Трагедия в трех актах - Агата Кристи

– По-моему, дорогая, у вас не было ровно никаких причин желать зла сэру Бартоломью, – сказал мистер Саттертуэйт.

– Да, вы правы. Мне нравился Бартоломью Стрендж. Мы с ним были друзья. Именно поэтому я и хочу принять участие в расследовании, хочу, чтобы убийцу нашли. Скажите, я могу чем-нибудь помочь?

– Но вы ведь, мисс Сатклифф, наверняка не видели и не слышали ничего такого, что имеет отношение к убийству?

– Нет, все, что я знала, я уже рассказала в полиции. Гости едва успели съехаться.., его смерть случилась в первый же вечер.

– А как насчет дворецкого?

– Не знаю, просто не обратила на него внимания.

– Может быть, кто-то из гостей держался как-то необычно, не заметили?

– Нет. Ну, конечно, этот мальчик, как его? Мендерс? Он появился нежданно-негаданно.

– Сэр Бартоломью, наверное, был удивлен?

– Да. По-моему, да. Перед тем, как мы сели за стол, он мне сказал, что это очень странно. «Новый способ открывать ворота – просто сносить их». Так он выразился. И еще добавил: «Только этот юнец снес не ворота, а стену».

– Сэр Бартоломью был в хорошем расположении духа?

– Ода!

– Что за потайной ход, о котором вы говорили в полиции?

– Кажется, в него можно попасть из библиотеки. Сэр Бартоломью обещал мне его показать. Но не успел.

– А как у вас зашел об этом разговор?

– Сэр Бартоломью сказал, что недавно купил старинный письменный стол орехового дерева. «Нет ли там потайного ящика?» – спрашиваю я. Обожаю потайные ящики, у меня к ним пристрастие. А он отвечает: «Нет, потайного ящика нет, но зато в доме есть потайной ход».

– Не упоминал ли он о пациентке, некой миссис де Рашбриджер?

– Нет.

– Может быть, вам известно местечко под названием Джиллинг в Кенте?

– Джиллинг? Нет, не слыхала.

– Вы ведь прежде, наверное, встречались с мистером Беббингтоном?

– А кто он?

– Пастор, который скончался – или был убит? – в «Вороновом гнезде».

– Ах, пастор. Я и забыла, как его зовут. Нет, никогда его раньше не встречала. А кто вам сказал, что мы были с ним знакомы?

– Один человек, которому можно верить, – отчаянно соврал мистер Саттертуэйт.

Это сообщение, казалось, позабавило мисс Сатклифф.

– Этот пастор, конечно, славный старик. Но подумать, что у меня с ним был роман? Правда, среди архидьяконов попадаются этакие проказники, вы замечали? Отчего же викарии должны от них отставать? Но тут совсем иное дело – бедняги уже нет в живых, и я не посмею осквернить память о нем недостойными подозрениями. Ей-богу, до этого злосчастного обеда я и в глаза его не видела.

Пришлось мистеру Саттертуэйту довольствоваться этим объяснением.

Глава 9

Мюриэл Уиллс

Дом номер пять по Аппер Кэткарт-роуд в Тутинге мало походил на жилище автора острых сатирических пьес.

Сэра Чарлза провели в комнату с бежево-серыми, цвета овсяной муки стенами, которые украшал фриз из желтоватых веночков, с портьерами из розового бархата, со множеством фотографий и фарфоровых собачек, с телефоном, стыдливо накрытым куклой в пышных юбках, с изобилием столиков и латунных фигурок сомнительного происхождения – то ли из Бирмингема, то ли из Восточной Азии.

Мисс Уиллс вошла в комнату так тихо, что сэр Чарлз, который в это время рассматривал смешного долговязого Пьеро, валявшегося на диване, не услышал ее шагов.

– Здравствуйте, сэр Чарлз, – сказала она тонким голоском. – Рада вас видеть.

Сэр Чарлз круто обернулся.

Мисс Уиллс была одета в мягкий джемпер, который уныло болтался на ее костлявом теле. Чулки морщились на худых ногах, обутых в лакированные туфли на высоченных каблуках.

Сэр Чарлз пожал ей руку, взял предложенную ему сигарету и опустился на диван рядом с Пьеро. Мисс Уиллс села напротив. Стекла ее пенсне вспыхивали в лучах света, падающего из окна.

– Подумать только, как это вы меня отыскали, – сказала она. – Мама будет в восторге. Она обожает театр, особенно всякие чувствительные спектакли. Только и говорит что о той пьесе, где вы играли принца. Ходит на дневные представления и любит полакомиться шоколадом. Она у меня такая.., заядлая театралка.

– Как это мило! Вы себе не представляете, до чего приятно, когда тебя помнят. Вообще-то память у наших зрителей такая короткая, – вздохнул сэр Чарлз.

– Мама будет потрясена, если вас увидит. На днях приходила мисс Сатклифф, так она была в восторге.

– К вам приходила Анджела?

– Да. Она ставит мою пьесу «Собачка смеется». Может быть, слышали?

– Конечно, – сказал сэр Чарлз. – Читал об этом. Весьма интригующее название.

– Рада, что вы так думаете. Мисс Сатклифф оно тоже понравилось. Это осовремененная интерпретация детских шуточных стихов. Много всякой забавной чепухи. В общем, вздор, ерунда, разные смешные происшествия. Само собой, все вертится вокруг героини, которую играет мисс Сатклифф. Все пляшут под ее дудку. Вот, собственно и все.

– Неплохо. Наша сумасшедшая жизнь, что она такое, как не забавная шутка! А собачка смеется, глядя на нас, да?

«Она сама и есть эта собачка, – осенило вдруг сэра Чарлза. – Смотрит и смеется».

Пенсне мисс Уиллс перестало отсвечивать, и сквозь стекла на сэра Чарлза глянули умно и проницательно светло-голубые глаза.

«Ей палец в рот не клади», – подумал он и сказал:

– Угадайте, что меня к вам привело?

– Уж конечно не только желание повидать мою скромную особу, – насмешливо улыбнулась мисс Уиллс.

«Какая огромная разница! Между тем, как она говорит и как пишет. Говорит добродушно и насмешливо, а пишет умно, зло и цинично», – удивлялся про себя сэр Чарлз.

– На самом деле мысль посетить вас мне подал Саттертуэйт. Он считает, что прекрасно разбирается в людях.

– Он и впрямь в них разбирается. Я бы сказала, это его хобби.

– Он считает, что в тот вечер в Мелфорт Эбби вы наверняка приметили все, что заслуживает внимания.

– Так и сказал?

– Да.

– Признаюсь вам, мне было очень интересно. Понимаете, мне прежде никогда не приходилось быть свидетельницей убийства. Писатель ведь должен все мотать на ус, правда?

– Само собой разумеется.

– Вот я и старалась ничего не упустить. «Высматривала и вынюхивала, как сказала Беатрис», – подумал сэр Чарлз.

– Наблюдали за гостями?

– Да.

– Что же вам удалось заметить?

Стекла пенсне снова блеснули.

– Ничего существенного. Если бы заметила что-нибудь важное, то уж конечно сообщила бы полиции, – добавила она тоном законопослушной гражданки.

– Но что-то же все-таки вам удалось подметить?

– Я всегда все подмечаю. Тут уж ничего не поделаешь. У меня на этот счет пунктик, – усмехнулась мисс Уиллс.

– Так что же именно?

– Да ничего, ничего особенного, сэр Чарлз. Просто всякая всячина, разные мелочи, в которых проявляется психология людей. Наблюдать людей – увлекательнейшее занятие. Они все такие типичные, понимаете?

– Типичные? В чем?

– В своих характерах. Ох, не могу объяснить, такая бестолковая, – снова усмехнулась она.

– Перо у вас беспощадное, чего не скажешь о вашей манере вести беседу, – улыбнулся сэр Чарлз.

– Не очень-то любезно с вашей стороны, сэр Чарлз, называть меня беспощадной.

– Моя дорогая мисс Уиллс, признайтесь, что ваше перо разит наповал.

– Вы несносны, сэр Чарлз. Уж если на то пошло, так это вы ко мне беспощадны.

«Пора кончать с этой болтовней, не то совсем увязнешь», – подумал про себя сэр Чарлз и сказал:

– Значит, ничего определенного вы не обнаружили, мисс Уиллс?

– Да нет, не то чтобы совсем ничего. Кое-что было. Следовало сказать полицейским, да я запамятовала.

– Так что же это было?

– Родимое пятно. Красноватое родимое пятно на руке у дворецкого, на левом запястье. Я заметила у него это пятно, когда он подавал мне овощи. Наверное, такая подробность может оказаться полезной для расследования.

– Я бы даже сказал, весьма полезной. Полиция изо всех сил старается выследить этого Эллиса. Право, мисс Уиллс, вы необыкновенная женщина. Никто – ни прислуга, ни гости – не заметил этого родимого пятна.

– Как правило, люди смотрят, но не видят, – заметила мисс Уиллс.

– Где именно было это пятно? И какой оно величины?

– Пожалуйста, покажите ваше запястье.

Сэр Чарлз протянул руку.

– Благодарю вас. Вот тут.

Мисс Уиллс уверенно притронулась пальцем к тому месту на запястье сэра Чарлза, где, по ее мнению, было родимое пятно.

– Величиной примерно с шестипенсовик, а по форме оно напоминало Австралию.

– Спасибо, я все понял, – сказал сэр Чарлз, опуская манжету.

– Думаете, я должна написать об этом в полицию?

– Конечно. Вы дадите им в руки самую важную примету. Ведь в детективных романах, черт возьми, злодей всегда помечен каким-нибудь особым родимым пятном. Так неужели жизнь менее изобретательна, чем убогая фантазия какого-то писаки!

– В романах обычно фигурируют шрамы, – задумчиво проговорила мисс Уиллс.