Хроники железных драконов (сборник) - Майкл Суэнвик

Джейн озадаченно смотрела ему вслед, когда кто-то тронул ее за локоть. Она резко обернулась. Бледный человек держал в руке огромную кружку с пивом. Изо рта его свисала дымящаяся сигарета.

В своих шортах-бермудах он здесь выглядел пугающе неуместно. Из штанин торчали тощие ноги с выпирающими коленями, и казалось, солнце брезгует прикоснуться к их белой, как рыбье брюхо, поверхности.

– Я отнес твое заявление на стипендию школьному секретарю, – сообщил Бледный человек. – На положительный результат не надейся.

– Что? – тупо переспросила Джейн.

Он взял ее за локоть и неторопливо повел к заднему двору кафе. Одетые в белое официанты сновали из дверей туда-обратно с дымящимися подносами.

– Сколько у тебя по грамматике? – брюзгливо поинтересовался Бледный человек, не вынимая изо рта сигареты. – Тебе действительно необходимо… впрочем, неважно. Сформулируем это так: образ жизни людей и их отношения имеют свою логику, и эта логика заложена в сущности бытия. Влюбленный не просыпается однажды утром с убеждением, что лучше бы ему стать инженером. Музыкант не оставляет свои клавиши без сожаления. Банкир не отказывается от богатства. А если отказывается, то ради того, чтобы бросить все, найти в горах пещеру и сделаться философом, а не просто вести образ жизни среднего обывателя. Понимаешь? Мы все проживаем истории, которые на каком-то глубинном уровне нас удовлетворяют. Если мы несчастливы в своих историях, этого недостаточно, чтобы освободиться от них. Мы должны найти другие истории, естественно вытекающие из тех, в которых мы жили до сих пор.

– То есть вы говорите… что я проживаю историю, в которой не получу финансовой помощи? Так?

Он покачал головой.

– Не ты. Секретарь проживает историю, в которой она не даст тебе стипендию. Различие тонкое, но принципиальное. Оно открывает тебе лазейку.

– Что я должна сделать?

– Ты должна взглянуть на себя ее глазами. Она видит смутьянку, отстающую ученицу, девочку «со способностями», в чем бы они ни заключались, – но ленивую, неусердную, пренебрегающую занятиями, на которую стипендию тратить бесполезно.

– Но я же не такая!

– Какая разница? В ее истории ты такова, и в ее истории подобные тебе меняются крайне редко. Изредка, однако, такое случается. Твои низкие качества проистекают из слабого целеполагания. Соломчик когда-то был точно в таком же положении. Потом ему предложили стучать на одноклассников.

– Что?! Я не буду!

Бледный человек докурил сигарету до фильтра, прикурил новую от окурка и проглотил его.

– Ты должна взвесить альтернативы. С одной стороны, придется пережить множество неприятных моментов. Твои бывшие друзья станут презирать тебя и, может быть, даже побьют. Ты перестанешь себя уважать. С другой стороны, такие, как ты сейчас, стипендий не получают. Ты можешь придерживаться нынешней истории, а можешь получить степень в алхимии. Но получить все сразу нельзя. Подумай об этом.

Он умолк и отвел взгляд. Кто-то из гостей протиснулся между ними, и Джейн невольно отступила на шаг. Не сделав ни единого движения, Бледный человек вдруг исчез. Джейн дернулась было вслед за ним, но спешивший мимо официант оттер ее в сторону. Избежав столкновения с парочкой троллей, она вынырнула прямо перед главным входом в «Таверну». Неподалеку вели увлеченную беседу учитель Хрюк и староста Соломчик. Соломчик поднял глаза и толкнул локтем Хрюка. Оба уставились на подменыша.

Их взгляды пригвоздили ее к земле, но через мгновение зрительную цепь разорвали двое прогуливающихся тилвит-тегов. Пользуясь моментом, Джейн шмыгнула в двери кафе.

Крышу высокого зала поддерживали деревянные стропила. На двух раскладных столах, покрытых белыми бумажными скатертями, выстроились рядами небольшие пластиковые стаканчики и ведерки со льдом с торчащими из них разноцветными горлышками винных бутылок. Официант, ответственный за раздачу напитков, на посту своем отсутствовал, и за подменышем никто не следил. Джейн налила себе стакан красного.

Тут ее взгляд упал на приоткрытую дверь гардеробной. Отставив стакан, она скользнула внутрь. Вешалка пустовала – жара еще не успела выгнать мужчин из пиджаков, – зато на полке поверх вешалки виднелось несколько дамских сумочек. Почти машинально изучив их содержимое, Джейн рассовала по карманам несколько монет, фиолетовые тени и часы «Декартье», затем поспешила в зал, пока не вернулся официант.

С непринужденным видом она взяла стаканчик и поднесла к губам.

– Нет, дорогая. – Материализовавшаяся рядом Гвен твердо взяла ее за руку. Джейн принялась было суетливо оправдываться, но русалка перебила ее, не дав вымолвить ни слова. – Только белое. К рыбе. – Она отставила стакан в сторону и налила новый. Окунув в него кончик мизинца, Гвен сбрызнула каплю на пол, Богине. – Это белое цекубское. Думаю, тебе понравится. Оно немного сладковатое и очень освежает. Попробуй.

Джейн едва пригубила. До сих пор она ни разу не пробовала вина. Вкус оказался скверный.

– Очень милое, – кивнула она.

– Еще бы. Пойдем, поможешь мне с лососиной. Я покажу как.

Жаровни размещались в центре поляны. Приглядывавший за ними повар из кафе посторонился, уступая место будущей Королеве Плетеной Лозы, и вручил ей пару щипцов.

Оглядев рыбу хозяйским взглядом, русалка положила щипцы на разделочный стол и закатала рукава. Затем разрезала пополам один лайм и выжала сок в ведерко с топленым маслом.

– Держи. – Второй она протянула подменышу. – Натри на мелкой терке, надо добавить в масло цедру.

Джейн неуклюже, но справилась. Крошечные стружки зелени посыпались в ведерко.

– Великолепно! – Гвен взяла ложку и энергично перемешала. – Эти два с краю почти готовы. – Она выдернула из ближайшей стопки тарелки, ловко смахнула на них тушки лосося и поставила перед Джейн. – Возьми ведерко и плесни по большой ложке на середину каждой рыбины. Разве не аппетитно?

– Аппетитно.

Русалка схватила кисточку и принялась смазывать стейки только что приготовленным лаймовым маслом. Гвен буквально лучилась радостью от такого простого действия. Она все делала с энтузиазмом и удовольствием. Рядом с ней Джейн чувствовала себя скучной и неуклюжей.

– Гвен, милая. – Богато одетый эльф с румяным лицом пожилого чистопородного аристократа подошел к ней сзади и наклонился поцеловать в шейку. Гвен с удовольствием приподняла подбородок. Джейн почувствовала, как вся каменеет. – Какое славное платье.

– Тебе нравится? – Длинное белое, ниспадающее струями платье на талии перехватывал зеленый кушак, замечательно сочетавшийся с цветом волос. Гвен приподняла подол по бокам и закружилась, демонстрируя во всей красе свой наряд. – Мне его подарила младшая сестра. Ты знаком с Джейн?

Эльф взял девушку за руку, низко над ней склонился и мазнул Джейн по костяшкам ее пальцев губами. Это был настолько галантный жест, что она понятия не имела, каково его назначение, пока все не кончилось.

– Я очарован.

– Ага, – брякнула Джейн. – Я тоже.

– Фальконе – театральный художник, – пояснила Гвен. – Он делал костер на краю поляны.

– А, та деревянная штука, похожая на свадебный торт?

Фальконе улыбнулся с таким видом, словно костер для него – это такая мелочь, что не стоит и обращать внимание.

– У вас тонкий вкус в одежде, – заметил он. – Вы сами шили это платье?

– Не-а. Сперла в молле из «Уленшпигеля».

– Извините нас, – вмешалась Гвен. Она схватила Джейн за руку и так быстро потащила подругу прочь, что едва не вывихнула ей плечо. Повар при барбекю, вежливо ждавший неподалеку, вновь встал к жаровне.

Гвен отвела подменыша на скамейку в тени кафе и усадила. Глаза ее пылали.

– Хорошо. В чем дело? – Она подождала и затем произнесла более мягким тоном: – Ты можешь мне сказать. Что бы это ни было. – Джейн помотала головой, но Гвен взяла ее за обе руки. – Ничего страшного. Выкладывай.

– Это насчет тебя… и Питера.

– А-а.

– Я не понимаю, как ты можешь… – Джейн начала плакать, – с другими парнями… Я думала, что вы с Питером… – Тут слезы одолели ее, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла выдавить: – Я смотрела на вас снизу вверх! Я думала, вы совершенны.

Долгое время Гвен молчала. Когда наконец заговорила, лицо у нее было мрачное. Такой серьезной Джейн ее никогда не видела.

– Ты не имеешь права требовать объяснений. Понимаешь? Ты этого не заслужила. Но потому, что ты мне настолько дорога, и потому, что я люблю тебя, я все-таки кое-что тебе объясню. Но только один раз. Понятно?

Джейн, всхлипывая, кивнула.

– Я заключила сделку. В Самайн я умру. В обмен на это я получаю право прожить такую же полную и законченную жизнь, как и любой другой, но всего за год. Я живу этой жизнью прямо сейчас. Отношения с тобой, с моими друзьями, одноклассниками, всеми собравшимися здесь составляют ее основу. Но любовь, физическая любовь тоже огромная часть жизни. Джейн, я знаю, это трудно принять, но и у тебя почти наверняка будет больше одного любовника. У большинства женщин так. И каждый из твоих мужчин даст тебе отличное от других эмоциональное и физическое удовлетворение. Каждый даст тебе нечто, сколь бы малым оно ни казалось, чего другие не смогут. Почему моя доля должна быть меньше твоей? Я наслаждаюсь своими любовниками – я не собираюсь делать вид, что это не так, – но даже если бы это было не так, они все равно являются частью сделки. Если я не принесу в плетеную клетку полную жизнь, жертва не состоится и меня не примут. Я не хочу этого. Я держу свои обещания.