Бабочка под стеклом - Екатерина Риз

— Я не знаю. А большая — это как?

— Ну… — Марина искренне растерялась, руками попыталась показать размер. — Вот такая, например.

Дмитрий прошёл на кухню, окинул все шкафы долгим взглядом, затем наклонился и наугад один из них открыл. Ошибся.

— Надежда Михайловна доставала откуда-то отсюда, кажется.

Марина наблюдала за ним, а когда он на корточки присел, и свитер на его спине натянулся и даже задрался немного, обнажая полоску кожи над самым ремнём брюк, глаза поспешно отвела.

— А вы никогда не доставали сковороду?

— Нет, а зачем? Готовить я не умею.

— А что же вы едите?

— В ресторанах. Или с собой привожу и грею в микроволновке. Она вон там.

— Микроволновку я нашла.

— Вот, сковородки. — Гранович дверцу нижнего шкафа пошире распахнул, и Марина увидела сразу несколько сковородок, разных размеров и подозрительно сверкающих, словно ими ни разу не пользовались.

— Хорошо, спасибо. Дмитрий Алексеевич…

— Дима.

Марина с мысли сбилась на мгновение, но всё-таки согласно кивнула.

— Дима, а что за теми дверями?

— Справа кабинет, а слева, там коридор, ещё ванная и выход на задний двор, в гараж.

— Понятно.

Марина открыла холодильник, продукты начала на стол выкладывать, а Гранович на широкий подоконник присел, за ней наблюдая.

— Вам понравился дом?

Она вынужденно улыбнулась.

— Очень большой, я ещё не во всех комнатах была.

— Ничего, обживёте, и уже большим казаться не будет.

— Это точно. Когда дети освоятся, в доме уголочка свободного не останется. Везде будут игрушки, ролики, лыжи, раскраски, карандаши и так далее. — Марина на Дмитрия глянула. — А у вас дети есть?

Он головой мотнул.

— Нет. Не случилось как-то.

— Будут ещё, — проговорила она несколько смущённо. И тут же отвернулась, достала нож. — Вы любите макароны и тушёные овощи? Больше ничего не смогу приготовить, продуктов не так много.

— Что очень странно, да? Для владельцев гипермаркета.

Марина улыбнулась.

— Может быть. Откуда мне знать? — Почувствовала запах дыма, голову повернула и увидела, что Гранович курит, у открытой форточки.

— Николай Викторович очень рад, что вы нашли общий язык. На самом деле рад.

— И я рада. Он появился… в очень сложный для меня момент. Очень вовремя, даже удивительно.

— Да, я знаю про развод, — совершенно спокойно, без всякого намёка на сочувствие, проговорил Дмитрий. Марина кинула на него быстрый взгляд, а он хмыкнул. — Я тоже разводился, Марина. Поверьте, очень скоро вы поймёте, что это не конец света. Хотя, женщине, наверное, труднее. Особенно, женщине с детьми.

Марина с ответом помедлила.

— Да. Самое трудное всё объяснить детям. Особенно, когда их отец объяснять ничего не хочет, и приходится самой объяснения придумывать.

— Ваши дети несчастными не выглядят.

Его тон был слишком небрежным. Марина кинула на Дмитрия возмущённый взгляд.

— Значит, я хорошо старалась.

Тот взгляд на её лице задержал, затем кивнул.

— Наверное.

Наверху что-то грохнуло, они, не сговариваясь, глаза к потолку подняли, а уже в следующую секунду Марина встрепенулась, руки кухонным полотенцем вытерла, на стол его бросила, и сказала:

— Я пойду посмотрю, что они там делают.

Дмитрий её взглядом проводил. Она так переполошилась, будто дети её реально могли дом развалить, и уже начали это делать. Вспыхнула, занервничала и побежала спасать человечество. А Дима не сомневался, что ей это под силу. Именно таким, как она, под силу.

Стеклов ему о дочери своей много рассказывал, и о внуках тоже, последние до отъезда дни только о них и мог говорить. И радовался, и гордился, и сокрушался по поводу того, что его дочь разводится. Говорил, что хотел бы для своего ребёнка счастья, крепкой семьи, чтобы его судьбу не повторяла, а выходило наоборот. Рассказывал, что дочь очень страдает, мужа любит, а тот дурак, такую умницу и красавицу не ценит. Дмитрий, в силу своего природного недоверия и скептицизма, не особо прислушивался, а уж тем более близко к сердцу информацию о страданиях незнакомого человека не принимал, а сейчас вот на Марину смотрел и думал обо всём этом. Она была такая спокойная, домашняя, красивая, но не броская в своей красоте, и вся её правильность и принципы, просто в глаза бросались. Она была семейным человеком, жила этим, детей любила, и мужа, наверняка. А тот вот любовницу завёл и ушёл, и ей очень трудно было это пережить, теперь Дима Стеклову верил. Его дочь с двумя детьми справлялась, проблемы их решала, поддерживала, можно сказать, что вся семья на ней была, но при этом на её лице порой такая беспомощность появлялась. Она всего, или очень многого боялась, но всё равно делала, не отступала. За это её можно было уважать.

И ничего удивительного, что Стеклов хотел отдать дочери и её детям всё. Он измучил звонками секретарей, просил проследить за тем, чтобы Марина ни в чём не нуждалась. Диме наставления давал, чтобы в тратах её не ограничивал, чтобы она делала и покупала всё, что нужно, правда, сам ей этого не сообщил, заму своему это удовольствие оставил. Поначалу Дима к этому отнёсся с полным безразличием, надо было всего лишь передать дочери босса кредитную карту, чтобы она ни в чём не отказывала. Гранович был уверен, что та обрадуется, ну какая женщина не обрадуется, получив на руки кругленькую сумму? А вот с Мариной познакомился и понял, что ещё придётся постараться, поубеждать её, прежде чем она согласится. Она по дому-то ходила, едва ли не на цыпочках, боясь дотронуться до чего-то запретного, и свыкнуться с ролью хозяйки ей, наверняка, удастся не скоро.

А вот дети у неё забавные. Мальчишка такой серьёзный, на Стеклова похож и на сына его погибшего, Дима его помнил, хотя близко с ним знаком не был. Виталий учился за границей, а когда на каникулы приехал, на мотоцикле разбился, Дима к тому времени только год у Стеклова отработал. Николай Викторович всегда сетовал на то, что скорость его чадо слишком любит, вот и поплатился. Поэтому и разволновался так здорово из-за Антона. А внучке всё подарки выбирал, сам по игрушечным магазинам ходил целый день. Гранович помнил, как шеф тогда явился с огромной коробкой, с нарисованным на ней кукольным домом, и в офисе после этого сразу зашушукались. Но девчонка упрямая и подозрительная, явно не в маму. Так смотрит на него, словно во всех грехах подозревает. Хотя, что четырёхлетняя девочка может о грехах знать? У Димы никакого опыта общения с детьми не было, вот и впредь он постарается к ним особо не приближаться, особенно к мелкой. Да и когда ему приближаться? Это сегодня он дома, а завтра уйдёт на работу и не появится до позднего вечера, и так каждый день. Так что, жаловаться не нужно, он пообещал сделать Стеклову одолжение, пожить немного с его "семьёй", чтобы им не так дико было одним в огромном доме оказаться, и он его сделает. И видеться-то часто не будут, а он может, поймёт, что значит, возвращаться вечерами не в пустую, тёмную квартиру. Если в своей семье не получилось, то с чужой поэкспериментирует.