Темная сторона внутреннего ребенка: Следующий шаг - Стефен Волински

В этот момент возникает образ — гора, тигр, голубь, медведь — сим волизирующий истинное «Я». Затем я прошу пациента поместить это1 образ внутрь той части тела, которая «подходит» ему. Это связывав! «Я» с телом.

Когда я постоянно прошу пациента «дышать и смотреть на меня» Л я тем самым расширяю его сознание. Кроме того, из состояния интра-персонального транса он переходит в состояние интерперсональног! транса, который я разделяю с ним. Важно, чтобы в это время глаза па| циента были открыты, так как это трансовое состояние должно быт! интегрировано в обычную жизнь, а жить стоит с открытыми глазами и в прямом контакте с окружающим миром.

Просьба дышать и смотреть на меня требует близости; после тог как возникнет транс, защищающий пациента от контакта со мной, э близость поможет пробудить чувство «Я». Теперь глубокий транс чувство «Я», или Самости, могут существовать одновременно; пер тем, как прийти ко мне, пациент входил в транс автоматически, а е «Я» при этом скрывалось или «отлетало».

Аксиома 2. Восстанавливая связь между симптомом, телом чувством, вы связываете тело и Самость. Тем самым вы еще боль расширяете контекст и готовите личность к переходу в состояние наблюдателя.

Шаг 3. Расширение контекста и включение в него окружающих.

Теперь, когда симптом интегрирован с телом, а тело связано с чувством «Я» — нужно восстановить связь этого «Я» с окружающими, от которых оно было отрезано. Мыс пациентом находимся в общем трансе — но как ему войти в общий транс с внешним миром? Как ему перенести результаты терапевтического сеанса в обычную жизнь?

Я начинаю с того, что помогаю пациенту найти необходимый ресурс: образ или метафору, символизирующие его истинное «Я», которые расширятся и распространятся на окружающий мир. Например, я говорю: «Я не знаю когда — сейчас, или чуть позже, — но в какой-то момент ваше бессознательное покажет вам образ или символ интеграции, образ вашего истинного «Я». Это может быть гора, река, животное, растение, человек — все что угодно; и этот символ начнет увеличиваться и распространяться на все области вашей жизни, пронизывая все ваши мысли и чувства и соединяя их в одно целое».

Пациент может увидеть образ Везувия. Я спрашиваю его: «Куда вы хотите поместить этот образ внутрь тела?»

Через какое-то время он отвечает: «В сердце».

«И когда вы продолжаете дышать и смотреть на меня, вы видите, слышите и ощущаете Везувий внутри своего сердца».

Теперь этот ресурс доступен и физически ощущается в теле. Я хочу расширить его значение. Сначала я предлагаю пациенту поместить символ внутрь моего тела, подобно тому, как он поместил его внутрь своего. Затем я прошу поместить его в тела окружающих; и, наконец, в тело того, с кем связана проблема пациента.

«И знаете — продавец в вашем супермаркете тоже несет в своем сердце образ Везувия… и ваш парикмахер… и зубной врач… и служащие в химчистке. И вы можете поместить образ Везувия в сердце Гарольда… и когда вы посмотрите на Гарольда в следующий раз, и вам захочется поссориться с ним, вы почувствуете Везувий в своем сердце и увидите Везувий в сердце Гарольда… Ваш прекрасный, глубокий и мощный символ находится в сердце любого, с кем вы встречаетесь, и вы можете стать участником их мира, оставаясь при этом самим собой».

В терминологии Юнга я помогаю пациенту защищать его положительные качества, и убрать его негативные проекции (наделение окружающих неприятными и опасными свойствами). Выражаясь языком дзен-буддизма, я открываю дверь, ведущую от разделенности к единству.

Аксиома 3. Связывая Самость с контекстом обычной жизни, мы еще сильнее изменяем структуру проблемы, увеличивая степень осознанности.

Шаг 4. Расширение контекста и включение в него наблюдателя.

Пробуждение наблюдателя — последний шаг, но я считаю его самым важным. Предположим, что вы ощущаете внутренний конфликт между противоположными желаниями: «Я хочу сделать карьеру» — «Я не хочу делать карьеры». Пробуждение наблюдателя расширяет контекст таким образом, что вы способны увидеть, как обе конфликтующие части существуют одновременно. А кроме этого, существуете вы, наблюдающий за ними.

Я хочу заметить, что способность к наблюдению пробуждается на каждом этапе этого процесса, но 4-й шаг уделяет этой способности особое внимание. Здесь объединяются результаты всей предыдущей работы, и наблюдатель начинает осознавать тело. Самость и связь с окружающими.

«Я не знаю, на что похоже осознание вашего физического тела — движения вашей щеки, когда вы улыбаетесь, движения ваших глаз, когда вы смотрите по сторонам; малейшие передвижения ваших бедер по стулу, когда вы чуть меняете положение вашего тела; движения ваших рук на коленях, когда вы начинаете смеяться. И когда вы обнаружите это и увидите как будто со стороны, — будет просто замечательно, если вы поймете, что способны еще немного расширить это осознание. И по мере того, как вы будете осознавать это состояние наблюдения, вы сможете заметить…»

Подобные внушения помогают человеку почувствовать состояние наблюдения. Другой способ добиться этого — создать подходящий образ, наподобие образа истинного «Я». Этот образ будет символом наблюдателя.

«И вы можете увидеть, как появляется символ той вашей части, которая наблюдает и осознает происходящее, — символ вашего внутреннего наблюдателя».

Одна моя пациентка увидела радугу. Я продолжал: «Я не знаю, сколько радуг вы можете увидеть… вокруг… вблизи… или вдали. Я не знаю, где именно вы увидите их. Но мне интересно, как часто вы сможете ощущать эти радуги — над вами, вокруг вас, внутри вас… а также надо мной, вокруг меня, внутри меня… и в других людях, с которыми вы встречаетесь. И как прекрасно понять, что вы можете… и будете… видеть одну и ту же радугу — как в себе, так и в остальных людях».

Первый символ, который создает пациент, — образ его глубинного «Я»; второй символ — наблюдатель, осознающий даже это глубочайшее «Я».

Другая важнейшая задача терапевта в начале сессии — понять как собственные намерения, так и намерения пациента, равно как и контр-намерения. Для этого нужно задать вопрос о них самому себе и попросить пациента сделать то же самое. Слишком часто между пациентом и терапевтом возникают проблемы и недоразумения, потому что они не согласовали своих целей. В результате пациент считает, что терапевт не понимает его и приносит ему больше вреда, чем пользы; а терапевт утверждает, что пациент «сопротивляется».

Например, женщина приходит ко мне и описывает совершенно нездоровые отношения с мужем. Она утверждает, что ее цель: «Остаться с мужем и найти с ним общий язык». В это время какая-то часть моей души протестует. Она хочет сказать: «Я считаю, что вам надо бросить этого подонка».

Вместо того, чтобы пытаться навязать пациентке мое мнение или подавить свою собственную реакцию и заставить себя принять точку зрения пациентки, Я осознаю и использую свое контр-намерение, так же, как я осознаю и использую симптомы пациентки. Не обязательно облекать контр-намерение в слова — я просто замечаю его, позволяю ему оставаться и расширяю сознание, чтобы включить это контр-намерение в контекст лечебного процесса.

Иногда следует открыто продемонстрировать контр-намерение пациента до начала сессии. Я работал с молодым человеком 27 лет, который употреблял наркотики с 14 лет. Он сменил около дюжины терапевтов перед тем, как обратиться ко мне. Его декларируемой целью было: «Я хочу завязать с наркотиками». Я не поверил ему и прямо заявил ему об этом. Он начал доказывать мне, почему он хочет вылечиться от наркомании, а я доказывал ему, почему ему не нужно этого делать. Наконец через 45 минут он сказал: «А знаете, какая-то часть во мне действительно не хочет расставаться с наркотиками». Когда он осознал как свое намерение, так и контр-намерение, у нас появился материал для нормальной работы. Вместо того, чтобы заниматься излечением от наркотической зависимости, используя синдром абстиненции, — на что он, скорее всего, выдал бы реакцию: «Убирайтесь к чертям, я вовсе не собираюсь слезать с иглы!» — я просто позволил существовать одновременно обеим частям его личности, связанным с наркоманией.

Хорнер определяет намерение как «высшую и мощнейшую силу; все рождается из намерения». Буддисты считают, что намерение предшествует мысли и чувству; они уподобляют его созидательному импульсу. В Випассане следует сначала наблюдать за намерениями, затем уже за движениями тела, мыслями и словами.

Эриксон рассказывает в присущей ему неподражаемой манере, как он использовал намерение в юмористическом контексте. Он был в гостях и ожидал своей очереди, чтобы поблагодарить хозяйку за прекрасный обед. Он послушал, что говорили другие гости, и решил провести эксперимент. Когда подошла его очередь, он сказал учтивейшим и любезнейшим тоном, что выражает свое восхищение великолепным обедом — особенно блюдом из лошадиных хвостов; не будет ли она любезна дать ему рецепт этого блюда? «О, разумеется! — воскликнула хозяйка. — Я с огромным удовольствием дам вам рецепт!» Отсюда Эриксон делает вывод, что слова далеко не так важны, как намерение, скрытое за ними и тон, которым они произносятся.