского пространства восстанавливается, а ряды классиков пополняются за счет включения в их число НОВЫХ АВТОРОВ и НОВЫХ КРИТИКОВ из разных сект. Так в тридцатые годы ХХ века в число классиков попали Маяковский, Есенин и Шкловский.

В ходе перестройки 80 годов в очередной раз распалось основное интеллигентское пространство, исчезли государственные творческие союзы. Их место заняли многочисленные секты - обьединения (писательские, кинематографистов, художников), члены которых интегрируются согласно общей для них художественной интерпретации истории. "Поддиагональные" авторы, критики и потребители вошли в состав новых творческих обьединений. Толстые журналы, задававшие основные модальности и темы интеллигентской рефлексии, практически прекратили свое существование, а их бывшие читатели и почитатели занялись бизнесом или политикой. Однако тоска по единому "Союзу писателей" (и по СССР), который бы мог стать новым камертоном, задающим основные темы интеллигентской рефлексии, свойственна большинству НОВЫХ АВТОРОВ - лидеров сект, претендентов на аренду дач в Переделкино, а пока награждающих самих себя почетными званиями и должностями.

Интеллигентская эстетика.

Судьба России в ее интеллигентском представлении - судьба ее интеллигенции, а история России - история интеллигенции. Но история России не сводится к истории образованной части ее граждан, хотя писалась и пишется скорее интеллигентами, чем историками. Писаная история России политически акцентуирована, смещена в плоскости исторической реальности, значимые для интеллигенции. Это история локальных интеллигентских административных рынков и выходов (как правило, неудачных) товара интеллигентность на общегосударственные рынки. История России, благодаря интеллигенции, никак не может стать собственно историей, по меньшей мере два столетия она остается политически актуальной. Интеллигентная Россия жила и живет придуманным прошлым, проецируемым в будущее - вопреки отвратительному для интеллигенции настоящему.

Политически нейтральной документированной истории России пока нет. Роли исторических документов играют акцентуированные художественно-публицистические реконструкции того, что в стране, по мнению интеллигентов, происходило. Исторические факты конструировались ("охудожествливались") интеллигентами Пушкиным, Ключевским, Солженициным, Гумилевым, как и автором "Повести временных лет". Плоды творческого воображения интеллигентных авторов историков переосмыслялись другими авторами-интеллигентами и, став художественными образами прозы, стиха и театра, превращались в символы массового интеллигентского сознания, в товары на локальных интеллигентских рынках. Эти образы-символы, отождествленные с известными актерами-интеллигентами, исполнителями соответствующих ролей в кинофильмах, театральных постановках и эстрадных ревю в значительной степени определяли и определяют переживание эпохи ее современниками-интеллигентами и их образ действия в те периоды, когда эпоха становится смутной.

Интеллигентская интерпретация истории персонифицирована в искусственных образах (архетипах), реализованных на сцене или в текстах и замещающих неинтеллигентскую реальность, вытесняющих ее в пограничные и нерефлектируемые области интеллигентского сознания. * Российские интеллигенты сформировали десятки архетипов восприятия и переживания себя в истории, вошедших - как национальное русское искусство - в мировую культуру и активно востребуемых и актуализируемых в тех странах, где разросшийся административный рынок замещает государство и рынок. Интеллигенты всего мира чтят Достоевского, Льва Толстого, Чехова и Набокова, а российским интеллигентам близки Белль-Маркес-Борхес-Гессе.

Введение профанной (неинтеллигентной) жизни в "театральный" контекст составляет историческую задачу интеллигенции и смысл ее существования. Интеллигенция не существует вне историзованного искусства и искусственной истории, которые ею и создаются. Значимость интеллигентской интерпретации истории и историзованного искусства (в широком смысле этих понятий) в российском быте меняется в зависимости от жесткости жизни. Чем сильнее административно-рыночное государство и жестче жизнь, тем значимее историзованное искусство и то, что в нем происходит, и наоборот. Размывание границ между интеллигентской интерпретацией истории, историзованным искусством и жизнью, также как потеря искусством своего значения символизирует начало очередной либерализации и связанное с ней исчезновение исторических ориентиров.