Соединенные Штаты России 2 (СИ) - Лим Дмитрий

— Что-то смущает тебя? Или тебе нужна помощь?

На прямой вопрос он получил такой же прямой ответ:

— Мои солдаты будут верны, но их семьи остались там… — он кивнул в сторону стены окружающей город. Он явно имел в виду прежнее место жительства.

— Ты сможешь послать за ними большой отряд охраны, и их перевезут сюда со всеми пожитками. Ты, как командир нашей охраны, получишь столько подчиненных, сколько сочтешь нужным. Так что реши эти вопросы сам. Завтра мы будем принимать присягу, и ты принесешь ее от имени своих бойцов. Договорились?

Кент кивнул и отправился сообщать новости скучающим у дома солдатам.

С Ксеном разговор вышел поинтереснее. Он и по дороге рассказывал довольно много о жреческом обучении, которое, в свое время, проходил здесь, но сейчас он довольно подробно отвечал на вопросы Рима и Фифы о жизни в этом замкнутом элитном районе:

— Нет-нет, великий, семьи всех солдат живут за стеной! Здесь сердце империи. Здесь все тайные знания и силы, и женщины простолюдинов сюда не допускаются. Только в дни великих празднований открывают путь народу. Конечно, некоторое количество рабов содержат дворцовые служащие. И у них есть семьи, которые они живут тут. Но даже простой писец, служащий при дворце, живет за стеной.

— Ксен, ты оказал нам большую помощь. Ты привел нас сюда и помогал в пути, как мог. Скажи, что хочешь ты сам и мы сделаем по слову твоему. Если хочешь, ты получишь любые ценности и вернешься в Точпан. А если хочешь, останешься здесь и будешь помогать нам дальше. В любом случае, мы примем твое решение, друг.

Ответ прозвучал незамедлительно, похоже, жрец уже думал об этом.

— Друг мой. — ответил он Риму, — Во времена войны я был воином. В мирное время я был судьей и служил богам так, как умел. Ты принес на мою землю новые правила и новые знания. Если ты позволишь, я хотел бы остаться здесь и служит вам, — он вздохнул, поднял руку открытой ладонью к Андрею и Анжеле и продолжил: — Не все поверят вам так, как поверил я. Вы, конечно, боги, — он уважительно склонил голову. — Но ты сам говорил, что многое вы забыли, а тела ваши — смертны…

«Похоже, он просто стесняется сказать, что хочет оберегать и охранять нас. На редкость порядочный мужик.».

Рим кивнул головой жрецу и ответил:

— Мы рады, друг, что ты остаешься с нами.

А еще больше Разумовского радовало то, что он за время пути ни разу не заметил ни со стороны Ксена, ни со стороны Кента попытки подсидеть друг друга и стать ближе к «богам», выпячивая свои заслуги.

— Скажи мне, Кент… Я мало помню ваши обычаи и боюсь тебя обидеть своим вопросом…

— Друг мой, — невозмутимый, обычно Кент, снизошел до улыбки, отчего глаза его превратились в щелочки, а в уголках появились лучики морщин, и на какое-то мгновение он даже стал похож на доброго-сказочного дедушку восточной национальности. — Я смотрю на тебя и твоих братьев много дней и не вижу в душе твоей желания обидеть. Вижу желание понять. Потому, просто спроси.

— Нам нужно обустроить здесь свой быт. Принимать пищу так, чтобы нас не отравили. Устроить дворец таким образом, чтобы нам было удобно. Окажешь ли ты помощь нам в этом? Не унизит ли тебя такое?

Кент внимательно посмотрел на Фифу, потом, обозначил поклон и ответил одновременно обоим.

— Нет унижения в помощи другу. В той помощи, которая нужна. Ты, богиня, можешь поручать мне все, что захочешь. Я исполню.

— Я благодарен тебе, но есть еще одна просьба. Возьми под свое крыло нашего помощника. Он обычный смертный и мало что знает о нашей с тобой стране. Пусть он учится у тебя и ходит с тобой рядом.

Кент кивнул головой, соглашаясь, и Разумовский подозвал к себе скучающего в уголке Давида.

После обучения языку парень начал потихоньку оживать. Хоть сперва и побаивался лезть с разговорами к жрецу, военным и даже рабам, но со временем, понимая, что и на него падает тень новых богов, слегка осмелел и улучшал свой язык беспечной беседой день ото дня.

Большая часть этого дня была посвящена перетаскиванию вещей, обустройству на новом месте и нудной бытовухе. Из-за стены Кент привел целую бригаду кланяющихся и падающих ниц горожан. Им поручено было невиданное.

Окон в домах не было, но жить в каменном сарае всем казалось абсолютно неприемлемым, потому первым делом озаботились именно этим. Каменщики с трудом восприняли идею и, похоже, так и не поняли, зачем ломать стены дворца. Это ведь даже не проходы на улицу, а просто дыры!

Кент первым делом озаботился безопасностью кухни. Его самого консультировал Бык. Он же и спустился из дворца на открытую площадку, где располагались дворцовые службы, и, поморщившись от местной гигиены, потребовал себе в помощь Анжелу.

— Солнышко, прочти им лекцию. Ну, чтоб хоть руки мыли, заразы, почаще!

— А сам чего? — Анжела фыркнула на Быка и, поманив к себе пальцем переполошенных женщин, вздохнула и заговорила, — Значит так, милые дамы…

Вечером разослали по домам горожан, чиновников и высших жрецов солдат, с требованием всем явиться завтра на присягу. В нижний город послали глашатаев.

Глава 20

Вершину пирамиды Фифа лазила исследовать вместе с Быком. Споры по поводу эффектно выглядящей присяги не утихали.

— Сам подумай, — раздраженно буркнула Анжела, — днем ни фонарики наши видно не будет, ни вспышки от лазера. Нихера.

— А вечером народ нихера не увидит, — пояснил ей, как неразумной, Бык.

Вот тогда-то она и потребовала посещения пирамиды:

— Ты вспомни, как там все светилось, когда мы к городу подходили. Обязательно там есть какая-то подсветка, которую можно заставить работать. Ну, я не знаю, как они это делают. Может быть, медь полированная, может быть еще что-то.

Как ни странно, с местной подсветкой разобрались достаточно быстро. Вот только металл, из которого сделаны зеркала, определить так, и не смогли. Точнее, Василий не смог. Фифа лишь равнодушно пожала плечами и сказала:

— Какая разница-то? Лишь бы работало все.

У каждого из этих зеркальных «трельяжей» внизу находилось крепление для чаши, в которой и разводили огонь. Небольшой вогнутый полукруг перед зеркалами тоже был выложен отражающей плиткой.

Сейчас, в сумерках, вершина пирамиды, казалось, подсвечена чем-то горящим. На самом деле просто на часть зеркал падали лучи заходящего солнца. Бык недовольно поморщился и сказал:

— Жреца надо.

— Какого?

— Ну, того, который резал здесь всех. Он должен знать, как эта машинерия работает.

Фифа передернула плечами и сказала:

— Сам с ним разговаривай.

— Сам буду, не психуй.

Спускаться к подножию не стали. Жреца вызвали прямо сюда. Ждать пришлось больше часа, вокруг быстро темнело, и все это время Бык, пытался понять: как же крепятся зеркала. Открывая, и складывал створки, сдвигал их влево-вправо и менял угол наклона.

— Хер знает, или я чокнулся, или здесь как минимум самые настоящие подшипники стоят…

— Ну стоят и стоят, — равнодушно пожала плечами Фифа.

Бык вздохнул и ничего не стал пояснять, только вспомнил о том, что они до сих пор так и не нашли времени, чтобы расспросить Махо о его светящемся шаре на посохе. Вздохнул и второй раз: слишком много дел навалилось сразу.