Остоженка. От Остоженки до Тверской - Сергей Романюк

Здесь было написано знаменитое стихотворение:

Мы живем, под собою не чуя страны,Наши речи за десять шагов не слышны,А где хватит на полразговорца,Там припомнят кремлевского горца.Его толстые пальцы, как черви, жирны,И слова, как пудовые гири, верны,Тараканьи смеются глазища И сияют его голенища.А вокруг него сброд тонкошеих вождей,Он играет услугами полулюдей…

И сюда в ночь с 13 на 14 мая 1934 г. пришли чекисты: «Внезапно около часа ночи, – вспоминала Надежда Мандельштам, – раздался отчетливый, невыносимо выразительный стук. „Это за Осей”, – сказала я и пошла открывать. За дверью стояли мужчины – мне показалось, что их много. Проверив документы, предъявив ордер и убедившись, что сопротивления не будет, приступили к обыску. Мы все заметили, что чин интересуется рукописями стихов последних лет». Оттуда чекисты увели поэта на Лубянку.

В этом доме жили К.А. Тренев, Антал Гидаш, В.Б. Шкловский, В.Н. Билль-Белоцерковский, Мате Залка и другие писатели. Любопытно, что в доме, который стоял здесь ранее, в 1864–1865 гг., до переезда в собственный дом в Борисоглебском переулке, квартировал писатель А.Ф. Писемский.

Нащокинский переулок

На правой стороне переулка, напротив этого дома, был большой участок, где перед пожаром 1812 г. находился «съезжий двор» (то есть здание) Пречистенской полицейской части. После 1812 г. его перевели в Штатный (Кропоткинский) переулок, а земельный участок распродали частным владельцам, которые построили здесь жилые дома. Из них сохранился № 4, построенный к 1820 г., но значительно перестроенный в 1891 г. архитектором И.И. Поздеевым. Балкон этого дома когда-то поддерживали два орла с распростертыми крыльями, а на воротах красовались фонари из матового стекла с надписями: «Дом Захарьина». Он принадлежал сыну знаменитого терапевта Г.А. Захарьина, умершему от туберкулеза.

Дом № 10 также один из самых старых в переулке, он выстроен после пожара 1812 г. В нем короткое время в 1860-х гг. жил поэт А.Н. Плещеев, в 1920—1930-х гг. – известный врач М.П. Кончаловский, в 1929–1949 гг. – биогеограф, автор научно-популярных книг А.Н. Формозов.

Значительно позднее появились дома: № 6 – солидный доходный дом 1911 г., архитектор М.М. Черкасов. В нем летом 1917 г. снимал квартиру Б.Л. Пастернак, где его посетил Эренбург и оставил воспоминания об этом посещении: «Он читал мне стихи. Не знаю, что больше меня поразило: его стихи, лицо, голос или то, что он говорил. Я ушел полный звуков, с головной болью»; № 8, выстроенный в 1897 г. архитектором П.П. Щекотовым с использованием мотивов готического зодчества, № 12 (1912 г., архитектор К.К. Альбрехт), построенный в бывшей усадьбе знаменитого полководца А.П. Ермолова, жившего в 1836–1851 гг. в доме, выходящем на бульвар, и рядовой жилой дом № 16 (1898 г., архитектор Н.П. Марков).

За Большим Власьевским Гагаринский выходит к Плотникову переулку, названному по слободе плотников, располагавшейся около приходской церкви Николая, «что в Плотниках». По ней и переулок до 1922 г. назывался Никольским.

Церковь находилась на угловом с Арбатом участке (№ 24/45) примерно посередине нынешнего жилого дома, выходя колокольней и папертью в переулок.

Она назвалась «что в Плотниках», то есть в слободе, ведомой в Приказе Большого дворца (в 1632 г. там числилось 38 дворов). Впервые она упоминалась в документах в 1625 г., а в кирпиче (с главным Троицким престолом) перестроена в 1700 г. Собственно церковь – небольшое здание с одной главой, к ней в 1852–1856 гг. пристроена широкая трапезная с приделом почитаемой иконы Богоматери, называющейся Балыкинской, по нахождению ее в селе Балыкине Черниговской епархии.

Церковь Николая Чудотворца в Плотниках

В 1771 г. возвели красивую, стройную колокольню. В советское время все здесь было снесено: в протоколе Моссовета от 10 апреля 1932 г. было записано, что он просит президиум ВЦИКа «закрыть и снести» эту церковь, как «находящуюся на участке, отведенном для жилищного строительства». Снесли и тогда же начали строить представительный жилой дом (1935 г., архитектор Л.М. Поляков), где жили коммунисты, расстрелянные впоследствии своими товарищами, заместитель наркома лесной промышленности Л.И. Коган, секретарь Московского комитета большевиков Г.А. Братановский и др., а также писательница М.С. Шагинян, архитекторы В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх, полярник И.Д. Папанин, революционерка В. Фигнер и потомки Толстого и Пушкина. Перед этим домом поставлен памятник (2002 г., скульптор Г. Франгулян) поэту, исполнителю песен, писателю Б.Ш. Окуджаве, жившему рядом, в доме № 43.

Напротив церкви, на другом углу Арбата и переулка стояли дворы церковного причта с деревянными домиками священника, дьякона, дьячка и пономаря. В 1912–1914 гг. на их месте причт построил четырехэтажный доходный дом по проекту архитектора М.Д. Холмогорова (№ 47).

В Плотниковом переулке необходимо отметить единственный в своем роде дом в Москве (№ 4), на уровне второго этажа которого проходит скульптурный фриз с изображениями стоящих и как бы прильнувших друг к другу фигур. Среди них можно различить фигуры Льва Толстого, Пушкина, Гоголя. Насколько можно судить, фигура Льва Толстого – это первое прижизненное скульптурное изображение писателя, выставленное для всеобщего обозрения.

Барельеф на стене дома № 4 по Плотникову переулку

Кто же был автором этого необычного скульптурного фриза? Несмотря на поиски многих знатоков, его имя пока остается неизвестным. Можно, однако, высказать предположение, что им мог быть скульптор Л.С. Синаев-Бернштейн, которому был заказан фриз для украшения портика строящегося здания Музея изящных искусств на Волхонке. Судя по описанию этого фриза, он очень похож на тот, который сейчас можно увидеть в Плотниковом переулке. Скульптор изобразил композицию «Парнас» – процессию из 50 фигур в античных одеждах, направлявшихся к окруженному музами Аполлону, раздающему венки славы художникам, писателям и ученым разных стран (в том числе и России – Гоголю, Тургеневу, Толстому). Особо осведомленные окрестные жители утверждают (в меру своей испорченности), что этот многоэтажный и многоквартирный жилой дом был не чем иным, как… домом терпимости.

Фриз этот был отвергнут заказчиком, и не исключено, что части его позднее помещены на стены дома № 4 в Плотниковом переулке, построенном в 1907 г. для некоего «кандидата коммерческих наук» Г.Е. Бройдо архитектором Н.И. Жериховым. К большому сожалению, этот уникальный московский дом постепенно разрушается…

В доме № 10 жили в 1912–1916 гг. геолог и геохимик A. Е. Ферсман, в 1920—1930-х гг. известный скульптор B. И. Мухина, в 1910-х гг. знаменитый мостостроитель Л.Д. Проскуряков, по проектам которого были построены мосты через Нарву, Западный Буг, Волхов, Оку, Амур и др. В Москве он строил два красивых моста через Москву-реку на трассе Окружной дороги – Андреевский и Краснолужский, а его мост через Енисей заслужил золотую медаль на Всемирной выставке в Париже в 1900 г.

Между улицей Рылеева и Сивцевым Вражком обращает внимание первенец современной архитектуры в этом районе – дом № 12–16, построенный в 1959–1960 гг. Авторам его – З.М. Розенфельду и А.Б. Бергельсону – «удалось» создать здание строгих, аскетических форм. Очевидно, что внимание архитекторов было занято не столько внешним обликом здания, сколько созданием удобных интерьеров для провинциальной партийной элиты, приезжавшей в Москву. В доме, бывшем здесь до постройки ныне стоящего здания, родился выдающийся шахматист А.А. Алехин.

Напротив – дом № 13, типичный жилой дом из тех, которые появились в этих местах десятками, строящиеся начиная с 1960-х гг. для ответственных партийных работников. Отсюда с балкона шестого этажа выбросился один из его жителей после запрета коммунистической партии. Причина столь необычного поступка для партийного работника так и осталась необъясненной – предполагали многое, и в особенности махинации с партийными миллионами: ведь покончил самоубийством не кто иной, как управляющий делами Центрального комитета коммунистов. До строительства этого дома в глубине двора стояло небольшое трехэтажное здание, выстроенное архитекторами И.А. Ивановым-Шиц и Н.Д. Дмитриевым) и сломанное летом 1983 г. В нем в 1910—1920-х гг. жил известный историк литературы и русской общественной мысли М.О. Гершензон, которому, в частности, принадлежит книга «Грибоедовская Москва», где описан быт дворянской Москвы начала XIX в. на примере семьи Римских-Корсаковых. Писатель В.Ф. Ходасевич вспоминал о своих посещениях Гершензона: «Квартира, где он жил, большая, квадратная, в три окна, содержала немного мебели. Две невысокие (человеку до пояса) книжные полки; два стола: один вроде обеденного, но не большой, другой – письменный, совсем маленький; низкая плоская кровать у стены, с серым байковым одеялом и единственной подушкой; вот и все, если не считать двух венских стульев да кожаного, с высокой спинкой, старинного кресла… Оно историческое, из кабинета Чаадаева… В кабинете светло, просторно и очень чисто».