Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

И это было к лучшему.

– Тьма вокруг, – повторила она потухшим, уже своим голосом и невидяще завертела головой, как слепая. – Вокруг тьма. Только тьма окружает меня. Я не вижу ничего. Только тьма.

***

Так, наверное, всегда и происходит: когда тебе кажется, что все, вот он пик, хуже уже не будет, и сейчас все твое «плохо» пойдет на спад, из глубин бездны, в которую ты заглянул, выходят новые чудовища – еще страшнее тех, с существованием которых ты уже смирился.

Утром я была уверена, что бешеная гонка последних суток закончилась, и сейчас наступит затишье, пусть даже недолгое, но затишье, которое позволит мне собраться с мыслями. Затишье, во время которого мой едва родившийся уютный мирок вернется на круги своя. Что снова будут разговоры за чаем, двусмысленные шутки Ренара и флирт с ним, прогулки с Кондором куда-то за пределы замка, в невероятно огромный, красивый и пугающий мир.

И, ладно, черт с ними, уроки этикета с Лин.

И обещанное чаепитие у нее в гостях.

И еще одна примерка платьев.

Но маятник безумия и не думал останавливаться или замедлять разгон. Казалось, он только набирал скорость, и каждое новое событие, каждое новое лицо, появляющееся на сцене моей жизни, только сильнее раскачивало его.

Если пару дней назад я верила, что все происходящее со мной хоть и невероятно, но безопасно, и экскурсия по другому миру ничем, кроме потерянного времени, мне не грозит, только держись крепче за руку желтоглазого Вергилия, то сейчас чужой мир повернулся ко мне своим настоящим лицом и оскалился мелкими, острыми фэйрячьими зубками.

Продемонстрировал свой интерес.

Интерес, которого, судя по реакциям Кондора, не должно было быть.

Разноцветные витражи рассыпались острыми льдинками, из глубины темных зеркал на меня посмотрело нечто неожиданное, оно заговорило со мной на языке острых когтей и туманных пророчеств и показало мне то, что, кажется, я не должна была видеть. И не хотела бы знать.

– В этом мире есть законы и правила игры, – сказал Кондор, пока пытался нащупать пульс на тонком посеревшем запястье Хёльды, – которые выше людей, поэтому людям не нужно даже пытаться знать их. А просто плыть по течению и не думать о том, как это течение возникло, и что там, во тьме реки, еще живет и плавает.

Я закрыла глаза, потому что не хотела видеть, как дрожат его руки.

Это было самое страшное, что я видела в своей жизни, после того, как менялось выражение лица Кондора во время монолога Хёльды.

И после оскала твари, которая бежала за мной в снежном мареве, конечно.

– Но ты же сам ей не верил, – сказала я.

– Теперь поверил, – огрызнулся он. – Есть разница между обычной видящей и пророком. Герхард, она спит. И пусть спит.

Шаги звучали суетливо, голоса – тревожно. Мне положили ладонь на плечо и, когда я не отреагировала, бесцеремонно потянули за руки, вынуждая встать с кресла, на котором я пригрелась, пока пыталась прийти в себя.

– Я сейчас, – шепнула я.

Около левого виска остро, коротко кольнуло болью.

– Пойдем, милая.

Пришлось вставать и идти.

Зимний свет почему-то казался мне слишком ярким, почти болезненным, и я щурилась.

Хёльду оставили в кресле, расстегнув ворот платья и манжеты, и накрыли пледом. Сейчас она казалась даже не усталой, а странно умиротворенной, словно бы там, во сне она видела что-то хорошее, а не тьму, о которой говорила нам.

Кондор вытолкнул меня из гостиной в соседнюю маленькую, проходную комнату.

– Вы знали, что она – пророк, Герхард? – спросил он у господина Оденберга.

От меня не ускользнуло, как удивился Ренар, как он открыл было рот, чтобы сказать что-то, но, заметив выражение лица Кондора, все же не стал ничего говорить.

Герхард казался смущенным и встревоженным.

– Я догадывался, что она сильнее, чем кажется, – ответил он. – Но она никогда не проявляла… кхм… таких способностей. Я думаю, нам лучше поговорить у меня в кабинете, милорд, наедине.

Кондор сжал мою руку так, что я чуть не вскрикнула от боли.

– Я не думаю, что сейчас уместны долгие разговоры, Мастер Оденберг, – прохладно, но вежливо сказал он. – У меня, как и у вас, есть определенные обязательства, которые я привык выполнять. Я бы хотел вернуться к ним как можно скорее.

– А я бы все-таки хотел с вами поговорить, – в тон Кондору ответил Герхард, рассматривая меня. Я стала вдруг очень, очень ему интересна, и в этом интересе мне виделся какой-то странный расчет. – О разделении обязанностей, к примеру. Несмотря на то, что юноша не имеет к леди Лидделл никаких… претензий, я вижу свою обязанность, – он подчеркнул это слово. – В том, чтобы сообщить представителям Ковена в Старом Бергштадте о новоявленной ведьме, замеченной в окрестностях Йарны и, предположительно, опасно не владеющей собственными силами.

Кондор застыл с таким видом, словно его только что ударили по лицу.

Наверное, в его картине мира не было такого, чтобы какой-то там волшебник из мелкого городка, к которому можно ввалиться посреди ночи, вдруг осмелился сказать ему, со всеми его титулами, графством и древней семьей, хоть слово поперек.

Но Герхард сказал. И не просто сказал, поняла я, а намекнул, что имеет рычаг влияния, козырь в рукаве, талисман на удачу – меня.

Ренар скрестил руки на груди и, кажется, был готов ко всему.

Возможно, в случае чего – успокаивать Кондора и не давать ему сделать что-то не очень хорошее.

Мне показалось, что воздух сейчас заискрится и вспыхнет, но Кондор лишь поднял руку, вытащил из воздуха забытую мною в гостиной цепочку с амулетом и с улыбкой застегнул ее на моей шее.

– Я рад, что вас не так легко обмануть, как я надеялся, Герхард, – сказал он как ни в чем не бывало, словно минуту назад не стоял здесь с растерянным видом. – Но поскольку эта конкретная, кхм, ведьма, если вам так угодно, еще и моя подопечная, то, думаю, это как раз моя обязанность – сообщить о ее появлении. Правда, боюсь, леди Лидделл и один ее могущественный покровитель против огласки таких подробностей. Я планировал поговорить о ней не с кем-то из… – Он запнулся, видимо, подбирая слова. – Из ближайших к этой местности представителей Магической Власти, а напрямую с ректором Галендорской Академии. Я надеюсь, вы не сочтете подобные привилегии нарушением какого-нибудь регламента? – улыбнулся он.

Напряжение в воздухе не исчезло.

– Что вы, милорд. – Герхард улыбнулся ему в ответ. – Я только посоветую вам сделать это быстрее.