Последнее слово девятого калибра - Вячеслав Денисов

– Он на даче, – пояснила она, поняв, что интересуются из суда.

– Озимые сеет?

Струге махнул Выходцеву рукой. «Черт! Если хочешь играть судью, то никогда не смей допускать сарказм или двоезвучие в речи!!»

Участник процесса должен видеть судью и слышать речь, более похожую на голос автоответчика. Ответ – вопрос, вопрос – ответ. Никакого повода для возможности догадаться о твоих мыслях! И уж что никогда не должно вырываться из уст человека, отправляющего правосудие, так это юмор…

– Нет, – раздался спокойный голос из «спикера» тайваньского «Панасоника». – Он глубоко переживает и решил уединиться среди природы.

После слов Выходцева: «У него еще будет такая возможность» Струге не выдержал и плюнул…

– А как с ним связаться? – продолжал между тем Борис Сергеевич.

– Вы передайте мне, а я вечером поеду к нему и…

– Он так переживает, что оставил дома мобильный телефон и пейджер? Хорошо. Тогда подайте ему сигнал дымом, чтобы он не забывал о дне судебного заседания.

– Ты что несешь? – зло спросил Антон сразу после того, как Выходцев повесил трубку. – Тебя сейчас «выкупили», как пацана. Хреново сыграл главную роль в дилетантском сериале о судье! Неуч…

– Сам бы и звонил! – огрызнулся следователь и поправил на стене криво висящие и потемневшие от пыли часы. – Надо же какие тонкости… Зато теперь мы узнали одну важную новость.

– Сергей Львович Баварцев сидит в подштанниках перед изразцовым камином, держит в руке недопитую двухлитровую бутыль с виски и, глядя на язычки пламени, плачет, плачет, плачет… – Антон подошел к окну. – Лично я на его месте так бы и делал.

Глава 5

Возвращаясь в гостиницу, Антон думал о трудностях, с которыми сейчас сталкивается дома Саша Струге – его жена. Рольф наверняка измотал ей все нервы. Отказ от пищи был не единственной проблемой в дни отсутствия Антона. Однажды «немец» даже затянул среди ночи заунывную песнь, после чего соседи стали барабанить по трубам сразу с двух сторон. Однако барабанили тактично, без нервов. Судья как-никак…

Антон знал, что в его квартире, по вечерам, – одна и та же картина: Саша сидит в кресле, у телевизора, пытаясь вникнуть в смысл одного из программных фильмов, а пес лежит у ее ног. Саша рассказывала, что каждый день, едва в подъезде хлопнет дверь, Рольф стремительно вскакивал, выбегал в прихожую и усаживался напротив вешалки для одежды. Прислушиваясь к шагам поднимающегося по ступеням человека, он прядал ушами, стараясь по звукам узнать хозяина. Однако, уловив несоответствие, возвращался в комнату, издавал протяжный стон и ложился на прежнее место.

«Нужно позвонить Саше, – думал Антон, слушая мерное гудение тросов лифта. – Нужно позвонить и сказать ей, что я… скучаю. Да, нужно позвонить…»

Номер пустовал, однако аккуратно вывешенный на вешалке шкафа «парадный мундир» Бутурлина свидетельствовал о том, что тот где-то неподалеку. Скорее всего, в гостях у Злобина. «Как пить дать, первый междугородний звонок в кабинет мурманского судьи будет от Злобина. Адвокат напомнит Бутурлину веселые дни, проведенные вместе в столице, надавит на извечную тему – нужно всегда друг другу помогать и не забывать старых друзей, а когда Иван Николаевич с радостью согласится с этой аксиомой, Марат Михайлович ахнет, вспомнит о деле, которое рассматривает судья Бутурлин, и как бы мимоходом попросит помочь, чем возможно…»

Все эти фокусы Антон Струге прошел давным-давно. Не секрет, что каждый судья помогает своей служебной деятельностью знакомым и близким. Но одно дело, когда он знакомому и близкому обещает, что проведет процесс как можно быстрее, при наличии первого же появившегося «окна» в судейском графике рассматриваемых дел, и совсем другое, когда судья, чувствуя свою ответственность за распитый ранее коньяк и откровенные разговоры на запретные темы, вынужден идти у просителя на поводу. И тогда происходит непоправимое. Судья перестает быть судьей. Струге знал – прежде чем распить с кем-то «мировую» или «знакомственную», нужно сто раз подумать. На его памяти был не один десяток случаев, когда судьи, потеряв ощущение опасности, совершали непоправимые ошибки. Самый распространенный из них – занять денег. Ничего предосудительного. Именно этот безобидный поступок сломал жизнь многим людям, носящим мантию. При довольно высокой заработной плате «занять денег» для судьи означает «занять большую сумму денег». То есть ее возможно одолжить у того, кто, собственно, и располагает таковой. А располагает ею богатенький. И после этого происходит самое ужасное, что может случиться с судьей. Пока сумма не возвращена, ему придется совершить по просьбе кредитора такое количество богопротивных дел, что судья перестает быть судьей. И такой отправитель правосудия непременно выполнит все просьбы.

Кажется, судья из Мурманска об этом совершенно не задумывался.

Антон посмотрел на часы. Он находился в гостинице лишь по одной причине – исключить возможность для противной стороны полагать, что он имеет к делу об убийстве Феклистова какое-то серьезное отношение.

Смотрел на часы и Выходцев. В тот момент, когда он, Струге и Бутурлин сидели над документами, следователь думал о том, что лучшая возможность распутать эту сложную историю – привлечение в качестве советников уже двоих судей. Однако ситуация изменилась через сутки, когда стало ясно, каким воздухом дышит Иван Николаевич. Оставался Струге, который не просто изъявил желание помочь, а на самом деле помогал. Кажется, Струге – один из тех правоведов, для которых «ведение права» означает совесть и закон…

Смотрел на часы и Лисс.

После звонка Беса он понял, что ситуация практически полностью вышла из-под контроля. Ремизов ищет момент вонзить бывшему боссу нож в спину, документы утеряны. Утеряны для него, Михаила Юльевича. Зато сейчас находятся в руках следствия. Баварцев еще в Мрянске говорил о том, что они являются простой бумагой, пока не попали в руки судьи должным образом. Понять, что такое «должным образом», Лисс был не в силах. Баварцеву лишь силой собственного обаяния удалось внушить мрянскому авторитету, что документы, которые так старательно собирается вбросить в процесс Пусыгин, не имеют никакой юридической силы до тех пор, пока следствие не представит этого Пусыгина в этот процесс в качестве свидетеля со стороны обвинения. Но и это невозможно, поскольку следствие уже закончено. Неверие в такие юридические странности заставило Михаила Юльевича начать эту игру. Он поставил на кон все и ошибся. Случилось то, о чем предупреждал Баварцев, – документы оказались в руках следствия. Только теперь уже совершенно по другому уголовному делу. В деле по факту убийства судьи Феклистова.

– Что мы можем сейчас сделать? – спрашивал Михаил Юльевич по телефону Баварцева.

– Пока рядом со следователем прокуратуры находится толковый консультант, сделать что-то очень трудно, – отвечал Сергей Львович. – Я вас предупреждал о возможности ошибки, но вы пропускали мои советы мимо ушей. В данный момент Выходцеву подробно объясняются правила и тонкости юридической игры. Умный человек, обладающий колоссальными знаниями в области права, решит любую задачу. Поверьте мне…

– Я жду не нравоучений, а советов… – По хрипящему шепоту Баварцев догадался, что Лисс теряется, а потому взбешен.

– Не нужно было его убивать!

– Ты меня учить будешь?! Да, можно было бы обойтись малыми нервами и не устраивать в столь мало подходящем для этого месте целой сценарной постановы!.. Однако я, ребята, не хочу упускать то, что принадлежит мне по праву. И, если ты не подчистишь дела с заводом, я подчищу тебя. Потому что за собой всегда убираю сам. Как спрашивают англичане – ю андестенд, блин, ми?

Молчание. А что на это можно возразить? В конце концов, Баварцеву было очень хорошо понятно, что дела Лисса блестящими не назовешь.

– Без Струге Выходцев имеет значение нуля.

– Кто нам может помочь?

– Закон.

– Не зли меня.

– Я не шучу. Наше законодательство в состоянии высечь само себя, как унтер-офицерская жена. Я тогда был против убийства Феклистова, а сейчас и подавно уверен в том, что чем больше мы совершаем глупостей, тем призрачнее становятся наши шансы выиграть «дело МТЗ». Если менты «поднимут» Феклистова, вас не спасет сам господь бог!

– Нас, а не меня!..

– Подумайте над моими советами хотя бы раз! Выбивание табурета из-под ног судьи выглядит гораздо проще, нежели вам, несведущему, кажется! – Голос замдиректора МТЗ внушал доверие. – Я подумаю, как это сделать быстро…

Это «быстро» затянулось уже на день. От Баварцева не было никаких звонков. Это могло означать как успех в его действиях, так и поражение. Скорее всего, эта юридическая крыса сейчас совершает в Мрянске самостоятельные движения. Оно и понятно – хвост у юриста дымится, как труба котельной на МТЗ.