Разгадка тайны Стоунхенджа - Александр Волков

«Я полагаю, – пишет Прайс, – что убийцей этого стража был лучник, который подстерег его, едва только страж отвлекся, например засмотрелся после бессонной ночи на небосвод, залитый лучами восходящего солнца. И еще я полагаю, что эта смерть не была коварным убийством из-за угла. Она являлась частью заранее определенного ритуала».

Отодвинув обмякшее тело старого стража, убийца подошел к каменному кольцу. Боги избрали его. Они укрепили его руку. Вдохнули в нее силу. Они направили его стрелу в цель – в неугодного им человека. Теперь он приближен богами к себе. Он охраняет их дом и будет его сторожить до тех пор, пока не найдется тот смельчак, что убьет и его самого, чтобы занять его место, – тот, кто отважится испытать суд богов и узнать, чего они хотят, смерти ему или славы.

Подобный обычай и верно существовал в древности – по крайней мере, в далекой Италии. На берегу озера Неми, расположенного в тридцати километрах от Рима, некогда высился храм богини Дианы. Многие античные писатели – Страбон, Светоний, Овидий, Вергилий – сообщают о странном обычае, который был связан со жрецом, охранявшим этот храм. Вот что пишет, например, Страбон: «Святилище Арикийской Артемиды (то есть Дианы. – А. В.), как говорят, точное воспроизведение храма Артемиды Таврополос, и, действительно, в ее священных обрядах преобладают начала варварское и скифское. Так, например, жрецом ее выбирают только беглого раба, своей рукой убившего прежнего жреца. Поэтому жрец всегда опоясан мечом, ожидая нападения и готовый защищаться. Святилище стоит в священной роще, перед ним – озеро, похожее на море, а вокруг возвышается сплошной, чрезвычайно высокий гребень гор, охватывающий святилище и водоем в полой и глубокой котловине».

Итак, священным стражем храма Дианы мог стать только самый сильный человек – тот, кто побеждал самого сильного человека, охранявшего этот храм. Побеждал и убивал.

Доподлинно известно, что человек, чей скелет так заинтересовал Денниса Прайса, не угас, тихо испустив дыхание на смертном одре, а был убит в самом расцвете сил, в возрасте от 25 до 30 лет. При жизни же он был – для своего времени – богатырем. Его рост составлял почти 1,8 метра. Судя по его крепкой кости, он не стал бы чураться любой тяжелой работы – она далась бы ему легко. Однако бедняком, бессильным предложить жизни что-либо, кроме двух своих дюжих рук, он не был. Исследование останков показало, что этот человек хорошо питался. У него не имелось проблем со здоровьем – кроме разве что легкого дефицита железа. Для того времени у него было завидное здоровье. Даже зубы у него пребывали в отличном состоянии. Не хватало только одного зуба, да и тот был, похоже, выбит в драке.

Причиной смерти этого силача была не старческая дряхлость, не затяжная болезнь, изломавшая его тело. Смерть принесли четыре стрелы. Четыре их наконечника застряли в его ребрах. Стрелы были выпущены с близкого расстояния. Стреляли со спины. Убийца был лучником, как и сам убиенный.

По мнению Прайса, находки однозначно доказывают, что несчастный погиб не под градом стрел. Ему противостояла не орда напавших врагов. У него был один коварный враг – тот, кто затаился у него за спиной, чтобы выстрелить. Несколько стрел, выпущенных в упор, – только так можно было справиться с богатырем, который яростно набросился бы на любого, кто вызвал бы его на поединок.

Но один коварно застреленный лучник – не шаткое ли основание для необычной теории? Однако та тем и хороша, что в нее легко вписываются судьбы других людей, чьи останки найдены близ Стоунхенджа в последние годы. Речь идет о наших хороших знакомцах – «лучнике из Эймсбери» и «лучниках из Боскомба».

Все они жили примерно в то же время, что и «кандидат в священные стражи». Тогда каменное кольцо Стоунхенджа было только что возведено. Все «лучники» были людьми средних лет. В могилу рядом с ними положили их главное достояние – стрелы.

Им многое пришлось выдержать при жизни. Их кости были иссечены ранами, напоминали о тяжелых переделках, в которых люди побывали.

«Когда я вижу эти скелеты, я тотчас вспоминаю пассаж из сочинения Цезаря, относящийся к культу друидов», – признается Прайс. Римский полководец писал, что друиды выбирают себе вождя либо за его ладную внешность – либо за то, что в поединке он сразит своего соперника и тем докажет, что должен быть вождем.

«Во главе всех друидов стоит один, который пользуется среди них величайшим авторитетом. По его смерти ему наследует самый достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием, а иногда спор о первенстве разрешается даже оружием» («Записки о галльской войне»).

Прайс обращает внимание еще на одного античного автора – греческого географа и путешественника Пифея (IV век до нашей эры), чье сочинение «Об океане» известно нам только по цитатам из других античных источников. Тот сообщает, в частности, что в Британии, близ одного города, располагается громадный храм Аполлона, имеющий форму круга. Здешние правители и стражи святилища зовутся «бореадами» – по имени борея, холодного северного ветра. Речь идет, по мнению Прайса, именно о стражах Стоунхенджа.

Лук ведь был любимым оружием бога Аполлона, как и его сестры, Артемиды. Последняя звалась у римлян Дианой, и жрец одного из ее святилищ, расположенного близ озера Неми, убивал своего предшественника, чтобы занять его место. «Я, разумеется, не думаю, что оба этих культа, в Стоунхендже и в святилище на озере Неми, имеют общее происхождение, – признался Прайс, обуздывая полет своей фантазии, но и не давая ей угаснуть. – Не думаю главным образом потому, что не могу привести никаких доказательств».

Разумеется, критиков у этой гипотезы немало. Насильственная смерть в Британии бронзового века была совсем не редкостью, поражали ли людей стрелами или добивали боевой дубинкой, стреляли ли им в грудь или со спины, подкрадывались ли к ним исподтишка или метили издали. А все рассказы о круглых храмах, об убитых жрецах принадлежат авторам, жившим на другом конце ойкумены, известного тогда мира. Поэтому мы, по всей вероятности, никогда не узнаем, прав ли Деннис Прайс, и щурился ли таинственный страж, глядя на всех примиряющее солнце.

Стоунхендж – место казни?

Британский археолог Жаклин Маккинли предположила, что одно время Стоунхендж мог быть еще и местом казни. Осматривая человеческий скелет, найденный здесь при раскопках, она заметила зарубку на челюстной кости и след лезвия, оставленный на четвертом шейном позвонке. По этой причине она решила, что мужчина (он выглядел лет на тридцать пять) был обезглавлен ударом меча. Его останки, захороненные в Стоунхендже около двух тысяч лет назад, были обнаружены еще в 1923 году.

Был ли Стоунхендж местом жертвоприношений?

Не очень понятно, почему он был казнен. Местом же для исполнения приговора, очевидно, выбрали Стоунхендж, где он упокоился. Место столь же величественное, сколь и мрачное. Ведь к этому времени древний храм давно был покинут людьми, и медленно ветшал, так же обреченный на смерть, как человек, склонивший голову перед мечом, – перед мечом времени.

Живопись Стоунхенджа

Благодаря новейшим технологиям ученые теперь чуть ли не ежегодно делают в Стоунхендже новые открытия. Так, в 2012 году группа британских археологов обследовала каменное кольцо с помощью трехмерного (3D) сканера, который вглядывался в монолиты миллиметр за миллиметром. К слову, общий объем собранных данных составил 850 гигабайт, что соответствует примерно 750 миллионам текстовых страниц.

При анализе этих цифровых массивов выявилось много интересного. Так, оказалось, что камни Стоунхенджа (конечно, это нетрудно было предположить) обработаны с разной степенью тщания. У них имелась фасадная, лицевая сторона – здесь они отшлифованы усерднее всего. Этой гладкой до блеска стороной они были обращены на северо-восток – туда, где, разрывая мрак, над Землей победно восходит алое, словно залитое кровью, Солнце.

С другой же, тыльной стороны, обращенной на юго-запад, они были обработаны значительно хуже. Камни, стоявшие с этой стороны, были ниже тех, что установлены на другом конце святилища. Более того! Лазерное сканирование показало, что камни, обращенные к юго-западной стороне, были единственными, у которых лицевая сторона совсем не шлифовалась.

Разумеется, посетители приходили в Стоунхендж с парадного входа – с северо-восточной стороны. Они видели свой главный храм во всем его блеске и торжестве. Вот так же и наши современники, посещая храмы, спешат к их парадному входу, а не высматривают что-нибудь невзрачное на задворках.

А еще это сканирование помогло обнаружить десятки неизвестных прежде рисунков, процарапанных на камнях. Ведь стены Стоунхенджа были обжиты людьми. Они, как стены наших домов, были даже разрисованы ими. Еще до этого на камнях Стоунхенджа был найден 71 подобный рисунок. Теперь их число возросло до 115.