Цикл - Джереми Роберт Джонсон

она скажет: «Его не берем». Они и так боялись ее после того, что она сделала. Если еще и их потеряет, кто тогда останется? Поэтому она забыла про риск, проглотила обиду и нежелание брать балласт и взяла инициативу в свои руки.

– Бакет, помоги перенести Джейка. Брюэр, заводи машину.

Бакет бросил Брюэру ключи и подбежал к ней. Они тихо и быстро подошли к грузовику Джейка и схватили парня, стараясь не обращать внимания на его неглубокое дыхание и на тело, обмякшее тряпичной куклой у них на руках. Люси подняла ноги Джейка, а Бакет взял его под плечи, и вместе они забыли про то, что каждый из них хоть раз за последний год желал, чтобы этот жестокий тип исчез из их жизни.

Люси посмотрела на слабое тело Джейка, на подрагивающее веко – то ли он заснул, то ли умирал – и представила, как он мирно отдыхает в своей постели, как смотрит на него мать, и, сморгнув наступающие постыдные слезы, продолжила его нести.

– Черт. – Бакет поморщился и отвернулся. Из-за передвижений из глубокой раны на голове Джейка пошла струя крови, забрызгав рубашку и шею Бакета. Люси осмотрела себя и поняла, что ее тоже залило, пока она вытаскивала Джейка из машины. Свежая кровь размазалась по темнеющим пятнам. Люси смотрела на красные следы и думала: «Не отстираются».

В зеркало заднего вида Люси не могла глядеть по двум причинам. Во-первых, она не могла спокойно наблюдать, как дом ее семьи уплывает в даль, как в гостиной клубится дым от тлеющего автомобиля, в то время как Хендерсоны лежат в коматозном состоянии в спальне на втором этаже. Во-вторых, она боялась увидеть собственные глаза и снова стать собой. Хрупкой. Испуганной. Брошенной. Или еще хуже – увидеть отражение новой Люси, дикие глаза, капли крови, высыхающие на лице, и понять, кем была на самом деле.

Оба варианта неприемлемы. От вида того, что она навсегда теряет, можно окончательно сорваться, а от размышлений о содеянном – о том, как приятно было все разбивать и обрести власть, – впасть в полный ступор. Смерть, несомненно, подбиралась все ближе и ближе, а жизнь осталась где-то далеко.

Настоящее вышло на первый план, действия взяли верх над мыслями, и тут уж ничего не поделаешь.

Она ехала на переднем сиденье. Брюэр вел машину. Они прижали Джейка к стенке кабины, заклеив окно клейкой лентой, и повернули его тело так, чтобы голова не свешивалась вперед. Кажется, это замедлило кровотечение. Бакет сел за Люси и сказал Брюэру домашний адрес. Говорил он чересчур медленно и четко, и Люси поняла, что он пытается не заплакать, ведь уже представлял, что дома может увидеть ту же печальную сцену, что и у Хендерсонов. И если Марвани тоже стали попугаями, то к кому им тогда обратиться за помощью? У Брюэра вообще есть родители?

Она посмотрела на Брюэра и заметила, как побелели костяшки пальцев на руле, как нахмурились брови, – он выглядел таким маленьким, юным и испуганным, что ей пришлось отвести взгляд, чтобы не заразиться его чувствами.

Глубокая боль прокатилась от правого плеча по руке – та налилась тяжестью и запульсировала в такт сердцу. Люси посмотрела вниз и поняла, что мертвой хваткой вцепилась в гаечный ключ.

Нам нужно выжить. Ты должна оставаться сильной.

Тепло из вентиляционных отверстий пикапа согревало кожу, и Люси осознала, что забыла взять свитер или куртку из своей комнаты. И аптечку первой помощи из ванной Хендерсонов тоже не захватила. Может, стоило поискать пистолет в шкафах? Вряд ли у Билла есть оружие, но все же если бы было, то он наверняка бы упрятал его подальше ради ее безопасности.

Они хотят, чтобы я жила. Они верили, что смогут дать мне новую жизнь. Они верили, что смогут защитить меня.

А я все испортила. Мало думаю. Поступаю неправильно. Я убила двух детей. Но они бы убили меня. И они больше не были собой. Их глаза. Тухлый морской запах. Господи, что с ними случилось? Что со мной происходит? Как долго я смогу так выживать? Что я вообще есть та…

– Как ты выбрался из пещер?

Люси была благодарна Бакету. Его вопрос остановил поток мыслей, подтачивающий остатки ее решимости.

– Я, э-э-э… Не хочу об этом говорить. Мне нужно на дороге сосредоточиться.

Но Бакет был прав. Брюэр ведь был с ними. Он видел Джейсона и кое-что странное. Если он выжил в той змеиной яме, то, возможно, знает что-то, что может им помочь.

Люси надавила.

– Пожалуйста, Брюэр.

Она положила левую руку ему на бедро и наблюдала, как его лицо расслабилось от ее прикосновения. Вспоминая, как он смотрел на нее в доме после нападения, она почти ожидала, что он вздрогнет. Вместо этого он вздохнул – им всем бы не помешал глубокий вздох, – а затем несколько раз кивнул, как бы говоря: «Я смогу».

– Они затащили меня обратно, Бен и Люк. Вроде они, но было трудно что-либо разглядеть, потому что как только они вытащили меня из туннеля, сразу все бить начали. Я свернулся калачиком и закрыл голову. Родни говорил так делать, если нападут. Но хоть я прикрыл затылок, что-то проскользнуло, и они то ли прорезали скальп камнем, то ли пнули ботинком, не знаю, но я стал терять сознание, и помню, как подумал: пусть лучше убьют меня, чем штука изо рта Джейсона до меня доберется. А потом так странно… Может, эффект от грибов был или меня хорошо по голове приложили, но после боли на меня такое спокойствие накатило. Будто боль – это такие красные болевые точки в моем теле, и я не могу их не чувствовать, потому что это все-таки мое тело, но скоро все прекратится. А я остался бы как камни и дым в пещере, просто… там.

Слова Брюэра застряли в горле. Он унял дрожь и продолжил:

– Так вот, я лежал на земле и умирал, и, кажется, слышал, как другие умирали в той пещере, и чувствовал… Как бы скорбел по ним, но не по себе, и что-то твердое и тяжелое врезалось в плечо, а потом я услышал еще шум и глухие звуки, но они были рядом с телом, а не в теле, и я открыл глаза. Джейк навалился на Люка.

– Что?

– Ага. Не знаю, что на него нашло и почему он мне помог, но он Люка начал колошматить. Серьезно прям. Будто ему было все равно, убьет он его или нет. И обычно я считаю,