Некро Файлы (ЛП) - Мартин Джордж Р.Р.

Кровь хлынула из ближайшего зверства и брызнула ему на лицо, щекоча губы. Потрясенный, он поднял руку, чтобы вытереть кровь, сплюнуть, потереть кожу и защитить лицо от новых брызг. Внезапный импульс заставил его остановиться. Кровь была горячей на его плоти, как пот Лизы, смешанный с его собственным, когда они занимались любовью. Он высунул язык, как змея, и облизал губы, как будто это было тело Лизы. Он ощутил медный привкус соли, затем сглотнул. Удивленный своим поступком, он вздрогнул. Пустота внутри него зевнула, угрожая взять его. Ожидая всплеска страха, он еще больше удивился тому, что его взволновало то, что он сделал. Его эрекция прижалась к молнии брюк, как будто он только что услышал стук каблуков Лизы по керамической плитке.

Кровь. На мгновение он забеспокоился, что она заражена, заражена смертью. Кровь смерти. Он думал о Гае, мертвом, призраке, и о тех временах, когда он поддавался на придирки Гая и участвовал в его сексуальных играх. Целуясь, поглаживая, они заканчивали тем, что глотали сперму друг друга.

Когда он описывал Гаю сцену, которую только что вспомнил, по его телу пробежал электрический разряд удовольствия. Он поставил себя на место Гая, и в этой сцене его любовником был не другой человек, а смерть. Кровавая сперма смерти была на его губах, во рту, в нем.

Поток его слов прервался, воспоминания спотыкались друг о друга. Внезапно пустота, которая заставила его последовать за Лизой в "Сладкую Боль", расцвела обещанием тайного исполнения. Он ясно видел пустоту, вокруг которой прожил всю свою жизнь. Игры, костюмы, смесь боли и удовольствия, которые он преследовал с таким отчаянием, внезапно превратились в мерцающие завесы, скрывающие его истинное желание. Он не хотел заполнять пустоту сексом. Он не хотел подчинять себе или быть подчиненным удовольствию и боли. Он не хотел подпитывать пустую жажду опытом, ощущениями, жизнью. Он хотел сдаться этой пустоте. Он хотел быть поглощенным пустотой, смертью.

Тони замолчал. Мгновение спустя электронный вой музыки изменился, стал громче, вспыхнул с внезапной энергией, как будто группа нашла свою канавку. Рев, похожий на рев разъяренного зверя, эхом разнесся по пещере, глубокий и грубый, окаймленный рваным воем электрогитар. В грохоте, похожем на тусклое сердцебиение, была скрыта неистовая пульсация барабанов и басов. Обратная связь взвизгнула, пронзила ухо и разум, и мысль. Тони согнулся пополам от боли, прижимая ладони к ушам. Сквозь слезы он увидел пожилую пару рядом, указывающую на него и смеющуюся. Они отвернулись. Он проследил за их взглядом до грубой конструкции клетки, окруженной неистовой толпой, пытающейся разрушить стены, чтобы добраться до оркестра, играющего внутри.

Тони встал, но музыка заставила его сгорбиться. Неужели Лиза хотела играть в группе? Неужели это была ее фантазия? Участники группы были теневыми фигурами, танцующими, имитирующими и распиливающими воздух своими инструментами, потерянными в момент страсти. Он понятия не имел, была ли она среди них или среди их зрителей. Он сделал шаг к клетке.

Стена клетки упала, сбив одного музыканта. Толпа хлынула в пространство сцены, когда другие стены рухнули. Один за другим приборы умирали. Последним был пульсирующий бас, трепещущий собственной жизнью, прежде чем утонуть в визге и криках толпы, сражающейся за любой кусок мяса.

Он слышал, как хрустят кости, рвется плоть.

- Красиво, не правда ли? - cказал Гай, стоя рядом с ним и глядя на оргию. - Все это так... романтично, тебе не кажется? Искусство, смерть и, черт возьми, даже участие зрителей.

Он хихикнул.

Тони сделал еще один шаг к толпе, но остановился, почувствовав прикосновение Гая к своей руке. Это не было твердое прикосновение; пальцы Гая чувствовались на коже, как холодный ветер.

- Ее там нет, - сказал он, внезапно посерьезнев. - Это не ее игра.

- Что именно? - cпросил Тони.

- Это то, что ты хочешь знать? Или ты хочешь узнать, что есть у тебя? Это я тоже могу тебе показать, - oн погладил Тони по руке, и холод сжал его кожу, словно обжег кость. - Хочешь стать игроком, Тони?

Тони застонал, когда пустота потянулась к нему. Он хотел этого, он хотел Лизу.

- Лиза, - прохрипел он, пытаясь уцепиться за рушащееся здание своих прошлых желаний и удовольствий, когда будущее взывало к нему.

Гай цыкнул.

- Ну, ты никогда не был по-настоящему авантюрным типом, Тони. Ты бы никогда не нашел "Сладкую Боль" самостоятельно. Не то что Лиза. Она была на этой сцене лет с пятнадцати. Она никогда не говорила тебе? Я часто видел ее, когда еще был рядом. Я чертовски удивился, когда она вцепилась в тебя. Последний шанс романтики, я думаю. Одна последняя попытка нормальной жизни с парнем, который мог бы дать ей хотя бы немного действия. А что бы сказал мой старый психотерапевт? Оскорбленный ребенок, очевидно. Убегая от чего-то ужасного, возвращаясь в него с дальнего пути. Дорогая, дорогая, это история всей нашей жизни, я уверен.

Тони отдернул руку.

- Иди нахуй.

Гай подошел к Тони, стараясь не прикасаться к нему.

- Скажи что-нибудь подобное еще раз, - прошептал он на ухо Тони, - и это может сбыться.

Тони отступил назад и посмотрел налево и направо, ища направление, в котором можно войти. Он вздрогнул от холода, который принес с собой Гай, и от холода в его словах.

- Нет? Опять отказал? Право. Я действительно пытался соблазнить тебя однажды, не так ли? После того, как мы закончили школу?

- Ты пытался переехать ко мне, когда у меня появился собственный дом, - ответил Тони. Он вспомнил панику в голосе Гая, когда тот предложил себя, пообещал сделать все, что Тони захочет, просто чтобы они могли продолжать быть вместе, продолжать играть в свои игры вместе. Страх просочился из каждой поры его тела, такой же грубый и сильный, как у Тони, когда Лиза ушла от него. Выпускной, ожидания от взрослого мира, переезд Тони - все это обострило панику Гая. - Я пнул тебя обратно в лифт, - продолжил Тони. У него была своя собственная паника, своя растущая пустота, с которой он должен был справиться. - Чтобы наверстать упущенное, ты повел меня в "Сладкую Боль".

- Мой психиатр сказал бы, что это был очень враждебный шаг. Не смог добраться до тебя, поэтому я привел тебя сюда, чтобы обезболивающая печать соблазнила тебя. Черт, как бы я хотел вспомнить ту сцену в лифте. Интересно, что я использовал на тебе. Нет, нет, не говори мне. Воображая, что это будет развлекать меня бесконечно, по крайней мере до твоего следующего визита. Может быть, тогда я попрошу тебя рассказать мне об этом.

- Я никогда не вернусь сюда после того, как вытащу Лизу.

- Конечно, ты вернешься. Что еще ты будешь делать, когда Лиза уйдет?

Тони отпрянул, отвел взгляд от Гая. Он двинулся в произвольном направлении, отыскал следующий костер, направился к его огню. Гай схватил его за руку, и Тони пошатнулся от холода. Костяная метка "Сладкой Боли" светилась на руке Тони.

- Не валяй дурака, любимый. Ты пропустишь ее момент как игрока. Здесь, позволь мне показать тебе.

Гай потянул Тони за руку, потащил его мимо женщин, колотящих по телам мужчин, растянутых и привязанных к полу, дикими, танцующими шагами; мимо женщины, связанной, слепой, с кляпом во рту, изнасилованной другой женщиной с фаллоимитатором, привязанным поперек ее лона; мимо мужчин, борющихся друг с другом в неглубоких ямах, ломающих друг другу конечности, откусывающих куски плоти, слизывающих кровь, льющуюся из их ртов; мимо мужчины с окровавленным мачете поперек живота, лежащего среди отрубленных голов женщин и занимающегося тем, что вытаскивает язык изо рта одной головы и проводит синими губами по его коже.

Гай остановился перед очередной ямой, но крепко держал Тони за руку. Внизу две обнаженные женщины приблизились к обнаженному толстяку, чьи распростертые руки и ноги были крепко привязаны наручниками к кольям. Одна женщина села за его голову и зафиксировала ее между своих бедер. Мышцы ее ног вздулись, когда она надавила, и он задергался и задохнулся, когда его глаза расширились. Другая женщина устроилась на его лице, полностью закрыв его, и начала двигать бедрами.