Летучий голландец - Анатолий Кудрявицкий

Облегченно вздохнув, он собрался было прикорнуть на берегу, но тут, откуда ни возьмись, случился любознательный прохожий.

– Что было раньше, курица или яйцо? – стал допытываться прохожий.

– Откуда мне знать? – зевнул некто и укрыл голову крылом.

– Кому же знать, как не тебе, – ты ведь цыпленок!

– Ну и что? – ответил, засыпая, цыпленок, потому что это действительно был цыпленок. – Я ведь не спрашиваю тебя, что сделала раньше обезьяна, от которой ты ведешь род: обзавелась потомством или назвала себя Адамом.

18

Сижу возле рояля лицом к СБ. За окном особняк венгерского посольства, очень красивый. Урок еще не начался, смотрю в окно – и задумываюсь, вспоминаю человека, которого любила когда-то давно, в юности. Грустные это воспоминания. В сущности, любовь – это когда любишь другого человека, каким его представляешь, то есть любишь идеал человека, то есть идеал, как себе его представляешь. Отпечаток другого на себе. Получается, любишь себя. Как ни играйся с идеей жертвенной любви, любовь эгоистична. Но какой бы она ни была, она лучше, чем неспособность любить. Даже безнадежная любовь лучше, чем ничего, потому что в каждом доме должно быть окно, даже если там нет двери и никому нельзя ни войти, ни выйти…

В этот момент ощущаю на себе взгляд СБ. – внимательный, изучающий. Тоже, что ли, присматривается к моему внутреннему содержанию?

На следующем занятии СБ. дает нам слушать фрагменты вагнеровской оперы «Лоэнгрин». Рассказывает о любовном дуэте и сцене Эльзы и Лоэнгрина, говорит, как важно доверять близкому человеку: Эльза потому и не удержала Лоэнгрина, что не поверила ему на слово и стала выпытывать тайну, которую он не мог ей открыть. До этого СБ. приглашал всех нас сесть ближе к роялю, чтобы легче было обсуждать. Многие так и сделали, я же осталась где была, но после слов о доверии все-таки пересела поближе к роялю. Кто не ловился, как рыбка, на красивые слова, насаживая свою душу на стальной крючок, которого пока нет, в помине нет, но все равно он появится и вонзится…

19

Проходим Равеля, СБ. дает нам слушать его музыку.

Тут вдруг высказывается Паша, «простая душа»:

– Подумаешь, Равель! Какой-то жалкий шоферишка! Что это за музыка?!

СБ. молчит, но мне за него обидно. Я ведь уже знаю, что он «дебюссист и равельянец», так что подобное замечание должно быть ему очень неприятно.

Когда в благоухающий розарий заходит очень уверенный в себе посетитель, принюхивается и говорит, что ощущает только легкий запах дыни, – остается лишь возблагодарить Бога за несколько иное устройство своего органа обоняния.

Я сижу очень близко к СБ. и украдкой за ним наблюдаю. Какой он старый! Замечаю коронки на зубах и морщины на лице, которых множество, потом перевожу взгляд на стену, чтобы СБ. не заметил, что я его разглядываю. Стена тоже старая, покрашена масляной краской оливкового цвета, по ней трещины расползаются, да еще карандашные надписи паутинятся – Бог знает, с каких времен. В этих декорациях уже происходила жизненная игра, моя дорогая, а ты опоздала, теперь придется повторять за теми, кто покинул сии пределы, их полустертые роли.

20

Приснилось, что я разговариваю со своей кошкой Машкой.

– Не подлизывайся! – сказала мне кошка и стала тереться о мою ногу.

– А сама? А сама? – улыбнулась я.

– Это помимо моей воли, – заявила кошка. – Я точно так же о скамейку трусь.

– Ну и трись себе о скамейку, – обиделась я и убрала ногу.

– Ты мягче, чем скамейка, – пустилась в объяснения кошка, – да и потом, у тебя за это можно куриный хрящик получить.

– Ну, на, держи свой хрящик, – вздохнула я и дала ей то, что она просила. – Мне-то казалось, любовь – это нечто бескорыстное.

– Разумеется, – мурлыкнула кошка, – но с хрящиком оно как-то лучше получается.

Я проснулась с мыслью, что я ей верю. Знать бы только, кому какой хрящик припасать!

На следующий день возвращаюсь из загородной музыкальной школы, где я подрабатываю, еду на метро домой с Павелецкого вокзала, усталая, в руке футляр с виолончелью. На станции «Кропоткинская» стоит у разменных автоматов какой-то высокий человек. Такое впечатление, что он ждет именно меня – настолько пристально он разглядывает меня и мою виолончель. Потом он утвердительно кивает головой, поворачивается и идет за мной. Неподалеку от моего дома вдруг исчезает. Реальность тоже может развеяться, как мираж…

Кажется, этому человеку поручили высмотреть меня и что-то проверить, и он это сделал. Высмотрел, унюхал. Мир смотрит на нас, когда мы думаем, что мы разглядываем мир. Гончих уже спустили с поводка, так что не прячься под маской своего лица, а беги. Вот только гончие уже знают, куда ты побежишь…

21

Читаю учебник у себя в комнате и вдруг замечаю в окне дома напротив голову человека, очень похожего на СБ. Он сидит вполоборота и на меня не смотрит. Вот наконец голова исчезает…

Раньше я никогда не интересовалась, кто там живет. Достаточно было знать, что ну просто кто-то живет, кто-то гипотетически неинтересный и мною, слава Богу, не интересующийся. Ошибка моя в том, что человека по имени некто не существует, и гипотетический некто каждый раз оказывается кем-то, а порою даже и тем, кого ты и вообразить не можешь.

У нас на квартире ремонт. Мы с матерью живем в гостиной, здесь же вся мебель, у окна стоит шкаф. Я только что пришла домой, переодеваюсь. Вдруг чувствую на себе чей-то взгляд. Подозрительно смотрю на окно дома напротив, никого не вижу, но белая занавеска чуть колышется. Открываю дверцу шкафа и раздеваюсь, спрятавшись за ней, чтобы меня не было видно. Но взгляд, кажется, проникает и сквозь дверцу. Переодевшись, выхожу из комнаты. Кошка Машка королевой выплывает следом, в мантии своей серой шкуры, хвост держит трубой – скипетр.

Во время занятия входит кто-то из преподавателей и говорит СБ. о какой-то книге, которую тот должен был вернуть. СБ. извиняется:

– Сегодня не принес, она у меня на другой квартире.

Неужели он действительно снял квартиру в доме напротив и подглядывает за мной? Это невероятно, но это, кажется, так, потому что, как писал Уистан Хью Оден:

Невероятное как раз с тобою и произойдет —конечно, по случайности по чистой.Реальность – то, что оглушит тебя абсурдом.И если не уверен ты, что спишь,ты в самом сердце сновиденья.И если не вскричал ты: «Здесь ошибка!» —ты сам ошибку эту допустил.

22

Я окончила училище по классу виолончели и одновременно перешла на четвертый курс Гнесинского училища по теории музыки. Решаю попробовать свои силы и поступать в Гнесинский институт как виолончелистка.