Ола и Отто. Свой путь. - А Руда

Я задумалась. Нет, за такую цену пусть сами умирают в цветах, обойдусь.

Придя домой, я стала готовиться к смерти. Переоделась, распустила волосы и полезла в шкафчик Лиры с целительскими препаратами. Давным-давно, когда только я вселилась в эту комнату, то попросила у нее подписать баночки - не хотелось перепутать и случайно выпить не то.

Где же, где же. Ага.

Я извлекла темно-зеленый кувшинчик, на котором была приклеена бумажка с кривой надписью «Яд». Сколько же выпить? Чтобы не рисковать - все!

Я подошла к кровати, улеглась, красиво разложив волосы и выпила все горькое содержимое кувшинчика.

Закрыла глаза и приготовилась умирать.

Сначала заурчало к желудке. Потом скрутило кишки. Затошнило. Я поднялась с кровати и еле успела добежать до пустой миски на столе. Но на этом не все не остановилось. Пришлось бежать до туалета в конце коридора. Эльфийские туфельки и правда хороши, бегать удобно! Если бы еще так кишки не крутило… ой-ей!!!

В комнату я вернулась полностью опустошенная, упала на кровать в обнимку с миской.

Лира вошла в комнату, напевая популярный мотив.

- Ола, что случилось? - она кинулась ко мне.

Я захныкала.

- Симптомы опиши, - скомандовала подруга, ложа прохладную руку мне на лоб.

Я описала.

- Отравление, - профессорским тоном сказала Лира.

А то я не знаю!

- Что такая нарядная? - при свете огонька целительница рылась в запасах снадобий. - На вечеринку ходила? Говорила же тебе, не тяни в рот всякую гадость!

- Не на вечеринку, - трагическим тоном начала я.

- Вот выпей, - Лира сунула мне кружку. - Я спать, так устала. Все-таки любовь - ужасно утомительная штука.

Глотая мерзко пахнущий раствор, я злилась: любовь у нее! Тут человек умирает, а у нее любовь. Ну ладно, вот умру и вы все поплачете.

Я суеверна. Поэтому утром (Лира убежала рано-рано, быстро положив мне руку на лоб и отмахнувшись от разговоров) я задумалась о новом способе самоубийства - раз отравиться не получилось, значит не судьба. Нужно… нужно… о! Вены порезать.

Пошатываясь от слабости - вечернее приключение давало о себе знать, я поплелась в оружейную лавку знакомого гнома.

- Ульрих, дай мне, пожалуйста, самый острый нож.

- Зачем? - полюбопытствовал гном, доставая нечто кривое и ржавое.

- Надо.

- Убить кого хочешь? Вот, орочий ятаган, самое оно.

- Я не в настроении шутить, - сказала я. - Мне нужен самый острый нож.

- Хорошо, хорошо, - гном достал нож. - Такой подойдет?

С умным видом я бросила на нож платок.

- Нет, мне чтоб платок разрезал.

- Мне не жалко. Но у тебя денег не хватит.

- Хватит, хватит, - я уже смирилась с тем, что красивая смерть - предприятие не из дешевых.

- Отто на меня обидится, - пробурчал Ульрих.

- А ты не дери с меня три шкуры, - посоветовала я.

- Как же можно! - поразился торговец.

Я вышла из магазина с «Осой» - любимым ножом наемных убийц. Назрела необходимость писать завещание, чтобы ножик не достался не в те руки. Сколько хлопот со смертью!

Дома я переоделась, распустила волосы и занесла нож над рукой. Нет, заляпаю кровью все платье. Переоделась в старую одежду. Занесла нож над рукой…

Порезать себя оказалось занятием тяжелым. Я трусишка, крови и боли боюсь. Поэтому я завернула нарядную одежду в сумку и пошла искать собственного убийцу.

- Входите! - проревел Ряк в ответ на мой робкий стук в дверь.

- Ола? - он вытаращил глаза. - Вот кого не думал у себя увидеть.

- А вот, - сказала я, оглядываясь.

Обстановка в комнате наводила на мысль о том, что тут не убиралось с того момента, когда Ряк был первокурсником (а это было очень, очень много лет назад).

- Ты убивал? - перешла я к делу.

- Ну конечно, я же боевой маг! - хозяин комнаты гордо приосанился. - А что?

- Убей меня, - я протянула ему нож. - Только быстро и не больно.

- Ты что, девка, дура? - Ряк захлопал глазами.

- Нет, я серьезно. А потом переоденешь в эти шмотки, только аккуратно.

Парень потрусил головой и попросил:

- Еще раз, только медленно.

- У-бе-й ме-ня, - повторила я.

- А что на это твой некромант скажет?

- Он не мой некромант! - разозлилась я. - Бери нож!

- Он меня убьет, только не быстро и не безболезненно.

- Он не имеет к моей жизни никакого отношения, - я тыкала ножом в грудь Ряху. - Убивай!! Я тебе два золотых дам.

- А потом оживит и будет издеваться, - развил мысль парень и совсем запечалился.

- Да ничего он тебе не сделает. Ему все равно!

- Главное не то, что ты думаешь, а что он, - Рях потянул меня к выходу.

- Три золотых! Четыре! Десять! - перед моим носом захлопнулась дверь. Я пнула ее ногой. - Ненавижу всех!

Половину утра я потратила на возвращение «осы» Ульриху. Жадный гном не хотел принимать товар обратно, утверждая, что нож «не так выглядит».

- Зарежу, - пообещала я. - Я сейчас в таком состоянии, что зарежу.

- Я буду жаловаться в лигу оружейников, - заявил торговец.

- Жаловаться? Ты уже не сможешь жаловаться! Отдавай деньги!

- Грабят, - пискнул Ульрих, выкладывая на прилавок монеты.

- Десяти серебряных не хватает!

- Это за моральный ущерб. Ты же мне угрожала. Это очень повредила моему моральному здоровью!

Я поняла, что за эти деньги гном будет стоять до последнего, плюнула и, в мрачной решимости, пошла на рынок.

- Дайте мне веревку. Самую прочную. Чтоб в узел завязывалась хорошо.

- Две серебрушки.

Я вздохнула. Оказывается, дешевое и верное решение было под носом, а я столько времени (и денег!) потратила зря.

- Помягче веревку, ладно? Научите меня, пожалуйста, завязывать скользящий узел.

- Повеситься хотите? - пошутил молодой торговец.

- Да.

Улыбка парня увяла.

- Вы серьезно? Ну зачем же так!

- Есть причины.

- Ну и какие же?

- Я живу не правильно. Меня никто не любит и я никому не нужна!

- Давайте, я вас полюблю? Вот прям сейчас, у меня и домик тут неподалеку.

Я мрачно посмотрела на торговца. Тут вопрос жизни и смерти, а он! Про собственное удовольствие думает!

- Я простыни чистые постелю… Вы не думайте, что я бедный, веревками тут торгую. У меня есть простыни иностранные, шелковые! Контрабандные!

Искушение поваляться на шелковых контрабандных простынях было велико. Говорят, что ощущения незабываемые! Я поймала себя на том, что внимательным взглядом изучаю фигуру парня и с трудом вернула себя к поставленной цели.

- Нет, спасибо. Я пойду.

- Жаль, конечно. Ну, раз так. Вам еще табуретка понадобится, - сказал торговец, вскакивая. - У меня есть, вот. Уступлю за двадцать серебрушек.

- Она старая и некрасивая, - оценила я.

- А зачем новая? Для вашей цели и такая пойдет. Главное - легкая. Вы же не прям тут это делать будете. И кусочек мыла. Всего один медячок. Узел лучше будет скользить.

Я махнула рукой и забрала и табуретку, и мыло.

В обнимку с табуреткой я бродила по берегу речушки в Гае Влюбленных. Мысль о том, что умирать надо красиво, не давала мне покоя. Я хотела висеть на берегу речки, просматриваясь со всех сторон. И чтоб ивы печально шелестели листьями… Стоп, какими листьями. Зима же. Может, отложить это дело до весны? А, грязь будет. Лучше сейчас. Наконец, мне надоело таскать за собой табуретку, которая с каждым шагом становилась все тяжелее. Да и ноги в туфельках замерзли. Я передохнула немного и полезла привязывать веревку к ветке.

Старая табуретка под ногами угрожающе скрипела.

«Как бы не упасть да шею не свернуть» - подумалось.

Я выбрала ветку потолще, чтобы избежать всяких случайностей, но привязать веревку оказалось делом трудным - в рукавичках неудобно, а без них пальцы мерзли и отказывались гнуться. Наконец, дело сделано. О, нет! Тщательно завязанный скользящий узел оказался на уровне пупка. Да что же это такое!

Я села на табуретку и немного поплакала. Какая же я несчастная! Даже веревку для повешения не могу нормально привязать. Слезы оставили на щеках две жгучие дорожки. Полезла опять, веревку развязывать. И завязывать. Упрела вся, расстегнула шубку. Так, теперь надо сказать Последнее слово.

- Мир! Ты был жесток ко мне! - эх, жаль, никто не слышит! - Ты подкладывал мне на жизненном пути всякие гадости. Я несчастная, никому не нужная неудачница! Вот сейчас умру и все поймут, как я им была дорога!

Слова исчерпались. Ноги в туфлях окончательно окоченели. Я взмахнула рукой, оттолкнула табуретку. Горло моментально больно сдавила веревка. Я еще успела услышать, как с сухим треском сломалась моя шея…

Что я вам скажу? Путешествие в мир Иной довольно болезненно. Спина ужасно ныла. Шея ныла. В голове звенело. Вокруг была тишина. Я помедлила открывать глаза, боясь, что увижу перед собой Ешку, который с довольным видом сообщит, что за свои деяния при жизни я заслужила только преисподнюю. Наконец, решившись, я открыла глаза и увидела две физиономии - гладко выбритую и лохмато-бородатую.

- И что теперь? - спросила лохмато-бородатая физиономия.