Тьма близко - Виктор Ночкин

Замок наполнялся скучающими гостями, они слонялись по галереям, обсуждали первый день турнира, Элис среди них было скучно, она-то ощущала повисшее в воздухе напряжение, а эти беспечные люди ничуть не чувствовали скрытую угрозу… Но вдруг все разом заговорили, и Элис обернулась поглядеть, в чем причина всеобщего оживления. А причина направлялась прямехонько к ней – принц Валентин, успевший смыть пыль и переодеться в роскошный белый камзол, вышитый серебряной нитью. Белокурые локоны, слегка влажные и красиво завитые, обрамляли лицо, на котором сияла счастливая улыбка. И все это великолепие двигалось прямиком к Охотнице, среди шумных приветствий вельмож и восхищенных взглядов дам.

Элис подумала, не скрыться ли ей опять поскорее, чтобы не оказаться в центре внимания, но было поздно.

– Алисия! – еще издали обратился к ней принц. – Куда же ты сбежала после окончания боев? Я так хотел, чтобы ты стала свидетелем моего триумфа!

– Я видела все поединки, – неуверенно ответила Элис. – А потом мне кое-что пришло в голову… глупость, конечно. Но на всякий случай я…

– Глупости разнообразят нашу жизнь! – перебил ее Валентин. – Ужасно, если бы все люди Валарда были мудры, как мой зануда братец. Но Светлые Предтечи по милости своей посылают в мир и таких дураков, как я. Мне тоже пришла в голову одна глупость, и, если бы ты не скрылась, быть бы тебе королевой турнира. Но ты ушла, и я поскорее вручил корону первой же попавшейся…

– Ну и хорошо! – поспешно перебила его Элис. – Я не люблю сердца и розы, они плохо сочетаются с моим нарядом.

Она по обыкновению была в черном.

– Мяу! – прозвучало над ухом, и Элис едва не подпрыгнула от неожиданности, когда из-за ее плеча выглянула кошачья маска.

Шут тихонько подкрался и слушал их с принцем разговор. Все слушали, но благоразумно делали вид, что не замечают нового оскорбления в адрес графини Адоры. Только Кот не скрывал своего интереса.

– Мяу! – повторил старик. – А ведь ты прав, Валентин, клянусь мышиными хвостами! Такие дураки, как мы с тобой, украшение Валарда! Мяу. Вся наша семья такова, только Гильмерт будет поумнее. Но ничего, ничего, когда-нибудь ему придется надеть корону и поглупеть. Золото на голове всегда вредно для мозгов.

Шут поплелся прочь, бормоча: «Мяу… когда же позовут к столу…» – а Валентин, глядя ему вслед, заявил:

– А ведь мы с ним и впрямь родичи. В некотором смысле, конечно.

– Как это? – удивилась Элис.

– А ты еще не слышала? Хотя что я, эту историю теперь редко вспоминают. Он сын моего деда. Дедушка, король Дорвейн, был славный малый, я думаю, что очень похож на него. Дорвейн рано овдовел, но жить не мог без женщин. Без очень многих женщин! В те годы о его похождениях распевали песни на улицах!

– И Кот?..

– Его сын, прижитый, как говорится, на стороне. Стараниями деда у нас с Гильмертом много родни! Вот только с Котом вышла незадача, его мамаша – благородного происхождения. И мало того, у нее хватило наглости после смерти Дорвейна утверждать, что они поженились, как полагается по всем правилам. Был даже брачный контракт, согласно которому Дорвейн завещал корону младшему сыночку. Мой папаша только сейчас такой мямля, а тогда был крут нравом!

– И что же он сделал?

– Заставил всех замолчать. Контракта так никто и не увидел, в замок матери Кота послали солдат. Можешь расспросить старину Гринта, он во всем этом участвовал. Кот был малый не промах и рубака хоть куда, как-никак мы с ним родня! Это у нас тоже семейное. У Гринта появились первые шрамы, а Кот прорубил себе дорогу сквозь ряды королевских солдат и скрылся.

– По нему не скажешь… – прошептала зачарованная Элис.

– Это теперь, после того, как он получил по голове палицей. А тогда был ого-го!

Валентин расхохотался.

– А что было потом?

– Наш Кот объявился в лесу, соблазнил дочь вождя джески, потом и сам заделался у них вождем, объединил все кланы леса… В его, так сказать, правление была последняя большая война с лесными людьми. У Гринта прибавилось шрамов, но Кот после удара палицей по голове стал… стал таким, каким ты его застала. С тех пор и мяукает. Его нашли бесчувственным на поле боя, привезли в Аднор. Потеряв вождя, джески согласились на мир, потребовали только, чтобы Коту сохранили жизнь. Вот и вся история.

Элис задумалась. Теперь дряхлый шут представился ей совсем в ином свете. Надо же, какая у него жизнь была, столько всего намешано… Неожиданно ей пришло в голову, что судьба Кота должна послужить Валентину предостережением: человек, стоящий слишком близко к трону, должен быть очень осторожным. Но, конечно, ничего такого она говорить не стала, ведь принц может обидеться, если его сравнят с шутом и бастардом. Вместо этого она попросила:

– Пожалуйста, не задевай больше графа Фиоро.

– Почему? Он так забавно сердится. А сейчас настолько разозлился, что хуже мне уже не будет. До завтра он точно не отойдет, а завтра мы немного поколотим друг друга на ристалище, и его злость получит хороший выход. Так всегда у благородных мужей: добрая схватка способствует улучшению отношений.

– Но…

– Не забивай себе голову обычаями мужчин, – Валентин улыбнулся. – Идем, я провожу тебя к столу. Слуги уже зовут гостей в большой зал!

Элис надеялась, что Валентин последует ее совету, но не тут-то было. У входа в зал встретился сам граф. Он расхаживал широкими шагами, сжимая и разжимая кулаки, а гости, сторонясь, выжидали, пока отойдет господин замка, и лишь затем торопились в большой зал. Завидев принца, Фиоро развернулся к нему:

– Ваше высочество! Чем вы можете объяснить недостойное поведение своего пажа? Он оскорбил моих вассалов, грубо расталкивал их, а в ответ на справедливые упреки заявил, что ответ даст его господин. Верно ли, что вы велели ему намеренно наносить обиды всем, кто в желтом и зеленом?

– Я всего лишь приказал этому олуху проводить нашу Охотницу, которая отважно хранит нас от Тьмы, – с улыбкой развел руками принц.

– Я этого не хотела! – пискнула Элис. Но ее никто не слушал.

– И потом, если хорошенько подумать, – продолжил Валентин, – мой паж, расталкивая тех, кто в желтом и зеленом, занимался тем же, что и его господин на ристалище. Не могу же я осудить вассала за то, что он подражает сеньору?

Граф засопел, разглядывая противника. Оказавшиеся поблизости гости отшатнулись, отступили в стороны, вокруг Элис и мужчин образовалась пустота, и девушка вдруг осознала, что пальцы сами собой сжались на рукояти рунного меча. Атмосфера вокруг нее наполнилась злом, Элис ощущала его присутствие, но это не было приближением тварей Тьмы, ничего общего! Совсем иное зло витало под сводами замка Фиоро, иное, иное… но не менее опасное.

Фиоро снова удалось совладать с гневом, он посторонился и взмахнул ручищей, указывая вход в зал:

– Прошу ваше высочество занять место за моим скромным столом. А этот разговор мы продолжим завтра и не здесь.

– Вы о турнире, граф? Разумеется, я там буду! Ведь мне предстоит возглавить партию гостей! Я собираюсь занять место в центре строя. А вы?

Фиоро не отвечал, он стиснул челюсти, по бледному лицу катился пот. Валентин одарил его еще одной сверкающей улыбкой и, задрав подбородок, прошел мимо – в зал. Элис, позабытая принцем, осталась наедине с графом посередине пустого пространства, окутанного миазмами зла. Вельможи, рыцари и их дамы жались к стенам, и Элис пришлось идти за принцем. В дверях она едва не столкнулась с Гринтом. Оказывается, начальник стражи наблюдал всю сцену – похоже, он намеренно торчал в зале у самого входа, дожидаясь Валентина. А сейчас он не спускал глаз с Фиоро, его иссеченное шрамами лицо было донельзя хмурым и сосредоточенным, а пальцы гуляли по рукояти меча.

Элис заметила за столом дядю и чуть ли не бегом поспешила к нему.

– Что за разговоры я слышу за столом? – спросил Фенгрим. – Местные болтают, что ты кого-то оскорбила, кого-то оттолкнула… нагрубила…

– Это не я! Это все Валентин! Он нарочно велел пажу толкаться, провожая меня к трибунам! Дядя, ну что мне делать?

Фенгрим только покачал головой.

– Будь осторожна.

Глава 13

Ночь накануне полнолуния

Вошел Фиоро, прошагал к своему месту в верхнем конце стола, и тут же оставшиеся участники застолья хлынули в зал. Пока сердитый граф торчал в дверях, они жались к стенам, а теперь, когда вход был свободен, устремились за стол. Ангольд тяжело поднялся с кубком в руке и поздравил молодых. Когда он окончил говорить, гости дружно прокричали здравицы, и пир начался.

Мало-помалу тягостное впечатление от сцены у дверей развеялось, гости пили, кричали поздравления и добрые напутствия молодоженам, Адора улыбалась направо и налево, слуги сновали вдоль стола, тащили новые и новые блюда… шумное веселье пошло своим чередом.

На длинном столе, за которым разместилось не меньше сотни человек, сменяли друг друга пироги с начинкой из куропаток, рыбы и оленины, целые кабаньи туши, запеченные на вертеле, громадные блюда с ломтями мяса в пряных и острых подливках… вино лилось рекой, то и дело с грохотом выбивалось дно очередного бочонка, срывались сургучные печати с кувшинов. Груды снеди поглощались с неимоверной скоростью, словно здесь тоже был турнир и пирующие соревновались в скорости, с которой они перемалывали челюстями горы закусок. И только Элис кусок не лез в горло – ее не оставляла тревога, девушка то и дело поглядывала на верхний конец стола, где вокруг Ангольда и молодоженов собралась высшая знать королевства.