Астронавты. Отвергнутые космосом - Алексей Бобл

Вошел этот второй железный сумасшедший. Как там его — Живых? Вот ведь пошлет бог фамилию! Еще и улыбается. Вечно он улыбается. Прошел, зачерпнул половником обрыдшей чечевицы. Инспектор сухо кивнул и уткнулся в тарелку. Мысли его приняли новое направление.

Это ничтожество, корабельный медик… Какую же силу надо иметь, чтобы насильно удерживать его в капсуле консервации. Электрий не разбирался в этих штуках, но совершенно очевидно, что медик сопротивлялся. Одному человеку было бы его не удержать — медик бы вырвался. Значит…

Электрий нахмурился, обдумывая. Ну конечно. Как он сразу не догадался!

— Ничего, если я с вами присяду?

Электрий машинально кивнул и только потом понял, что железный тип заговорил с ним по-русски. Этого еще не хватало! Он опустил голову, показывая, что не заинтересован вступать в разговор. А этот тип поставил свою пластиковую миску на столик, кинул рядом одноразовую ложку и уже усаживался, потрескивая искусственными суставами.

— Я смотрю, вы один сидите. Переживаете, наверное, из-за аварии. Выше голову, господин инспектор! Мы не пропадем, вот увидите.

Сел и принялся уминать чечевицу. Электрия чуть не стошнило. Он сидел молча и смотрел в тарелку, выбирая вилкой кукурузные зерна из консервированного салата. Наконец он не выдержал:

— Вы ее любите? — Электрий показал на его тарелку.

Железный кивнул:

— У нас бабушка в деревне ее варила. Иной раз в сельпо по несколько месяцев ничего другого не было. Вкусная! Эта хоть и консервированная, но все равно похоже. Бабушку сразу вспоминаю… ребят… как мы там играли… в космонавтов.

Он прожевал, положил ложку и настроился на разговор.

— Как раз тогда на Марсе наши с американцами высадились, так мы все в высадку на Марс играли. И в Троянцев. У бабушки за домом баня была, так эта баня у нас была Троянец. Из нее просто так на улицу не выйти: там у нас было безвоздушное пространство! Только в скафандре. — Он мечтательно посмотрел вперед. — Это ностальгия, как по-вашему?

Электрий пожал плечами. Железный с интересом его оглядывал.

— А вот вы, — спросил он инспектора, — скучаете?

Тот смотрел вопросительно, не понимая.

— Ну, — объяснил железный, — по дому, где жили в детстве… которого уже нет… по потерянным книгам, которые прочли, а название забыли… по друзьям, с которыми разошлись без причины, а потом не смогли их найти?..

Электрий покачал головой:

— Адреса всех друзей у меня в записной книжке. — Он указал на торчащую из нагрудного кармана планшетку. — Я всем посылаю открытки на Рождество. Если кто-то мне не отвечает, я удаляю его адрес.

Железный с улыбкой смотрел на него:

— И много у вас так друзей осталось?

Электрий пожал плечами:

— Друзей выбираю я сам. Так надежней.

Он не собирался ничего говорить, но язык развязался сам собой.

— Что касается дома… — инспектор помедлил, — нет, я вас не понимаю. Я сделал все, чтобы вырваться из той дыры, в которой жили мои отец с матерью. Мне было стыдно приводить туда друзей… — Он поднял на собеседника глаза. — Неужели у вас было не так?

Железный внимательно слушал. Инспектору было легче от этого. Вдруг разом всплыло в памяти все, что он надеялся навсегда забыть: дорогие электронные игрушки обеспеченных одноклассников, их привезенные с Луны сувениры, их одежда… он как-то поклялся, что вырастет и никогда больше не будет носить синтетику. Но какой смысл рассказывать — этому? Что он понимает в удовольствии надеть отутюженную сорочку настоящего шелка, какие носят в Обществе главные менеджеры, — не белоснежную, а натурального цвета, чуть желтоватую?

Электрий вертел ложку в руках. Молчал. Что-то было в этом железном типе: он развязывал языки. Хотелось ему открыться, довериться. А это самое опасное, что может сделать человек его статуса.

— Простите, — наконец выдавил из себя Электрий и посмотрел на железного виновато. — Но у меня принцип — никому не рассказывать о моем прошлом. Так безопаснее, знаете ли.

— Понимаю, — тихо ответил железный.

Электрий слабо улыбнулся.

— А отец с матерью? — негромко спросил Живых. — Вы с ними видитесь?

Электрий помедлил. Он не любил говорить об этом.

— Они живут все там же, — наконец сказал он. — Ухаживают за моей младшей сестрой. Она… — он бросил взгляд исподлобья, — она инвалид. Я хотел им помочь, но они отказались. Гордые.

— Вы их тоже вычеркнули из своей записной книжки? — тихо спросил железный.

Инспектор не ответил. Его занимала совсем иная мысль. К счастью, железный поднялся с миской в руках, похлопал Электрия по плечу и вышел, на ходу выкинув пустую миску в ящик мусоросборника.

На корабле уже затих шум и разговоры, все разошлись по отсекам, а инспектор все сидел, уставившись в стену напротив. Он перебирал варианты собственного спасения, но все они никуда не годились. Или же требовали, чтобы он поделился своей тайной — Рашидом — с остальными астронавтами. А этого Электрий сделать не мог. Это была его тайна, его билет в будущее.

Как он глуп! Электрий в очередной раз протянул руку к переговорнику. Он выпросил его перед взлетом у штурмана Йоса для радиосвязи с дирекцией. На что он надеется? На линии ничего нет, кроме треска и завываний помех.

Суточкин взвесил приборчик в руке. Раньше переговорник оживал голосами, и они приближали Электрия к Земле, к жизни. А теперь его молчание источало холод — как будто старые знакомые повернулись к нему спинами и ушли, не желая даже смотреть, как он корчится, словно заживо погребенный, умоляя их обернуться.

Голова пошла кругом. Электрий взял себя в руки. Не хватало только разнюниться! Он решительно перевернул переговорник и ввел поисковый номер, данный ему дирекцией. Специальный номер, по которому мог выходить на связь только он.

Инспектор послушал, как цифры и буквы номера отдавались эхом по радиоволнам. Усмехнулся. Бросил включенный переговорник на стол перед собой. Упал спиной на койку и затих, уставившись взглядом в потолок.

Так он лежал какое-то время.

Потом переговорник зазвонил — особенно пронзительно в тишине отсека.

Электрий повернул голову к машинке. На корабле ему никто никогда не звонил.

Переговорник продолжал дилинькать. Может быть, это кто-то с мостика? Но зачем он им понадобился?

Электрий недоверчиво поднес наушник к уху, прислушался к торопливо бубнящему что-то голосу.

На линии был секретарь дирекции!

Не веря своим ушам, Электрий заговорил — быстро, возбужденно, вбирая каждой клеточкой нежданную радость. Да, сказал секретарь, бот не смог выйти в назначенное время. Да, они понимают, как он должен был волноваться. Секретарь очень сожалеет. Но выход бота был перенесен, он будет запущен со следующего проходящего в регионе корабля. Капитан Майер уже сообщил в управление полетами траекторию дрейфа. Стыковка уже запланирована, бот в порядке исключения заберет господина инспектора, и только его одного. После этого придется некоторое время провести в карантине.

Когда Электрий отключился, ему — в первый раз в жизни — хотелось петь. Он развернулся, полутанцуя, — и натолкнулся на стоящего в дверях Питера.

Тот стоял на пороге в мятом, неопрятном тренировочном костюме, босиком. Белесые волосенки как будто поредели и спутались колтунами над сгорбленной спиной. В глазах у Питера была тоска.

— Улетаете? — спросил Питер.

Электрий замялся. И надо же было этому извращенцу проходить мимо в самый неподходящий момент! Теперь он расскажет всем о прилете бота, и спокойно улететь ему не дадут. Все навяжутся.

Но у него тут же созрела мысль. Он взял Питера за руку и усадил его в привинченное к полу кресло.

— Да, — сказал инспектор. — Улетаю. Но это еще не все.

Он сделал паузу.

— Хотите лететь со мной?

Питер облизнул губы. Он сильно изменился с тех пор, как потерял своего партнера. Электрий брезгливо отстранился, но тут же взял себя в руки, положил руку ему на плечо и заговорил:

— Поймите, бот не может взять всех… кроме того, корабль официально изгнан из пределов обитаемого космоса. «Летучий Голландец» умирает, и с ним мы обречены на смерть.

Питер закивал:

— Да-да, я сам все время о том же думаю. Это ужасно. Если кому-то суждено спастись… то кому? И кто будет решать?

Электрий покровительственно улыбнулся:

— Я открою вам тайну. Дирекция разрешила мне пригласить одного из членов экипажа на мое усмотрение, и я…

Питер поднял голову и внимательно смотрел на него. В глазах у него посверкивала алчная искорка надежды.

— …и я сразу подумал о вас.

Подавляя брезгливость, Электрий взял Питера за локоть и сказал негромко, приблизив губы к его уху:

— Конечно, придется пройти карантин, но это небольшая задержка… месяц — это не вся жизнь… Вы согласны лететь?