Негоциант - Владислав Жеребьев

Больно уж здоровый был сейф, чтобы держать в нем только деньги. Работы явно немецкой, о чем свидетельствует значок Круппа над верхней рамой. Привезен специально из нашего мира и упрятан за хитрую ширму.

Заперев кабинет изнутри, я прошел к сейфу и сунул в замочную скважину ключ, но как ни старался, поворачиваться он не хотел. Провернуть хитрый механизм получилось неожиданно и, вопреки всему, против часовой стрелки. Что-то внутри зажужжало, затарахтело, и дверь плавно поползла в сторону, открывая на всеобщее обозрение три ящика. На первом была табличка, простая и незатейливая, с нарисованным от руки знаком доллара. Подшкурные финансы дома Подольских, очевидно, хранились именно в нем. Второй ящик имел гриф «важные и срочные документы» и на поверку оказался забит ими под завязку. Пометки предшественника говорили мне о том, что с данными бумагами следовало ознакомиться в первую очередь. Третий ящик же удивил и одновременно поразил. Ни таблички, ни пометки. Вместо того чтобы выехать, крышка просто откинулась вниз, выставив на всеобщее обозрение обычную электрическую розетку. Вот, значит, на что намекал профессор. Ну что же, тем лучше. Будет от чего заряжать ноутбук. Позже, впрочем, нужно выяснить, откуда в доме берется электричество, а кто как не управляющий должен об этом знать?

— Ты что закрылся, хороняка? — В дверь моего кабинета ломился Славик, отправившийся первым делом выбирать себе спальню, а потом мельком осмотреть дом. — Открывай давай. Я заскочил на кухню и увел холодной говядины с хлебом да бутылочку вина. Будет чем спрыснуть новоселье.

Покачав головой — Зимин как всегда был в своем обычном репертуаре, — я отомкнул замок, пропуская приятеля в комнату.

— Глянь, что у меня есть! — кивнул я в сторону своей нежданной находки. — Электричество.

— Самая обычная евророзетка, — пояснил Зимин, внимательно осматривая третий ящик. — Куда же делся запрет на ввоз всяческого рода электронных гаджетов? А что в остальных?

— Сам посмотри. — Голод, который я почувствовал, едва органы осязания запеленговали говядину, явственно сжал желудок, так что, усевшись за стол, я принялся уплетать за обе щеки маленькие аппетитные кусочки. — Вилку бы, что ли, принес, — упрекнул я с набитым ртом, в тот момент, когда Славик потянул за первую ручку. Говядина была действительно недурна, а вино приятно на вкус. Трудиться и искать стаканы или бокалы нужды не было, потом разберусь, так что я попросту отхлебывал из горлышка.

— Деньги, — сообщил Зимин. — Много денег.

— Полновесные золотые, — пояснил я, не отрываясь от тарелки. В отсутствие приборов есть приходилось руками.

— Если бы, — покачал головой Славик и извлек из недр сокровищницы толстую пачку евро. — Валюты тут до хрена. Евро, доллары, фунты, рубли и то есть. Зачем они здесь, интересно? Обменников я по дороге что-то не видел, да и пополнение счетов дома идет по факту расчета с покупателем. Наши бумажки в этом мире нужны только тараканам, если уж они совсем оголодают и позарятся на бумагу с водяными знаками, как-никак целлюлоза.

— Во второй ящик не лезь, — предупредил я. — Там документы, с которыми сегодня, возможно, предстоит поработать. На повестке дня, впрочем, и так много задач.

— Например? — поинтересовался Зимин, не в силах отвести взгляд от маленькой сокровищницы.

— Вечером у нас званый ужин, — напомнил я, — на котором, помимо прочих буржуев, будет глава гильдии убийц, возможно, способный пролить свет на исчезновение Клары Подольских. Поговорить с ним надо и желательно наедине, так что пока я буду вести деловые разговоры, будешь развлекать дам.

Баня разочаровала меня, оказавшись обычной финской сауной с сухим паром и прочими прелестями импортной культуры, далекой русской душе. Ни тебе веников, ни шаек, ни кипятка на раскаленные камни. Как получилось воплотить её в этом мире, сказать затрудняюсь, но сама процедура пошла на пользу моему исстрадавшемуся организму. Распаренный я выскочил во двор и сиганул в здоровенный чан с прозрачной холодной водой, наконец, почувствовав себя человеком. Даже постоянная ноющая боль в ноге отступила, дав место бодрости духа и свежести мысли.

Славик от бани отказался, предпочитая здоровому духу плескание в деревянной бадье, называемой в этом мире не иначе как ванна. Не понимаю, что люди находят в скучном сидении в ванне, плескаясь в собственной грязи и мыля голову куском мыла или шампунем с огромным количеством различных химических добавок. Джакузи, это еще весело, еще лучше душ, а баня становится на самый верх гигиенической цепочки. Что для русского баня? Лечение? Образ жизни? Приятное времяпрепровождение? Да все вместе, и еще тысячи причин в её пользу. Несчастный городской житель, запертый в тесной бетонной коробке, начисто лишен этой удивительной штуковины и выбирается в нее по особому случаю. Лично я всегда тосковал по бане, одно время даже мысля частное строительство. Купить кусок земли, выстроить свой дом, посадить дерево, баньку отгрохать по всем правилам, с предбанником, купелью и со всеми остальными прилагающимися делами, красота и загляденье. Мысли эти, впрочем, пришлось вскоре отбросить, после составления калькуляции самого строительства и планирования затрат на содержание частного дома с электричеством и горячей водой в обнимку. Было это давно, в той, прошлой моей жизни. Жизни человека, продающего электрические лампочки.

Кто-то из слуг мужчин принес мне чистое исподнее, аккуратно разложив его рядом с сюртуком и брюками, и, облачившись во все свежее, я выбрался на улицу, подставив разгоряченное лицо прохладному весеннему ветру.

В воздухе витал страшный дух празднества. Близился прием, от которого зависело, смогу ли я стать преуспевающим негоциантом или выйду вон через черный ход для неудачников.

— Вот чего не могу понять, — делился я с Ярошем, сидя на скамейке в парке, в то время как на большой лужайке возводился шатер и расставлялись столы для фуршета. — Зачем вообще придуманы эти чертовы пластиковые лицензии? Казалось бы, все блага цивилизации, которые могут прийти в головы подданных этого королевства, способны появиться за счет некого золотого запаса, не более. К чему эти препоны?

— Мой друг, — покачал барон головой и поплотнее закутался в полушубок. — Вы очень недальновидны, раз забываете, что кроме заезжих иномирян, торговлю ведут и другие. Они объединены в гильдии, у гильдий есть свои законы и порядки, нарушать которые, считай, ставить под сомнение честность самого торговца и качество товара. Дай Его Величество вам карт-бланш, другие бы просто взбунтовались, и так оттесненные с передовой вашими невероятными вещами.

— А зачем выносят арбалеты? — удивился я, глядя, как два дюжих мужика тащат на себе эти неповоротливые, громоздкие и смертоносные устройства.

— А по горшкам пострелять? — удивился Грецки. — Милейшее дело, знаете ли, да и забавно наблюдать за пьяным соседом, отчаянно мажущим по мишени. Сами догадались устроить фуршет в парке, али кто надоумил?

— Надоумили, — честно признался я, мысленно ставя плюс управляющему. — Только все равно не возьму в толк. В доме и теплее, и уютнее, и вообще масса преимуществ, отсутствующих на открытом воздухе в холодное время года.

— Тут тоже свои порядки, — кивнул барон, скрестив руки на груди. — Чтобы отмечать что-то в помещении, надо приглашать не менее трехсот гостей, своеобразный бал. Балы у нас могут устраивать только особы королевской крови, а нам сиволапым не положено. Максимум что можно себе позволить, это выставить шатер, так что бурные зимние гуляния проходят с большим количеством алкоголя и горячих мясных закусок. Обычай тоже древний и по-своему абсурдный, но посмевший устроить прием под сводами крепче парусины, рискует головой, так как действиями своими оскорбляет монаршую особу.

— Законы — это наше всё, — улыбнулся я. — Не поверите, барон, но даже в нашем обществе, шагнувшем в уровне технологического развития далеко вперед, до сих пор сохранились абсурдные анахронизмы. К примеру, в шестом веке от Рождества Христова было принято поздравлять людей, которые чихнули, поскольку считалось, что они при этом изгоняют зло из своих тел. Во время Великой чумы в Европе папа принял закон, по которому предписывалось говорить «Да благословит вас Бог» тому, кто чихнул. Кажется, он действует до сих пор.

Слуги наконец справились с непослушным шатром, вбив колья и растянув веревки так, чтобы придать ему какое-то подобие нормального купола со стенами, и на стол принялись расставлять горячительные напитки. С другой же стороны уже устанавливали переносные жаровни, разжигали огонь, готовя нужное количество углей для мяса и птицы. И вообще скучный весенний сад, в той его поре, когда деревья еще не начали цвести, и даже днем было еще прохладно, приобретал нарядный и праздничный вид. Заняты были все. Кто-то подметал дорожки и раскидывал по углам кучи снега. Кто-то расставлял масляные фонари на высоких ножках, призванные освещать застолье и подступы к шатру. Кто-то выносил скамейки, доставая их из дровяного сарая с заднего двора, для тех из гостей, кто решит немного отдохнуть. И под конец прибыл небольшой ансамбль веселить высоких гостей музыкой и пением.